Потрошитель из Бедвилля - С. Хеберт

— Может, я и твой слуга, но боюсь признаться, что я жадный. — Он засунул пальцы глубже.

— Не такой жадный, как я, — простонала я, используя комбинацию нашей магии, чтобы разорвать его оковы. Он свалился с моего тела, когда я схватила его за шею, и теперь мы оба стояли на коленях лицом друг к другу. Моя рука воспламенилась, когда я держала его в своих объятиях, глядя на него сквозь лисью маску. — Я собираюсь забрать то, что принадлежит мне, и ты позволишь мне это сделать, — прошептала я, мой голос слегка исказился.

Джаккал ухмыльнулся, откидывая голову назад.

— Как пожелаешь. Я твой слуга.

Я снова взгромоздилась на него, располагаясь так, чтобы он оставался полностью выпрямленным, готовым для меня. Я заняла свое место, медленно скользя вниз по его стволу, пока он сжимал мои бедра, ощущая каждый дюйм напряженного тела, прижатого к нему. Мы двигались вместе, быстро приближаясь к краю моей кульминации. Моя рука взметнулась, когда длинная нить фиолетовой магии обвилась вокруг его шеи, как поводок, натягиваясь, когда его голова дернулась вперед. Он издал дикий вздох, когда я задвигалась вверх и вниз по его члену, постанывая ему в рот.

— Скажи мне, кому ты служишь, — захныкала я.

Джаккал просунул руки под мою ночную рубашку и обвил мое тело, проводя ногтями по моей спине, пока зубами спускал мою ночную рубашку.

— Тебе, — прорычал он, скользя языком по моему соску, прежде чем сильно прикусить. Все мои оковы исчезли, когда я закричала, моя голова откинулась назад, когда я кончила еще раз, дергая за его огненный поводок, когда он вонзил ногти глубже.

— Да, — выдохнула я, подпитываясь желанием, когда оно нахлынуло на меня, мои руки горели от моей магии, пока я пульсировала вокруг него.

Джаккал схватился за фиолетовый поводок, когда я посмотрела на него сверху вниз полными похоти затуманенными глазами.

— Я буду служить тебе вечно, Каспер. До самого конца времен.

— Хорошо. — Я прижалась своим ртом к его, наши языки переплелись, когда мы упали обратно на кровать, все еще соединенные. — Потому что ты мой демон, и я не хочу никого другого.

Глава

Три

Звяканье ключей, когда они отпирали дверь моей камеры, пробудило меня от моего унылого сна, дверь с громким скрипом распахнулась. В мою палату вошли те же два санитара, что и раньше, один держал в руках фонарь и электрический стержень, другой — пару металлических кандалов. Первый стоял в дверях, ухмыляясь, пока второй приближался ко мне с цепями.

— Доктор Пинель зовет в свой кабинет, Потрошитель. — Он выплюнул имя изо рта, поскольку другой санитар колебался. — Сделаешь любое резкое движение, любую попытку сбежать или причинить вред моему другу здесь, — он нажал на кнопку, когда из штырей заискрилось электричество, — и я с радостью убью тебя электрическим током. — Второй санитар быстро расстегнул мои цепи, мои глаза не отрывались от первого, свирепо глядя, как он улыбается мне. Я оставалась неподвижной, позволяя им сковать мои запястья и лодыжки новыми кандалами.

— Именно так, — протянул санитар, когда другой схватил меня за руку, заставляя подняться на ноги, и потащил к двери. — Веди себя как сломленная и послушная маленькая сучка, какой ты и являешься. — Я остановилась всего в нескольких дюймах от него, пока он наблюдал за мной. Мои губы изогнулись вверх, когда я наклонила голову, мои глаза выглядывали из за спутанных прядей моих волос. — Осторожно, Потрошитель. — Он шагнул ко мне, протягивая руку к моему лицу. — Один шаг за пределы дозволенного, и я был бы более чем счастлив повторить наш…

Прежде чем мужчина успел закончить предложение, я щелкнула челюстью, мои зубы сомкнулись вокруг его указательного пальца. Он закричал, когда я укусила сильнее, слегка мотая головой из стороны в сторону, отказываясь ослаблять хватку. Он попытался разжать мне челюсть свободной рукой, в то время как кровь хлестала во все стороны, а второй санитар был холоден как камень, просто наблюдая за происходящим в ужасе. Несмотря на его сопротивление, мои зубы оставались вцепившимися в его кожу, надавливая сильнее, пока я не почувствовала, как его плоть рвется, как бумага, его кость хрустнула между моими зубами, когда его палец полностью оторвался от тела. Мужчина закричал, задыхаясь, и в абсолютном ужасе отшатнулся от меня, уставившись на свою раненую руку. Его теплая кровь потекла по моему лицу, когда я застонала в его сладких объятиях, выплевывая его оторванный палец обратно в него. Горький, прерывистый смешок вырвался из моего горла, когда второй санитар дернул меня обратно, в коридор за моей дверью. Лицо санитара исказилось от гнева, когда он лихорадочно обматывал руку полотенцем, тяжело дыша, когда кровь быстро начала пропитывать его. Он повернулся ко мне лицом и открыл рот, чтобы заговорить, пытаясь найти свой отсутствующий палец.

— Почему ты…

— В чем дело? — Прохрипела я, мой голос не выдерживал полной силы из-за раны на шее. — Я думала, тебе нравилось, когда я так себя вела? — Я захихикала во второй раз, лицо мужчины вытянулось от моих жутких слов. — Ах ты, бедный друг. Ты не можешь справиться с животным, которым, по твоим словам, я являюсь? Недостаточно мужественен, чтобы самой встретиться с Потрошителем? — Я рассмеялась, когда он напрягся от гнева. — Мне наклониться и связать себе руки? Тебе от этого будет легче? Тебе нравится, когда я сопротивляюсь, когда ты заставляешь меня? — Я наклонила голову, санитары застыли. — Вам, остальным, повезло, что моя сила сдерживается этими кандалами…

— Кандалы и цепи предназначены для защиты тебя от самой себя. Однажды ты уже пыталась покончить с собой…

— О, напротив, — прошептала я, когда мой голос стал глубже и начал меняться. — Я действительно покончила с собой. Меня могут удерживать и запирать, но это не для того, чтобы помешать мне причинить себе вред. Нет, это для того, чтобы защитить вас от меня. Однажды я покину этот ад. Может быть, не сегодня и не завтра, но однажды я это сделаю. И когда настанет день, когда я наконец вырвусь на свободу из этой тюрьмы, я позабочусь о том, чтобы каждого человека, причинившего мне вред, постигла участь гораздо худшая, чем та, которую они подарили мне. Я знаю каждое лицо — я вижу их в своем воображении, они смотрят на меня из глубины моих глаз. Возможно, я плохо помню