Ее бешеные звери - Э. П. Бали

— И что ты ответила, Минни?

— Конечно, я сказала «нет», — отвечает она. — Но, кажется, это действительно его разозлило, потому что он написал мне…

— Ты переписывалась с ним? — спрашиваю я, хватая ее за руку. По телефону, который я выпросила для нее у Дикаря.

Она поворачивает ко мне лицо и виновато кивает.

— Титус увидел телефон, который ты мне дала, и я начала ему писать. У него есть ноутбук, который ему выдала Академия, и он пользуется им для переписки.

Чувство вины — это яд в моем желудке.

— Хорошо, и что?

— О, Минни, нет! — Стейси внезапно в ужасе прикрывает рот рукой.

— Да, Стейси. Я полная идиотка.

Коннор хлопает себя по лбу.

— Что я упускаю? — я бегаю взглядом между кошками.

Сабрина бросает на меня насмешливый взгляд.

— Минни слишком вежлива, чтобы сказать, что вела секс-переписку с Титусом.

— С обнаженкой, — добавляет Стейси.

— Да я бы ни за какие деньги не отправила бы обнаженку этому тигру, — ехидно говорит Сабрина.

— Я доверяла ему! — голос Минни срывается от напряжения. — Я должна была доверять ему! Он мой… — она обрывает себя и сердито вытирает щеки.

— Он собирается слить их, да? — Коннор каменеет, бледнея лицом.

Я в ужасе смотрю на свою подругу.

Минни качает головой.

— Пока нет. Но он это сделает, если я не сделаю то, о чем он просит.

— Вот же дермоед, — ругается Сабрина. — Чего он хочет?

Наша подруга заламывает руки, пока Герти что-то тихо щебечет ей на ухо. Остальные нимпины кудахчут, понимая, что она на грани.

— Минни, — мягко говорю я, — я думаю, пришло время рассказать нам, как ты сюда попала. Это из-за Титуса, не так ли?

Она кивает и делает глубокий вдох.

— Да. Хорошо. Ну, все началось на моем первом университетском балу. Титус пришел с другой девушкой и привел нескольких своих друзей. Он привлек мое внимание, и, полагаю, я привлекла его. Мои родители были очень строгими и не разрешали мне заниматься ничем, кроме учебы, поэтому, когда он приехал на своей крутой тачке и был очень мил со мной, я подумала, что это мой рыцарь на белом коне.

— Да, — мрачно говорит Сабрина. — Мы все это слишком хорошо понимаем.

То же самое было со мной и Тео Крайтом. Он появился в нужном месте, в нужное время, и я влюбилась в него. За исключением того, что Минни не была ответственна за смерть Титуса.

— Итак, когда он попросил меня «перевезти немного денег», — Минни изображает воздушные кавычки, — я действительно захотела помочь, понимаете? Я хотела быть полезной, а не просто ходить в университет и изучать скучное банковское дело и финансы. Я хотела заниматься чем-то значимым. И я действительно хотела показать ему, что предана ему и что я ответственный… взрослый человек. Так что я взяла деньги, которые он мне дал, и перевезла их через границу, но по дороге меня остановила полиция, и, ну… — щеки Минни краснеют. — Сумка была набита фальшивыми деньгами.

Сабрина испускает стон, в то время как Ракель и Стейси сокрушенно качают головами. Меня начинает тошнить.

— Поскольку это поставило под угрозу банковскую работу моего отца, — говорит Минни, — ему пришлось заплатить Совету, чтобы они держали это в секрете. Они просто сказали, что, если я поступлю в Академию Анимус, с меня снимут все обвинения.

— Ну и подонок, — вздыхает Коннор. — И почему все горячие парни такие злые?

— Да, вот почему никто не должен об этом знать. И послушайте, я знаю, как это звучит, но Титус чувствовал себя очень плохо после этого, вы же видели, в каком состоянии он был, когда попал сюда! Он впал в бешенство, и ему потребовалась реабилитация и все такое. Это действительно повлияло на него, понимаете? Произошло недоразумение с сумками. Он не хотел, чтобы все так вышло.

В моей голове звенят тревожные колокольчики. Я не могу сопоставить свою умную, начитанную подругу с этой девушкой, которая по уши влюбилась в человека, который манипулирует ею. Но у Титуса есть очарование. Он настолько притягателен для всех анима, что даже змеи трахаются с ним, а ведь они редко выходят за рамки своего ордена. Все это кричит о том, что здесь что-то не так.

— И что он сейчас от тебя хочет? — спрашиваю я.

— Он хочет договориться о встрече с моим отцом, — признается она. — Поговорить о финансах или что-то в этом роде. Но я не могу допустить, чтобы они с отцом оказались в одной комнате. Он может захотеть шантажировать и его! Мне нужно защитить отца. Он уже и так стыдится меня.

— А если ты этого не сделаешь? — я с ужасом жду ответа. — Что он сделает?

Лицо Минни морщится.

— Он собирается выложить мои обнаженные фотографии.

Меня охватывает ярость, какой я никогда не испытывала. И отчасти я сама виновата, что дала ей этот телефон.

Минни дергает себя за волосы.

— Это убьет моих родителей! В буквальном смысле, это убьет их! И, вероятно, разрушит репутацию моего отца тоже. Они никогда мне этого не простят.

Некоторое время мы сидим в тишине, обдумывая все это. На кону честь Минни. Она заслуживает гораздо большего.

— Нам нужен компромат на него, — говорит Сабрина. — Это первое, что нам нужно сделать. Шантажировать его в ответ.

— Что? — Минни ахает. — Нет, это жестоко.

Опускается тишина, тяжелая и неумолимая.

Моя добрая, любящая, прекрасная тигрица опускает голову.

— О, точно.

Мы все смотрим на Коннора.

— Я знаю не намного больше вашего, — признается он. — Он не разговорчивый, понимаете?

Меня осеняет идея.

— Итак, нам нужна информация, верно? А где хранится вся информация о студентах? Например, файлы со всеми нашими данными?

Минни смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Лия, ты же не думаешь о том, о чем я думаю?

— Да, я на тропе войны и вооружения, — говорю я с ухмылкой. — Пришло время шпионить. Только Сабрине придется научить меня взламывать один конкретный замок.

Сабрина достает набор отмычек, которые носит в кармане как талисман.

— Сучки, мы справимся.

К тому моменту, как мы добираемся до столовой, там уже полно народу. Я чувствую на себе взгляды Косы, Ксандера и Дикаря, пока стою в очереди за круассанами с ветчиной и сыром. Я наполняю тарелку Минни, и она безучастно позволяет мне это сделать. Когда мы берем кофе и направляемся к нашему столику, я украдкой бросаю взгляд в «змеиный угол». Они сидят там без пяти человек и выглядят мрачными. Томас Крайт тоже сидит с чашкой кофе, демонстративно не обращая на