Яромира. Украденная княжна - Виктория Богачева

— Я буду собирать рать, — сказал он спустя некоторое время, пока наслаждался уютной тишиной и прикосновениями Звениславы.

Она вздрогнула.

— Крутояр рассказал, что было на вече, — прошептала с горечью. — А воевода Буривой добавил за трапезой, — и улыбнулась, припомнив, как громогласный воин, не постеснявшись княгини за столом, разносил чужих князей в пух и прах.

Они ждали Ярослава для той трапезы. Что придет и преломит с гостями хлеб. Но вместо него за столом сидел мрачный Стемид. И потому Звенислава вопросительно поглядела нынче на мужа.

— Я толковал с Гораздом, — нехотя, сквозь зубы отозвался князь. — И с душегубами, которых он разыскал. Я казню их завтра же.

Улыбка померкла на устах княгини, но Ярослав, придержав ее подбородок, заставил посмотреть на себя. Он погладил ее по щеке, и Звенислава прильнула к его ладони, прикрыла глаза. Сердце у нее билось быстро и тревожно. Слова мужа о том, что он станет собирать рать, крепко засели в голове.

Ничего страшнее их она от Ярослава не слышала ни разу. Значит, будут сражения. Значит, ее муж вновь покинет терем, и даже Боги не знают, вернется ли он к ней.

— Почему же вы не договорились с князьями… — невольно вырвался у нее горестный, полный муки вздох, а муж вдруг усмехнулся, припомнив схожий вопрос сына.

Порой ему казалось, что мальчишка взял от матери больше, чем от отца. И для Крутояра это было благом.

— Я мыслил, что вира, назначенная старейшиной для князя Военега за то, что его брат сотворил с Яромирой, была оскорблением. Я и нынче так мыслю, — неторопливо заговорил Ярослав, пропуская волосы жены сквозь пальцы левой руки. — Но может статься, для Ладоги она будет благом. Я получу от него серебро. Возьму за него зерно. Скоро вернется из Белоозера Будимир. Потолкую с ним… поглядим, сколько чего осталось.

— Зимой будет туго, — Звенислава с сожалением посмотрела на мужа. Он казался ей таким уставшим, таким изнуренным. Женское сердце сжималось от любви, смешанной с горечью и тоской. — Мы сдюжим.

Ярослав едва заметно улыбнулся. Спустя столько прожитых вместе зим он все еще дивился, как сильно ему посчастливилось в тот день, когда его невестой стала Звенислава. Нежеланная и никем нежданная. Нынче он и представить не мог, что его женой была бы другая. Он не знал любви ни мальчишкой, ни отроком. Но все враз переменилось, когда в его терем вошла она. Сама того не ведая, Звенислава отогрела князя. И сама пуще прежнего засияла рядом с ним.

Отстранив руки жены, Ярослав стащил через голову рубаху и потянулся к устам жены. Им осталось немного времени вместе, и он больше не хотел растрачивать его попусту.

* * *

Утром князя разбудил громкий стук в дверь.

— Господине, прости, что потревожили… — донеслось с той стороны. — Воевода Стемид велел за тобой послать.

— Добро! — громко отозвался Ярослав, вскочив с мягкой постели.

Он уже и забыл, когда спал так долго. Верно, усталость взяла свое.

— Что приключилось? — он наткнулся на испуганный, встревоженный взгляд Звениславы, пока натягивал рубаху и портки.

Закутавшись в меховое одеяло, княгиня растерянно озиралась по сторонам.

— Не ведаю, — хмуро отозвался князь.

Он не ведал, что приключилось. Но ведал, что Стемид не посмел бы потревожить его из-за пустяка.

— Я тоже пойду, — Звенислава решительно отбросила в сторону кусок одеяла и принялась спешно заплетать косы.

Ярослав поглядел на нее. Сердце кольнула привычная щемящая нежность и он проглотил то, что намеревался сказать. Хотел велеть, чтобы оставалась в горнице, да разве ж такую удержишь.

Схватив плащ и воинский пояс, он не совладал с собой. Задержался, чтобы поцеловать жену в макушку, и лишь после вылетел из горницы, а затем — из терема.

Воевода Стемид уже топтался в воротах, там же столпились и кмети из тех, кто был на подворье. Все они глядели в одну сторону: в сторону городища. И вновь изнутри Ярослава царапнулась тревога.

— Что там? — крикнул он, едва отойдя от крыльца.

— Пришли люди, князь, — тяжело молвил Стемид, — из Велеградского княжества…

— Что?.. — Ярослав нахмурился.

Ему показалось сперва, что он ослышался, но нет. К ладожскому терему по широкой, утоптанной дороге шагали бабы с детьми, старики, безусые мальчишки-отроки да мужики: одноногие, однорукие калеки. Кто-то без глаза, кто-то с грязной повязкой на всю голову. Шагали те, кто не мог сражаться, кого не звали даже в ополчение.

— Что такое? — ахнула выбежавшая на подворье Звенислава.

Увидев толпу, она шагнула назад и едва не оступилась: хмурая Чеслава вовремя подхватила под локоть. К ней тотчас кинулся крутившийся рядом Крутояр.

— Матушка? Все ладно?

Ярослав крепко стиснул челюсть. Скрестив на груди руки, он скользил взглядом по людям. У него не вышло их посчитать, но он видел, что их было немало. Кмети негромко переговаривались за его спиной. Все косились на князя, ожидая его слов или приказов, но он молчал, лишь становился все мрачнее с каждым мигом.

Толпа остановилась, не дойдя до ворот и терема, и вперед из нее ступил седобородый старик. Он опирался на кривую палку и держал во второй руке потрепанный мешок. Пыль и грязь покрывали его портки, края рубахи выглядели поношенными и засаленными. Лапти на ногах грозили вот-вот развалиться.

— Господине, — с трудом он опустился на колени перед ладожским князем, — прими нас.

И следом за ним на колени опустилась вся толпа за его спиной.

Ярослав резко повернулся к Стемиду.

— Созови гридь. Старика — в терем. Живо!

Столпившиеся кмети быстро утекли в разные стороны: князь и моргнуть не успел. Вздохнув, он посмотрел на жену, которая дикими, полубезумными глазами глядела на пришедший из Велеградского княжества люд. Ярослав накрыл ладонями ее плечи и чуть сжал, заставив прийти в себя.

— Звенислава, — позвал он твердо и решительно. — Обиходь их… как сумеешь. Но с умом. Нам самим придется затянуть пояса.

— Княже… — прошептала она испуганно. — Они…они… — даже вслух произнести не смогла то, что роилось в голове.

— Да, — жестко отсек князь. — Они бегут от варягов.

И часа не прошло, как набилась полная гридница. Позабыв привычный порядок, воины не занимали