Теория гибрида - Пенн Кэссиди

Я попыталась открыть рот, но мое лицо никогда не было таким тяжелым, а мышцы такими бесполезными. Я попыталась пошевелиться, но у меня ничего не вышло. Волчица внутри меня уже была подавлена и затихала где-то в глубине души, но внутренне я кричала — звала свою пару, умоляла кого-нибудь помочь мне, когда мое тело обмякло. Я рухнула вперед, ткнувшись лицом в грязь, так как потеряла всякий контроль над своими конечностями.

Я собрала всю свою силу воли до последней капли в мысленный крик, надеясь, что Август каким-то образом почувствует меня. Прошло несколько секунд, прежде чем сознание покинуло меня, и для пущей убедительности еще один дротик попал мне в шею.

Глава 19

Меррик

Мне не понравилось, что здесь был глава Хоторн. Не то чтобы я не доверял Аллистеру, действительно доверял, но они были обузой. Было слишком опасно держать кого-то настолько важного так близко к Нок-Сити, где дарклингов убивали направо и налево, не говоря уже о пленении.

Бастиан помогал им устроиться, так что я решил сходить к Кристофу и Кейт, чтобы проведать Шона. Сиренити избегала своего брата последние несколько дней. Она была недовольна этим, и я понимал причины. Я знал, что ей было тяжело видеть его таким — диким и не в своем уме. Это было похоже на то, что он воскрес из мертвых, но едва-едва.

Кристоф жестом пригласил меня войти, поскольку входная дверь его дома, как обычно, была уже открыта. Он стоял у обеденного стола, заставленного всевозможными медицинскими принадлежностями. У него была спальня в задней части дома, которая была превращена в кабинет врача и операционную с дверью, ведущей на задний двор на случай крайней необходимости. Это была далеко не больница, но оборотни редко нуждались в таких вещах.

Он наполнял флаконы и маленькие прозрачные пакетики голубой прозрачной жидкостью, затем аккуратно наклеивал на них этикетки и укладывал в коробки. Я оглядел стол, рассматривая различные тюбики и иглы, но ничего из этого не понял. Наука никогда не входила в мою компетенцию, но Кристоф и Бастиан усердно работали последние две недели, пытаясь очистить организм Шона от того вещества, которым накачали его в той лаборатории.

Я прошел мимо Кристофа и направился прямо по коридору, заходя в комнату Шона. Окно было открыто, и внутри дул легкий ветерок. Шон сидел на матрасе у дальней стены, подтянув колени к груди. Его глаза были закрыты, а сердце сегодня билось ровно. Я слышал каждый удар и знал, что, вероятно, это будет хороший день для него. Моменты просветления становились все более частыми по мере того, как наркотики покидали его организм. Я чувствовал это — инородное вещество внутри него. Оно затмевало его запах оборотня, заставляя пахнуть алкоголем и лекарствами.

Шон открыл глаза, когда я закрыл за собой дверь и сел в кресло, которое Кейт принесла и поставила в угол. Сиренити понятия не имела, но каждый из нас по очереди оставался с Шоном на ночь. Не просто охранять его, но составить ему компанию и поговорить с ним. Бастиан подумал, что немного цивилизованного общения в небольших дозах пойдет ему на пользу. Однако мы не сказали Сиренити, не желая обнадеживать ее. У нее и так было достаточно забот.

— Значит, ты сегодня дежуришь в карауле, — сказал Шон скрипучим, надломленным голосом. — Что, ты вытянул короткую соломинку? — Его растрепанные волосы остро нуждались в стрижке и теперь спускались далеко за плечи белыми волнами, как у его сестры.

Я одарил парня смущенной улыбкой, откидываясь на спинку стула.

— Кто-то должен присмотреть за твоей жалкой задницей, с таким же успехом это могу быть и я. — Я выудил монету из кармана. Она была так сильно потерта, что поверхность почти отполирована. Я крутил его в пальцах, и единственным звуком в комнате, сопровождавшим биение наших сердец, было позвякивание его на моих кольцах. — Как ты себя чувствуешь сегодня?

Шон прислонил голову к стене, его взгляд скользнул по открытому окну с чем-то похожим на тоску в нем.

— Я год не видел солнца. Я бы хотел, чтобы Кейт время от времени отдергивала занавеску и позволяла мне чувствовать его на своем лице.

Я нахмурился, уставившись на упомянутое окно. Занавески развевались, но они были плотно задернуты, едва пропуская лунный свет. Солнце взойдет примерно через час. Я сочувствовал ему, правда сочувствовал. Я понятия не имею, сколько времени своего заключения он находился в сознании, но точно знал, что в той камере было темно и сыро. Увидев, в каком состоянии люди держали его, даже подумал, что смерть, возможно, была бы предпочтительнее. С каждым днем мы становились все более и более уверенными, что он полностью утратил способность к превращению.

— Как только мы приведем тебя в норму, то сможем вывести на прогулку, — предложил я.

Шон ошеломленно уставился на меня.

— Точно? Ты подаришь мне блестящий ошейник и тоже поиграешь со мной в «принеси»? — Его тон был резким и полным раздражения, но на самом деле это было не для меня. Я знал это.

— Если ты хочешь вести себя как щенок, тогда я могу обращаться с тобой как со щенком, — сказал я, пожав плечами. Я не собираюсь с ним нянчиться. Это не то, что ему было нужно, и Кейт сделала достаточно для нас всех. Он покачал головой и помолчал еще несколько минут.

Я уставился на монету, которую вертел между пальцами, загипнотизированный тихим звоном. Я носил эту монету с собой с моего последнего дня в качестве человека. Это были последние мои деньги, когда я бежал из Ирландии в Америку. Это было последнее из моих мирских достояний, поскольку остальное оставил позади. Я не собирался уходить с этого корабля, но все равно мне так и не удалось потратить монету. В наши дни та старая жизнь была так далека, что иногда было трудно вызвать в воображении лица людей, которых я оставил позади. Мои сыновья и моя жена.… Я с трудом мог вспомнить звук ее голоса. Но когда я держал в руках эту монету, чувствовал себя немного ближе к дому.

— Как она? — Спросил Шон. Я моргнул, выныривая из своих туманных воспоминаний, и обнаружил, что он наблюдает за мной. Его лицо было напряженным, плечи ссутулились, часть его гнева угасла. Вот так все пришло и ушло, его гнев то вспыхивал, то остывал в считанные секунды.

— Нормально, я полагаю. —