Поцелуй сирены и первобытные хищники - Елена М. Рейес

Мои уши улавливают его хрип.

Его движения замедлены.

Я даю ему выбор истечь кровью тихо и с некоторым достоинством, но он выбирает атаку. Прежде чем он успевает схватиться за рукоять своего оружия, я прыгаю на него. Его спина ударяется о мокрый песок, наполненный болью вой наполняет ночь, когда его раны открываются все больше.

Мой волк возвышается над умирающим изгоем.

Это неизбежно. Его покаяние.

Мои когти впиваются в торс Спиро, порез острый и неумолимый — мой вес придавливает его грудь, медленно усиливая давление, пока мои лапы не становятся влажными и не окрашиваются в красный цвет. Низкий стон вырывается из его горла по мере того, как я погружаюсь глубже. Это знак покорности, но дикий гнев в его глазах сменяется надеждой, когда он сосредотачивается на чем-то — на ком-то в стороне от берега.

Не то чтобы это имело значение. Никто не сможет его спасти.

Со злобным рычанием я поднимаю свою окровавленную лапу и сильно опускаю ее. Раздается треск, и его глаза расширяются; губы приоткрываются в крике, который так и не сорвался с губ, когда его сердце сдается под натиском силы.

Он мертв, пустые глаза устремлены на берег, и я слежу за их взглядом.

Женственный силуэт. Струящиеся темные волосы. Тот же самый аппетитный аромат.

Это поражает меня весом тысячефунтового валуна…

— Проклятье.

Каждая клеточка моего тела сжимается. Это болезненный удар для моего волка, поскольку он превращается из дикого в почти послушного, поскольку понимает, что это значит.

Кем она является для нас.

Пара.

3

НЕРИССА

— Если ты потянешь не за тот хвост, тебя укусят, — поет Ная, задевая меня плечом, прежде чем проплыть мимо меня в мою спальню. Она была со мной всю ночь, следя за тем, чтобы я не попала в беду, как и подобает любой лучшей подруге; проблема в том, что ей хуже, чем мне.

Любопытная. Бесстрашная. Выдающаяся подстрекательница и полное противоречие каждому слову предупреждения. Она тоже занималась этим всю ночь. С тех пор как мы заманили сюда изгоев, мы использовали песню нашей сирены, чтобы усыпить бдительность патруля оборотней на восточной стороне острова, а затем остались наблюдать за неравным поединком.

Потому что я отправила этого изгоя на верную смерть. Его и его друзей, хотя девушка оставалась в нерешительности. Она пыталась сопротивляться — убежать, — но ее брат был сообщником и стоял за спиной своего друга-идиота Спиро.

Это было легко. Даже слишком легко.

Усвоенный урок: Никогда не кради у русалки.

Мы не прощаем. Мы не забываем.

И самой большой ошибкой Спиро Марроса было то, что он вломился в мой маленький дом в Порт-Аварии, его грязные руки рылись в моих драгоценностях. В основном всякая всячина, потерявшиеся в море приливные безделушки, от незначительных до не имеющих ценности, которые я собирала в частном порядке на протяжении многих лет без ведома моего короля. Это противозаконно русалочьему закону; мой дедушка был бы в бешенстве. Он видит ценность в золоте и серебре — драгоценных металлах, — но опять же, я никогда не была той, кто идет по абсолютно прямой линии.

Больше похоже на зигзаг.

Это мой бунт.

То, что принадлежит только мне.

Однако Маррос поплатился за свою жадность. Сладкая колыбельная, нежный приказ, и он вошел в волчье логово без боя…

— Ты сильнее его, — проворковала я, мой голос был хриплым от сладкого намерения. Обходя его, я провела указательным пальцем по его лопаткам, мое прикосновение было рассчитано на дальнейшее соблазнение. Манипулирование. — Настоящий альфа — грязный пират — не преклонится ни перед одним мужчиной, не говоря уже о том, чтобы полагаться на магию, чтобы удержать свой трон.

— Он недостоин, — выплюнул Спиро, сжав челюсти, глаза наполнились злобой, когда моя воля стала его.

— Найди камень, изгой. Найди его, и я награжу тебя.

Очарование пускало корни медленно, как ядовитый плющ, и проникало сквозь трещины, которые образовывала его гордость. Я не толкала и не кричала, не полосовала его по лицу острым краем когтей — я просто исполнила свою просьбу. Низкие и сладкие, мои слова — пульс магии, пульсирующий под его кожей.

— Напомни им, кто ты, Маррос, — промурлыкала я, стряхивая частички грязи с его рубашки. — Заставь волков преклонить колени.

Его зрачки расширились, дыхание сбилось.

— Я не подведу тебя, принцесса Нерисса.

В этот момент он был не более чем марионеткой на ниточках.

И все же, когда я столкнулась с Альфой Дайром, это был мой враг, за которого я… болела.

— Просто в нем что-то есть, — бормочу я себе под нос, отворачиваясь от Наи.

Она слишком хорошо меня знает. Я не могу и не хочу признавать, чем бы ни было это притяжение. От крайней ненависти до желания, и я хочу большего.

Его. Его грубой, животной силы, которая сочится из каждой его поры.

Потому что невозможно отрицать, насколько суров Кай Дайр. И зверь, и человек.

Он высокий, темноволосый и красивый, с чернейшими глазами, которые становятся теплыми, золотисто-медовыми, когда волк выходит на передний план. Альфа Дайр излучает силу. Они волнами струятся по его загорелой плоти, в то время как татуировки, украшающие его спину, руки и шею, только усиливают очарование.

Кости. Когти. Компас.

Каждое искусное произведение было тщательно подобрано, выполнено с точностью, и в результате получилась история, запечатленная во плоти. Которую я хочу прочитать. Запомнить. Только один раз.

Он идеальный образец мужского пола. Оборотень. Враг, Нерисса. Никогда не забывай об этом.

— Война и месть не подчиняются правилам, Ная. Я тоже.

Подплывая к большому окну, я смотрю на раскинувшееся внизу королевство Маривелл. Большинство домов спят, но по усаженным кораллами улицам прогуливаются ранние пташки. Они открывают магазины, собирают морские травы и готовятся к смене приливов.

Затем происходит смена дежурного патруля.

Наплечник из морской стали — смесь кристаллизованных отложений соли и глубоководных бассейнов с морской водой — улавливает потоки света, отражая мириады цветов, в то время как пояс из водорослей люминис пересекает грудь и переплетается с толстым поясом из того же материала. Каждый военнослужащий королевской армии проходит две месячные ротации патрульных в двенадцатичасовые смены в перерывах между тренировками и другими обязанностями.

Их титулы, звания и фамилии выгравированы на правом нарукавном щитке, в то время как на левом — герб нашего королевства, выкованный смесью биолюминесцентных чернил.

— А ты, Рисса? Веселишься, то есть? — спрашивает она, садясь рядом со мной, чтобы посмотреть,