Падшая в академии. Крылья для беглянки - Алекс Найт

– Успели, – отметил он, сверившись со временем на артефакте.

– К чему? – удивилась. – Я думала, мы просто высоко поднялись, чтобы полюбоваться небом.

– На небо ты можешь полюбоваться и из города, – качнул он головой.

Лицо Никоса тонуло в тени, но в глазах то и дело вспыхивало пламя. Наверное, с кем-то другим я бы не решилась отправиться так далеко и остаться вместе на ночь, но от него не ждала подвоха. Надеюсь, он оправдает моё доверие.

– Ладно, полетели, – позвал Никос.

Я с готовностью подскочила на ноги. Он подхватил меня на руки и взлетел вертикально вверх. Мощные взмахи крыльев подняли ветер. Я обхватила его шею руками, наблюдая за тем, как звёзды всё приближаются. Вскоре он завис на высоте, словно ожидая чего-то. И тут возле нас будто из ниоткуда появилась… птица. Белоснежная, с алым окаймлением пушистых длинных перьев. Она с громким криком пролетела вверх, но вдруг сложила крылья и начала безвольно падать, постепенно сгорая в пламени.

– Что с ней? – испугалась я и ахнула, когда рядом появилась ещё одна птица, а потом другая, и снова, снова.

Десятки и сотни, тоже белоснежных, но с разным цветом окаймления перьев: синим, коричневым, красным, жёлтым, зелёным. Они поднимались высоко к небу и начинали падение, обращаясь по пути пеплом, каплями воды, паром, песком, прахом. Я наблюдала за этим действом с открытым ртом. Ужас сменился пониманием. Никос привёл меня посмотреть на невероятное чудо. Это были фениксы, духи астрала, в честь которых и назвали расу крылатых людей. Уникальные и необычные, они одни из немногих видов духов, которые способны перемещаться в реальный мир. И тут они погибают при перемещении, чтобы возродиться вновь. Считается, у расы фениксов тоже есть такая особенность. При смертельном ранении они могут направить все ресурсы организма на исцеление и таким образом не погибнуть. Мама говорила, что это не миф, но на такое способны лишь по-настоящему сильные маги.

– Это невероятно! – расхохоталась я, когда вновь обрела дар речи.

И только тогда осознала, что крепко обнимаю Никоса за шею. Попыталась отстраниться, но он не дал, заглянул в мои глаза и приблизил своё лицо к моему. Горячее дыхание обожгло кожу. Я испугалась, запаниковала и отвернулась. Его губы прижались к моей пылающей щеке в долгом поцелуе.

Вскоре вновь стало тихо, все фениксы погибли и опустились частицами своих стихий на землю. Никос приземлился у нашего лагеря. После неудавшегося поцелуя я ощущала себя сконфуженно и поспешила улечься спать.

– Завтра на рассвете они возродятся, – сообщил Никос, тоже располагаясь на своём спальном месте.

– Лишь бы не проспать.

– Я тебя разбужу.

Он говорил будничным тоном, потому неловкость начала меня покидать. Зато напомнила о себе усталость. В вялом разговоре ни о чём я постепенно заснула. И сквозь дрёму ощутила, что стало вдруг тепло. Сверху опустилось крыло Никоса. Такое же мягкое, как у Дороса.

А утро было потрясающим. Никос осторожно потрепал меня по плечу, чтобы не напугать. Я открыла глаза, потянулась, с упоением вдыхая чистый горный воздух, и следом задохнулась от восторга, когда в языках пламени в только светлеющее небо поднялся феникс, что вчера первым сгорел на моих глазах. И так один за другим дуновениями ветра, лёгким паром, прахом и огнём они взлетали. Стихии обретали очертания и формировались в новые тела астральных духов: такие же прекрасные, девственно белые и гибкие. Радостные переливы песен фениксов знаменовали их возрождение и начало нового жизненного этапа в этом мире.

– Нереально… – прошептала я.

– Однажды ты встретишь их возрождение в небе, на своих крыльях, – Никос улыбался.

Встрёпанный, невыспавшийся, впервые он не казался далёким и непонятным.

– Спасибо, что показал мне это чудо.

– Но обрёк тебя на наказание. Собирайся, Кассия, нам надо успеть в академию до начала занятий.

Я спорить не стала. Вчера была зла на Дороса и на свою реакцию и, если быть честной, в очередной раз поступила импульсивно и глупо. Теперь меня ждёт выговор и плеть. Но и жалеть глупо, я же знала на что шла. И это того стоило.

Обратный путь прошёл будто быстрее. Может, потому что жутко хотелось спать или из-за спешки. К утренней пробежке мы успели. Никос порывался отправиться со мной и, пользуясь своим положением, избавить меня от наказания. Я отказалась, не хотелось бы демонстрировать всем особое отношение, а то даже после появления крыльев ко мне будут относиться с ненавистью. А на пробежке меня настигла ожидаемая кара.

– Кассия, мне сообщили, что вчера ты не вернулась в академию, – ко мне подошёл недовольный эвокат Вазилис.

Мужчина осуждающе хмурился.

– Да, так и есть, – не стала спорить я. – Не успела вчера вернуться.

– Ты нарушила режим академии, – вздохнул он как-то обречённо. – За такое положена одна плеть. Новобранцу разрешается отложить её до получения нового наказания…

– Не-не, лучше просто одну, чем потом много, – замотала я головой.

– Что ж, значит, после ужина в комнате наказаний, – подытожил он.

– Мне очень жаль.

– Что-то не похоже, – упрекнул он и, махнув рукой, ушёл.

На самом деле мне было очень стыдно, но я не умела это демонстрировать, привыкла храбриться и огрызаться. Зато пуще эвоката и жёстче плети по мне проехалась Айлин.

– Вот зачем надо постоянно влипать в неприятности? Чего тебе в астрале не работалось или в комнате не сиделось? И как ты вообще додумалась отправиться с… ты поняла!

Она рычала на меня весь день, замолкала, только чтобы пожевать или попить. Потому в комнату наказаний я унеслась с огромным облегчением. Здесь меня ждал не Дорос, само собой, но и не эвокат Вазилис, а незнакомая женщина в форме преподавателя. Тёмный феникс стихии земли.

– Раздевайся, вставай, – равнодушно сказала она, делая отметку в журнале.

Похоже, здесь свои дежурства.

Я послушно выполнила указания, заняла место у стены. Второй раз было уже не так страшно, но… очень больно. Когда хлыст налетел на спину, думала, прямо там и рухну на пол. Из глаз брызнули слёзы, рот наполнился кровью, потому что кляп был благополучно забыт в сумке, и я умудрилась прикусить язык. А после шока боль только усилилась.

– Свободна, – хмыкнула женщина и покинула помещение.

Стирая слёзы с глаз, я наложила заклинания и побрела к вещам. Теперь понятно, почему Дорос считался мягким в наказаниях. Стало ясным, что он меня жалел. Очень сильно!

Увидев