Истинная зайка для ректора - Анна Флор

Умертвие тянет серые руки к конфетам, но у магистра, кажется, дёргается глаз, и он резко отодвигает корзинку с конфетками к себе.

— Твареведения у вас, птенчики, не будет. Вы же целители, на кой хре... Изнанку вам про тварей знать, — жёстко отрезает генерал Д'Альерри. — Только если вы сами этим исчадием Изнанки не являетесь. — Его взгляд останавливается вновь на мне.

А у меня мурашки ползут по спине.

Это он опять милую меня исчадием обозвал?!

Я приветливо улыбаюсь ректору, ощущая дикий стыд. Румянец вновь опаляет мои щеки, стоит вспомнить, как его руки властно и уверенно держали меня голую.

Может, ему помахать? Чего он так пялится?

Робко приподняв руку, перебираю пальчиками в лёгком знаке приветствия.

Генерал Д'Альерри поджимает губы и выдыхает чуть ли не пар из носа.

«Издеваешься, зайка», — читаю по его губам, но потом он говорит вслух и довольно жёстко:

— Последняя пара — замена. Будете зелья варить. Меньше вреда от вас.

Генерал Д'Альерри покидает аудиторию под разочарованные вздохи адептов.

— Меньше вреда, — улыбается вдруг Федерико, подползая ко мне поближе. — Это он ещё тебя плохо знает, Бель.

Я, поджав губы, решаю проигнорировать его провокацию. И никакого вреда я никому не приношу! То, что будет зельеварение, даже к лучшему! Значит, с этим жутким драконом мы больше не встретимся. Очевидно, что преподавать у нас он не хочет.

Глава 8

— Зелье Убеждения должно вариться строго по инструкции. На секунду дольше помешаете против часовой стрелки — оно будет катастрофически испорчено, — дребезжит худосочная старушка, магистр зельеварения, профессор Магда Данвилл.

Мы с Китти подходим к делу с особым усердием. Она держит секундомер, я помешиваю в котелке варево.

— Девочки, ваше зелье не удалось, — поджимает губы профессор, останавливаясь возле нашего стола. — Оно должно быть лазурного оттенка, а у вас просто голубое, как небо. Пары этого зелья опасны, вдохнете больше двух раз — и вас настигнет побочный эффект.

— Какой? — Мы с Китти переглядываемся обеспокоенно.

— Дезориентация в пространстве, жар, усиленная убежденность в собственном желании, эйфория, — перечисляет старушка сварливо. — Ставлю вам неуд обеим. Можете быть свободны, леди! Рекомендую отлежаться в комнате, пока побочные эффекты не наступили.

— Она назвала нас леди, ты слышала? — умиляется мой фамильяр.

Колибри, сидевшая тихо на плече у Китти, вдруг взлетает и истошно орет, правда тихо и тонким голоском:

— Сожру вас всех! И тебя сожру, профессор!

Выйдя в коридор, я на мгновение ловлю дезориентацию. Голову ведёт, а звуки сливаются воедино. Картинку перед глазами смазывает. В горле становится так сухо...

— Федя, помоги добраться до комнаты или другого безопасного для меня помещения, — умоляюще смотрю на слизня.

Понимаю, что до комнаты могу не успеть дойти.

Китти пошатывается, но ее фамильяр уверенно вырастает в размерах и, сцапнув когтями за воротник мантии, буквально волочет в сторону выхода из корпуса.

Федерико своей слизняковой магией сооружает на себе генеральскую фуражку и лапкой указывает направление.

— Курс на безопасное место, мой капитан! — воинственно произносит Федерико. — Я слышал, что побочные эффекты можно "заесть". Съешь конфетку?

Слизень мило улыбается и протягивает мне конфету. Машинально прячу в карман мантии.

Не то чтобы я не доверяла своему фамильяру, но... Решаю лишний раз не рисковать. После его глупой идеи сдаться ректору!

Преодолеваю коридор и делаю ещё несколько шагов. Или, кажется, я слишком долго шла? Взглядом нахожу знакомую дверь.

Ой, надо же, как я быстро оказалась в общежитии. Вот Федя молодец, может же, когда хочет.

Моя же это комната, да?

Кажется, она. Точно, моя комната! Такая красивая дверь! Интересно, зачем на нее повесили табличку "ректорат"?

Как я до неё добралась, даже не поняла.

Хватаюсь за ручку, пытаюсь отпереть. Она не поддается.

Руки дрожат, по телу пробегает жар, и наступает лёгкое расслабление. Применив крайние меры с помощью магии, отпираю дверь и заскакиваю в комнату.

Запираю дверь и, прикрыв глаза, прижимаюсь к ней спиной.

Я в безопасности! Боги милостивые! Останется только пережить побочки... А сердце-то как колотится!

— Кхм... — откашливается кто-то.

Кто-то, у кого явно не голос Китти! Голос мужской. И, что хуже всего, этот голос пробирает до мурашек...

Распахнув глаза, натыкаюсь на любопытный взгляд генерала Д'Альерри.

Новый ректор сидит за столом, разложив перед собой карту с движущимися на ней забавными крохотными стаями драконов.

О нет...

Ректорат?! Действительно ректорат?!

Язык присыхает к небу и отказывается ворочаться. Я делаю усилие над собственной волей, которая 'плывет", но всё, на что меня хватает, — крепко вцепиться в ручку дверей.

Как я вообще здесь оказалась?! Убью Федерико! Скормлю его колибри Китти!

Сердце грохочет в груди с бешеной скоростью.

— Я теряюсь в самых различных предположениях, зайка, — произносит генерал, откидываясь на спинку кресла. — Вы зачем проникли в мой кабинет и заперли дверь?

Но его мрачный взгляд и вовсе выбивает почву из-под ног.

Я сильнее вжимаюсь спиной в дверь.

Как же меня угораздило?!

По телу проходит сильная волна расслабления. И я невольно вспоминаю его пылающий взгляд, когда он меня поймал.

— Так что вас привело сюда в десятом часу вечера? Комендантский час не для лириек? — дёргает бровями Д'Альерри, проникновенно глядя в мои глаза.

Я ошарашенно замираю. Как это возможно? Только что было шесть часов вечера, я ушла с пары по зельям... а уже десять?! Где я была?!

— Вы приняли какое-то зелье? У вас зрачки расширены, — вкрадчивый тон генерала вызывает новую волну мурашек.

Мотаю головой и пытаюсь заставить себя не делать шаг к генералу.

— Это я просто вас боюсь, — невинно улыбаюсь.

Признаваться в том, что я вдохнула испарения зелья, которое ещё и сварила неправильно, — гордость не позволяет. Он и так уверен, что лирийцы хуже туземцев и ни на что не годны.

Но на мгновение вдруг в голову приходит ехидная мысль: вот если бы я оказалась его Истинной, вот бы он удивился!

И сама тут же пугаюсь своих мыслей. Ужас был бы!

Не к месту вспоминаются размышления Китти о том, как целуются драконьи генералы. Хуже всего, я против своей воли развиваю ее мысли в своей же голове!

На ватных ногах я зачем-то двигаюсь к столу, кончики пальцев холодеют. И вот я уже никак не могу избавиться от наваждения поцеловать генерала. Чтобы Родгар Д'Альерри перестал быть таким айсбергом и сверлить меня взглядом. И как бороться с каким-то странным вспыхнувшим желанием, когда оно сжигает тебя изнутри?

Прикусываю щеку изнутри, но боль не помогает отрезвить ни разум, ни силу воли.

— Адептка...

— Грин, — подсказываю, ощущая мандраж.