Руины - Джиллиан Элиза Уэст
— Как ты узнала? — спросил я.
Она не ответила, только вопросительно посмотрела на меня, и я прочистил горло.
— Что у меня глаза моей матери.
Я должен был услышать те слова, которые, возможно, разорвут меня надвое.
Оралия села на пятки, проведя рукой по лицу, прежде чем полностью повернуться ко мне.
— Когда я погрузилась в свою магию, именно Астерия была той, кто подхватил меня.
Я застыл. Её рука зависла над корой, почти касаясь, словно она кладёт руку на плечо друга.
— Твоя мать была там, когда меня укусили, хотя тогда я этого не знала, — продолжила она, опустив руку обратно на колени. — У меня была опасная лихорадка больше недели. Возможно, дольше. Точно не знаю. Но посреди ночи красивая женщина с большими серебряными крыльями приходила в мою комнату и брала меня на руки. Она пела мне песню, которую я никогда не забывала, хотя после этого мне всегда было сложно её воспроизвести.
Я смотрел на неё, ошеломлённый.
— Так ты обрела свою магию…
Она кивнула.
— Я обрела ее примерно год спустя, когда гуляла по территории с моим стражем. Это была первая весна, когда цветы не зацвели, и меня это очень расстроило. Тогда мелодия просто… пришла сама. С тех пор каждый раз, когда она наполняет меня, кажется, что я всегда её знала, но как только магия иссякает, я не могу её вспомнить.
Слегка кивнув, я опустился на влажную траву рядом с ней, проводя рукой по текстуре коры.
— Я узнал её в тот день в Ратире. Это та же песня, которую она пела, создавая звёзды на небе и формируя созвездия.
Оралия улыбнулась так, будто уже знала это. Она так многому научилась, погрузившись в глубины своей магии — гораздо большему, чем я мог когда-либо узнать. В её взгляде теперь было уверенное спокойствие, которое излучалось из самого её существа. Она больше не нуждалась в том, чтобы мир говорил ей, кем быть.
Она уже решила сама.
Но затем её улыбка исчезла, и она снова посмотрела на дерево. Её лицо исказилось в смеси боли и гнева, которые я так хорошо знал, глядя в собственное отражение.
— Как они могли сделать это и не понести наказание? — процедила она сквозь зубы.
Я вздохнул, проведя по волосам рукой, прежде чем позволить ей бессильно упасть на бедро.
— Они понесли, — ответил я. — Просто недостаточное.
— Что сделали остальные боги?
Моя память устремилась сквозь тысячелетия, и я с пугающей ясностью увидел выражение лиц тех богов, которых я считал семьей, когда они узнали, что произошло.
Я видел сверкающий тронный зал за своими закрытыми веками, чувствовал тяжёлые древние одеяния на плечах и крылья, которых тогда ещё не лишился. Я стоял на возвышении за спиной отца. К тому моменту я уже разочаровался в его методах достижения власти, как, собственно, и в методах брата, и умолял позволить мне управлять Инфернисом вместо него. Моя мать боролась за меня, требуя, чтобы он разрешил мне взять на себя эту роль, пока он останется регентом. Это была последняя битва, которую она выиграла. Моя магия разливалась по королевству, пытаясь помочь душам, что оставляло меня слабее, чем обычно.
Когда мы собрались в следующий раз, Астерии не было среди толпы. Обычно Великие Матери стояли чуть в стороне группой, с моей матерью, во главе с Самарой и Калией. Когда отец объявил, что Астерии больше нет, горе ударило меня так сильно, что подкосились колени. Прежде чем я осознал, что делаю, я схватился за свой топор, готовый обрушить его на убийцу моей матери.
Гораций был тем, кто остановил меня. Отец и Тифон, отвлечённые хаосом в зале, не заметили меня за их спинами. Они также не заметили, как Гораций, быстрый и решительный, поднялся по боковым ступеням, чтобы обхватить меня своими сильными руками. Он закрыл мне рот ладонью, чтобы приглушить вопль, вырвавшийся из моей груди.
Но двор увидел это. Бессмертные боги, которые так долго слепо следовали за моим отцом и Великими Матерями, увидели моё горе и впервые ясно взглянули на моего отца и брата. Наконец-то разглядев монстров, которыми они позволили им стать.
— Они ушли, — сказал я, повернувшись к Оралии. — Лишь горстка богов осталась, но остальные отвернулись от него и его преступлений. — Я сделал паузу, пытаясь скрыть горечь в голосе. — Они отвернулись от всех нас. Если бы они остались, если бы сражались, возможно, всё сложилось бы иначе. Они создали остров Япетос и, как говорят, обитают там до сих пор.
Она взяла мою руку и нежно сжала её.
— А твой отец?
Я закусил внутреннюю сторону щеки.
— В своём стремлении к власти он сошёл с ума. В конце концов, он поверил, что, употребляя кровь других богов, сможет получить их силы. Он был… — я замолчал, пытаясь подобрать слова, — одержим идеей получить и подчинить себе силу Вселенной. Он слышал о других мирах, где боги могут обладать подобным. В конце концов, его эксперименты в поисках силы породили первых демонов, которые и уничтожили его.
Его крики ужаса разносились до самого берега Инферниса. Когда я понял, что слышу, я стоял на берегу реки плечом к плечу с Горацием, пока последний его вопль не растворился в тумане.
— Эта одержимость, к несчастью, передалась Тифону. Но, насколько я понимаю, он предпочитает собирать силы через богов, которых контролирует, вместо того чтобы пытаться забрать их магию себе.
Щёки Оралии вспыхнули алым румянцем, и она отвернулась, её взгляд скользил по коре и ветвям дерева.
— Его нужно остановить, — прошептала она, скорее себе, чем мне. — Любой ценой.
Снова перед моим внутренним взором возник образ: мы стоим бок о бок, её кулак крепко сжимает золотую корону Тифона, поднятую высоко в воздух. Он был настолько ясен, настолько реален, что, если бы я не стоял на коленях, этот образ мог бы повалить меня.
— Да, — хрипло сказал я. — Нужно.
ГЛАВА 53
Оралия
— У меня есть кое-что для тебя, — тихо сказал Рен, пока мы пробирались через густой лес, раскинувшийся
