Клетка для дикой птицы - Брук Фаст

Но сам он не отвёл взгляд. Словно был не в силах этого сделать.

— Как? — прошептала я, осмелев, полностью осознавая каждое место, где его тело касалось моего. Его длинные пальцы, впивающиеся в мои бёдра. Моя грудь, прижатая к его груди.

— Как будто хочешь меня, — выдохнул он. — Как будто ты не убьёшь меня, если я тебя поцелую.

Я провела языком по нижней губе, чувствуя пьянящий прилив власти, пока он следил за этим движением потемневшими глазами. — Я могу убить тебя, если ты этого не сделаешь.

И этого хватило, чтобы его выдержка лопнула.

Одно мгновение мы смотрели друг другу в глаза, каждый бросая вызов другому — кто сломается первым, а в следующее Вейл уже вжал меня спиной в дверь, его губы наконец накрыли мои, а руки зарылись в мои волосы.

Мне нужно было, чтобы он был ещё ближе.

Наши зубы стукнулись в спешке, и я прикусила его губу, вдыхая его стон.

Костяшки его пальцев скользнули вверх по моим бокам и обратно к бёдрам, оставляя дорожки огня везде, где касались. Я обвила руками его шею, приподнимаясь на цыпочки и притягивая его к себе.

Я провела своим языком по его, наслаждаясь тем, что на вкус он был таким же, как и на запах — чистым и свежим — и это заставляло меня хотеть поглотить его целиком.

Его руки снова зарылись в мои волосы, он повернул мою голову, меняя угол и углубляя поцелуй. Я обвела его губы языком, затем снова прикусила нижнюю, втягивая её в рот.

— Осторожнее, Птичка, — прохрипел он.

То чувство власти снова накрыло меня, когда я почувствовала его желание, твёрдое сквозь брюки и упирающееся мне в живот. Я простонала ему в рот, пропуская руку, между нами, чтобы накрыть ладонью его пах.

Вейл зарычал, отрываясь от моих губ и переходя к обжигающим поцелуям вдоль горла, прикусывая и втягивая кожу, пока его руки скользили вниз по моему телу.

— Не думай, что вся власть здесь у тебя, — выдохнул он мне в шею, и я тихо заскулила, позволяя ногтям прочертить дорожки по его спине сквозь рубашку.

Я дёрнула ткань, отчаянно желая убрать преграду, отделяющую мои руки от его восхитительно тёплой кожи, выдернула рубашку из-за пояса и скользнула пальцами под край. Проводя ладонями вверх по животу, я царапнула твёрдые мышцы.

Затем его рот снова накрыл мой, язык проник меж губ. Я резко вдохнула, ногти впились в него, пока он пробовал меня на вкус.

Меня поразило, как сильно я его хотела. Последний человек, которого я должна желать, но почему-то единственный, способный заставить меня забыть всё, через что я прошла за последние недели. Его прикосновение переносило меня в другое место, даже когда я стояла в самом опасном месте мира.

И, может быть, это было опаснее всего остального.

Потому что ему удалось заставить меня забыть об Августе и о том, как катастрофически изменились наши планы побега после того, что сделала Перри.

Я отступила назад от этой отрезвляющей мысли, разрывая поцелуй.

Вейл прижался лбом к моему лбу, тяжело дыша и глядя мне в глаза, задерживаясь ещё на мгновение. Я вдыхала его запах, но секунду спустя включилась система вентиляции, и этот шум вырвал меня из наваждения.

Я глубоко вздохнула. — Мне лучше вернуться.

Вейл проводил меня до Блока H и остался на дежурстве до конца ночи.

Всё это время я лежала без сна в своей камере, гадая, что нам теперь делать, когда Август получил такую тяжёлую травму. Как он сможет преодолеть путь через Пустоши теперь?

И я приняла катастрофическое решение поцеловать охранника, когда мне стоило сосредоточиться на куда более важных вещах, но жалела я лишь о том, что закончила это так быстро.

Я влипла по полной.

Глава девятнадцатая

Августа выписали из лазарета два дня спустя, и тем же утром Перри выпустили из карцера. Мне не стоило ожидать, что Ларч позволит ей гнить там целую неделю, как мне, но я всё же надеялась.

— Давай же, Август, — с отчаянием произнёс Джед, в третий раз пытаясь перехватить поднос Августа, чтобы донести его до стола.

— Я не могу проявлять слабость, — пробормотал Август, отвергая помощь Джеда. Он опасно балансировал на одной ноге. — Когда ты показываешь слабость, ты становишься слабым. А в этот момент можешь считать себя покойником.

Никто из нас не стал напоминать ему, что у него сломана лодыжка и что нуждаться в помощи с подносом, не имея трёх рук — по одной на каждый костыль и одной для подноса — вполне разумно. Вместо этого мы встали по обе стороны от него на случай, если он пошатнётся и ему понадобится опора.

Август перехватил оба костыля под одну руку, другой взял поднос и начал рискованно скакать к нашему столу.

Краем глаза я заметила, как на нашем пути высунулась нога Перри.

Я взяла секунду на оценку свирепости своего голода. Желудок заурчал, но это было нормой. Я обходилась куда меньшим количеством еды и дольше. Жажда мести была сильнее желания попробовать пряную кашу в моей миске.

Я нарочито споткнулась о выставленную ногу Перри, отправляя поднос и его содержимое ей в лицо.

Горячая, вязкая каша стекала с её волос и подбородка; она взвизгнула сквозь стиснутые зубы. Другие заключённые за её столом уставились на неё, разинув рты в молчании.

— Прости, Перри, — проворковала я голосом, пропитанным сладостью. — Дай-ка я помогу.

Я взяла салфетку и размазала часть каши, втирая её поглубже в её тёмные локоны.

— Хватит! — прорычала она, отталкивая меня. — Ты специально.

— Я не заметила твою ногу, — сказала я. — В следующий раз постараюсь быть внимательнее.

Она взвизгнула и вскочила, расталкивая всех на пути к выходу.

Я ухмылялась всю дорогу до нашего стола, и сдавленный смешок Августа достиг моих ушей, когда мы уселись на скамью.

Кит улыбнулась мне со своего места напротив и молча разделила свою порцию каши, между нами, двумя. — Неплохо, Торн.

— Неплохо? — рассмеялась Яра, перекладывая несколько ложек из своей миски в мою. — Это было потрясающе. К тому же ты подкинула мне отличную идею. Овёс так полезен для волос. Заберу остатки в камеру, сделаю маску для волос. Ты гений.

Кит рассмеялась; её взгляд потеплел, когда он упал на Яру, и я заметила, как их колени соприкоснулись под столом. Меня наполнило тепло от мысли, что они нашли что-то прекрасное в месте, сотканном из жестокости.

Когда мы выходили из столовой, я заметила улыбку, которую Вейл пытался скрыть, глядя