Его самое темное желание - Тиффани Робертс

Это чувство — одновременно странное и сладострастное — заставило Кинсли вздрогнуть. С резким вдохом она оторвалась от его губ и оттолкнула его. На его лице мелькнуло удивление, когда он опрокинулся на кровать, давая Кинсли возможность отпрянуть.

Едва не споткнувшись о подол собственной ночной рубашки, она поднялась с кровати и повернулась к нему. Ее грудь поднималась и опускалась от учащенного дыхания, тело дрожало от неудовлетворенного возбуждения, а внутренняя поверхность бедер была влажной от желания.

Кинсли хотела Векса, жаждала его, и все же…

Она сжала в кулаках ночную рубашку, прижимая ее к себе.

Он чего-то хотел от нее, чего она не могла ему дать. И этот секрет был пропастью, широкой и глубокой, протянувшейся между ними.

Их связывало нечто большее, чем магический договор. Гораздо большее. Она чувствовала это глубоко в своем сердце, в глубине души. Быть с ним было правильно. Это было… предначертано судьбой.

Но как она могла поддаться своей похоти, храня этот секрет?

Скажи ему. Просто скажи ему, Кинсли.

Я… не могу.

Что он сделает с ней, когда узнает? Что он сделает, когда обнаружит, что она ввела его в заблуждение, солгала ему?

Векс встал на четвереньки и уставился на нее своими горящими красными глазами. Кинсли могла только наблюдать, как он крадется к ней, словно охотящийся кот, его движения были сильными, грациозными, чувственными. Ее сердце билось быстрее с каждым дюймом расстояния, которое он сокращал.

Но вместо того, чтобы наброситься на нее, Векс спустил ноги с края кровати и сел перед ней, положив свои длинные пальцы с когтями на бедра. Пряди волос падали ему на лицо, грудь и плечи, отчего отвести от него взгляд было только труднее.

— Ты бежишь так, словно я обжег тебя, Кинсли, — сказал он низким и хриплым голосом. — Но это я горю.

Что-то затрепетало у нее в животе.

Я тоже горю.

Губы Кинсли приоткрылись, а брови нахмурились.

— Нам не следовало этого делать.

— Я вижу ту же тоску в твоих глазах. Почему бы нам не взять то, чего мы оба хотим?

У нее сдавило грудь.

— Договор. Это… это все, ради чего все это затевается.

— Мое желание к тебе не имеет ничего общего с нашим договором, Кинсли. Я хочу тебя. Я хотел тебя с того самого момента, как впервые увидел.

— Но это только из-за того, чего ты хочешь от меня.

— Нет, — прорычал Векс сквозь оскаленные клыки. — Это потому, что ты моя. Договор или нет, я хочу тебя. Тебе всегда было суждено быть моей.

Сердце Кинсли учащенно забилось.

Договор или нет, я хочу тебя.

Она покачнулась, сделав небольшой шаг к нему, прежде чем заколебаться.

— Чего ты хочешь, Кинсли? — спросил он. — Ради чего горит огонь в твоих глазах?

— Тебя, — прошептала она. Это единственное, простое слово отозвалось в самой ее душе.

Его подбородок опустился, и он согнул когтистый палец.

— Тогда иди ко мне, мой лунный свет.

ГЛАВА 26

Завороженная этими темно-красными глазами, Кинсли шагнула к Вексу. Он протянул руку ладонью вверх. Это было предложение, приглашение, искушение. Все, что ей нужно было сделать, это принять его.

Ты хочешь этого, Кинсли. Ты хочешь его.

Она так и сделала. Она была отвергнута, так долго чувствовала себя нежеланной, недостойной, нелюбимой. Она жаждала связи и близости, которые обещал пылающий взгляд Векса.

Отбросив колебания, Кинсли взяла его за руку.

Медленная улыбка растянулась на его губах, когда он обхватил пальцами ее руку, притянув ближе, пока она не оказалась между его бедер. Хотя объятия были нежными, она не смогла бы сопротивляться, даже если бы захотела.



— Если бы у меня был выбор, — он зацепил когтем низкий вырез ее ночной рубашки, — меня бы мучило только одно воспоминание.

Под его когтем замерцали искорки зеленой магии. Его рука опустилась, и коготь без сопротивления прорезал ткань. Глаза Кинсли расширились, когда она посмотрела вниз.

— Твое тело, — он опустил руку еще ниже, и магия распространилась зеленым пламенем по краям разрыва, ткань исчезла вслед за ним, — обнаженное для меня, но недосягаемое.

По коже Кинсли пробежали мурашки, заставляя ее задрожать, когда ночная рубашка, нитка за ниткой, исчезла, оставив ее обнаженной. Соски, открытые как воздуху, так и Вексу, напряглись.

Векс взял ее за подбородок, возвращая ее взгляд к своему.

— Никогда больше ты не будешь вне моей досягаемости.

Кинсли подняла руку и слегка провела по шрамам возле глаз.

— Я здесь, Векс. И я твоя.

Он одобрительно зарычал. Одна его ладонь скользнула вверх по ее руке, а другая — вниз по шее. Темнота в его глазах стала еще больше, а их жар усилился. Они поглотили Кинсли, и она приветствовала это.

Его большой палец нежно провел по ее горлу, прежде чем ладони опустились на плечи. Кончики пальцев скользнули вдоль ключицы, когти слегка царапали кожу, разжигая в ней внутренний огонь. Затем его руки двинулись ниже. Тыльной стороной пальцев он провел по округлостям ее грудей и с нарочитой нежностью, сводящей с ума, коснулся затвердевших сосков.

Возбуждение пронзило Кинсли, и у нее перехватило дыхание, когда она положила руки ему на плечи.

— Это само совершенство, — сказал он низким, хриплым, страстным голосом. — Ты само совершенство.

Если бы эти слова исходили от кого-то другого, Кинсли опровергла бы их. Но от Векса… им она поверила. Почувствовала их.

Он обхватил ладонями ее груди, сжимая и разминая, в то время как длинные, ловкие пальцы поглаживали и пощипывали ее соски. Ее клитор реагировал на каждую его ласки. Нахмурив брови, Кинсли вцепилась в его плечи и прикусила нижнюю губу зубами. Тепло разлилось по телу, и ее киска набухла от желания.

Слабая дрожь пробежала по его рукам, и он прерывисто вздохнул.

Затем до нее дошло — Векс был заперт в этом месте на протяжении веков. Один.

Кинсли откинула с лица прядь волос, заправив ее за длинное заостренное ухо.

— Ты не должен сдерживаться, Векс.

— Ах, Кинсли, — промурлыкал он. — Я сдерживаюсь не ради тебя, а ради себя самого. Я намерен наслаждаться каждым моментом.

Векс наклонился вперед. Его язык выскользнул, и он провел языком дорожку между ее грудями, заставляя ее сердце учащенно биться.

— Я так долго ждал этого. Ждал тебя.

Повернув лицо, он захватил губами ее сосок и пососал.

Кинсли ахнула от волнующего ощущения.

Он опустил другую руку на