Слуга Земли - Сара Хоули

— Он рассказывал мне о подменышах.

— Почему? Что именно он говорил?

— У меня были вопросы после ужина. Он объяснил, почему младенцев отправляют прочь.

— И что думает Друстан о подменышах?

Друстан был подавлен, вспоминая судьбу своей близкой подруги и её ребёнка.

— Не знаю. Думаю, он считает это жестоким.

— Как и ты, — произнёс Каллен, его взгляд словно проникал в самую глубину моей души.

— Да, — честно ответила я. — Хотя я всего лишь человек.

Мы изучали друг друга взглядами, и я вновь попыталась понять, что он чувствует, что думает. Если Гектор захочет занять трон, поддержит ли его Каллен? Или он поддерживает только то, что служит его собственным интересам, а значит, и интересам короля?

В душе всё ещё тлела дерзость.

— А что ты думаешь о подменышах?

Каллен отвёл взгляд.

— На сегодня хватит, — отрезал он.

Я не могла оставить это просто так. Каллен уже выдержал всю мою ярость, не отправив меня к Осрику и его палачам, — он выдержит и это.

— Ты хочешь сказать, что тебе всё равно?

Его челюсть напряглась, но он не ответил. Я продолжила:

— Этот ребёнок никогда не узнает свою мать. Человеческий младенец, который займёт его место, будет страдать. Тебе правда всё равно?

— Я не могу позволить себе заботиться об этом, — сказал он. — Никто из нас не может.

Я хотела назвать его чудовищем за отказ волноваться о беспомощных. Но это ведь была не совсем правда, не так ли? Сегодня я сама была беспомощна, а он меня спас.

Его слова звучали значимо. Я не могу позволить себе заботиться об этом, — сказал он. Не мне всё равно.

Вспоминая руки Гаррика на себе, звук рвущейся ткани и прикосновение холодного воздуха к моей коже, я задумалась, насколько хуже всё могло бы быть, если бы Каллен не вмешался. Я была ему полезна живой, но зачем ему волноваться, если бы меня унизили или ранили? Почему он вообще остановил Гаррика и Маркаса?

«Месть Короля» не должен… да и не мог заботиться.

— Почему ты это сделал? — спросила я, голосом мягче, чем прежде. Словно оружие, едва вложенное в ножны.

— Что сделал?

Но это не был настоящий вопрос. Его взгляд метнулся между моими глазами, а потом опустился туда, где моя рука всё ещё сжимала разорванное платье.

— Спас меня. Это не могло быть только из-за моей полезности.

Он смотрел на меня долгую, бесконечную, казалось, минуту. Его тёмно-синие глаза, непроницаемое выражение лица. Напряжённая челюсть… и не только она, поняла я. Всё его тело словно находилось в состоянии постоянной готовности к неизвестной беде. Словно он… ждал.

— Нет, — наконец сказал он. — Не только. — Затем сглотнул. — Ты жалеешь, что я это сделал?

Может, это комната слегка дрогнула. А может, меня просто кружила голова от пережитого. Я почувствовала, будто тону в болоте, случайно ступив на клевер, который оказался трясиной, и тень под поверхностью медленно тянула меня вниз.

Каллен не говорил, почему, но всё же дал ответ. И что было ещё страннее — он выглядел почти… неуверенным. Как будто боялся услышать мой ответ.

Вероятно, это была фейская хитрость. Желание поиграть с добычей. Лорд Каллен наверняка не мог чувствовать настолько, чтобы чего-то бояться.

Но всё-таки…

Я прочистила горло.

— Думаю, мне стоит поблагодарить тебя.

Неуверенность исчезла из его взгляда, а уголки губ чуть приподнялись.

— И ты это сделаешь?

Я на мгновение замялась, борясь со своим языком.

— Спасибо, — наконец выдавила я.

В ответ он чуть наклонил голову.

Мне стало не по себе от собственной благодарности. Я глубоко вздохнула.

— Что ж, я ухожу.

— Ты должна продолжать сообщать мне любую информацию, — сказал он. — Особенно если это касается принца Друстана, слухов о восстаниях, беспорядках или недовольствах против короля.

Я почувствовала странное разочарование, осознав, что мы вернулись туда, откуда начали.

— Конечно, — солгала я.

Моя рука уже была на дверной ручке, когда я вспомнила нечто из той ужасной ночи, когда король забрал ребёнка из рук матери. Отец того ребёнка был из Дома Пустоты.

— Подменыш. Это ты… Ты рассказал королю Осрику о нём?

— Нет, — мгновенно, почти яростно, ответил он. — Но я выясню, кто это сделал. И поверь, отец уже наказан за свою неудачу.

Неудачу? За то, что бросил свою возлюбленную и ребёнка в их час нужды? Или за то, что вообще стал отцом?

Но я не стала спрашивать. Не после того, как уже зашла так далеко и чудом осталась невредима. Я кивнула и выскользнула за дверь, оставив Каллена позади.

***

Поздно ночью Лара постучала в мою дверь.

Я тёрла заспанные глаза и босиком подошла к двери, соединявшей наши комнаты. Желудок болезненно сжался при мысли о том, что придётся её увидеть, но я всё равно открыла.

Она была в лёгкой ночной сорочке, а её коса оказалась неровной — потому что я отказалась заплести её перед сном. Глаза Лары покраснели.

— Можно мне войти? — спросила она тихим голосом.

Я отошла в сторону, молча пропуская её внутрь.

Лара оглядела простую обстановку моей комнаты, прежде чем осторожно присесть на край кровати.

— Этого не должно было случиться, — сказала она наконец.

— Этого вообще не должно было быть, — резко ответила я. — Ответственная хозяйка не допустила бы такого со своей собственностью. Подруга не позволила бы этого.

Лара вздрогнула от моих слов, словно от удара. Её пальцы сжались, комкая тонкую ткань сорочки.

— Я знаю. Мне очень жаль.

Я тяжело вздохнула и села рядом с ней.

— Даже если ты сожалеешь, это всё равно больно.

— Я понимаю. — Её рука накрыла мою. — Я никогда не умела постоять за себя, а значит, и за других тоже. Я просто не знала, что делать.

У меня в горле встал комок.

— Ты могла бы его остановить. Закричать. Ударить его. Сделать хоть что-то.

— Я не боец, — пробормотала она. — Не такая, как ты. У меня этого просто нет. — Её губы дрогнули в неуверенной улыбке, но я заметила, как глаза Лары наполнились слезами. — Ты бы была лучшей среди Благородных Фейри, чем я.

Лучшей? Вряд ли. Если быть фейри значит быть бессердечной и расчётливой. Если это значит причинять боль тем, кто рядом.

— Я не фейри. Ты — фейри. Ты наследница Дома Земли и участница испытаний. Ты обязана быть сильной.

Её влажные карие глаза встретились с моими.

— Как?

— Не знаю. Наверное, нужно учиться.

— Мне страшно.

— Мне тоже. Но это неважно. Мы обязаны быть сильными. А ты должна быть сильнее меня,