Искушение Фрейи - Анна Снегова
Стоп, воображение! Стоп, я сказала!
Если вдуматься, мы за всё время общения с ним не проводили время на такой дистанции друг от друга.
Было непривычно, и отчего-то ужасно нервировало.
Это же Мэл! Он всегда был на расстоянии руки. Грел, кормил, смешил, бесил… иногда слегка домогался.
Но не игнорировал!
Это оказалось выносить трудней всего.
Чтобы себя как-то отвлечь, я увлеклась беседой с Нари. Расписывала ей красоты Гримгоста – наши ледяные дворцы, волшебные огни, плывущие над головой по вечерам, бездонные ущелья, в которых клубится туман, могучую Стену, с которой открывается головокружительный вид на Вечные горы… и с наслаждением наблюдала за тем, как у неё разгораются глаза. Всё-таки хорошая она девочка. Я бы хотела себе такую подругу. Жаль, что нас будут разделять эти безумные расстояния. Судя по обмолвкам Нари, я поняла, что отец ни за что не отпустит её в такую даль погостить. Нари была долгожданной дочкой после троих мальчишек. Наверняка она папино солнышко, с которого с рождения сдувают пылинки.
Не уверена, что ей самой по нраву жить, завёрнутой в вату.
Эта грусть в зелёных глазах… она была там, даже когда Нари улыбалась.
Уютно мерцали свечи в высоких подсвечниках по углам стола. Пламя плясало в очаге. Белая барсиха Эхо, развалившись у ног своего маленького хозяина, топорщила усы и оглушительно мурлыкала. Леди Таарна, подперев подбородок, задумчиво глядела в тёмное окно. Ждёт… я тоже знаю, что такое, - ждать дорогого человека домой из дальнего похода, когда не знаешь, в какую минуту он может появиться. И сердце замирает, и бешено мчится вскачь на любой негромкий звук…
Ну вот! Мэл снова ничего не ест, и сидит как сыч, сумрачно уставившись в свою почти полную тарелку.
Я с усилием отодрала от него взгляд.
Дальше за ним на скамье всё в той же позе маячил Деймон. Как я и подозревала, за прошедшие часы он, судя по всему, даже не шелохнулся. Его Тёнь всё ещё не вернулась обратно, несмотря на темноту за окном. Впрочем, в такой тьме она наверняка растворяется без остатка, так что ночь – её время. Никто из присутствующих не проявлял беспокойства, из чего я сделала вывод, что вот такие продолжительные отлучки неугомонного Дея у них привычное дело.
Арс как обычно читал. На этот раз у мальчишки в руках была уже другая книга. Мирей нигде не было видно, но ощущение её присутствия не покидало. С широкого блюда в центре стола пропадала периодически то одна, то другая булочка.
Нари рядом со мной вздохнула.
- Вы все какие-то как в воду опущенные. Арс! Сыграй нам.
Брат поднял глаза от книги с немым вопросом.
- Сыграй! У меня сегодня такое чувство… я хочу танцевать.
- Нари! – тихо проговорила её мать, отрываясь от созерцания темноты.
- Ничего. Я совсем чуть-чуть!
Арс решительно захлопнул книгу и подойдя к стене, снял с неё изящного вида деревянный инструмент, на котором были натянуты струны. Он был чем-то отдалённо похож на арфу, какими у нас в Гримгосте ублажали слух королей. Но у этого имелась длинная рукоять, и он помещался в руках подростка, а не был размером со взрослого человека.
Меня охватило любопытство.
- Я с вами! – воскликнула пустота, и в облаке синей дымки «вспыхнула» Мирей. В тонких пальчиках она сжимала флейту.
Нари, волнуясь, вышла на середину комнаты. Тряхнула головой, разметав по плечам тёмные кудри, прозвенела браслетами. Её мама улыбнулась, поглядев на неё, - и запела мелодичным голосом песню на незнакомом языке.
У меня как побежали мурашки от этих звуков, так и не прекращались. Когда к пению присоединились струны Арса и неземная мелодия флейты… когда Нари сорвалась с места в вихре рукавов и с ослепительной улыбкой унеслась в Танец – юности и чистоты, наивной мечты и веры в чудеса, тайны и красоты, и веры в то, что мир непременно, непременно будет к тебе добр, если ты откроешь ему душу…
Я тоже когда-то была такой.
Я любовалась Нари с грустной улыбкой… до тех пор, пока не заметила направленный на меня жгучий синий взгляд.
Мэл смотрел в упор через всё разделявшее нас расстояние – так, словно в этой комнате для него не было ничего интересней. Словно это я была тайной, которую он хотел разгадать.
Наши взгляды пересеклись. И я больше не могла смотреть никуда кроме. Не могла не думать, как было бы здорово сидеть сейчас бок о бок, греться об него и…
Мне не секунду показалось, что Мэл хочет встать с места. Но не успел.
- Нари! Что ты делаешь?! – прогремел незнакомый мужской голос.
Музыка оборвалась на дрожащей, как слеза на кончике ресниц, ноте.
Арнари растерянно остановилась посреди комнаты, уронив руки, точно подстреленная птица – крылья. На её щеках лихорадочными пятнами алел яркий румянец, глаза сверкали болезненным блеском, словно в лихорадке.
Я обернулась.
Позади меня в дверном проёме, ведущем на улицу, стоял огромный широкоплечий мужчина в чёрном. Суровое лицо, властный взгляд… Кожаную куртку пересекает наискосок перевязь с кармашками, в каждый из которых вставлены пузырьки с разноцветными жидкостями. Меч на поясе. Корону в Таарне, судя по всему, вообще не принято было носить, но этого и не требовалось.
Фамильное сходство было так велико, что трудно было не угадать, кого я вижу перед собой. От правителя Таарна веяло такой силой, что я застыла на месте, боясь пошевелиться. Только бы меня не заметили. Сейчас его внимание явно было направлено не на меня. И вождь сильно гневался.
- Папа, я… - растерянно проговорила Нари.
- Почему ты такая безответственная? Мы сколько раз об этом говорили? Тебе нельзя!
Она разрыдалась, и закрыв лицо ладонями, выбежала из комнаты.
- Арн! – возмущённо воскликнула леди Таарна, и вскочила, бросив на мужа укоризненный взгляд.
- Не говори ничего, Мэй. Я и сам всё знаю. Это невыносимо.
Вождь вздохнул и пройдя через всю комнату в грязной обуви, устало плюхнулся на скамью у самого очага, протянул ноги к огню. Его жена подошла к нему сзади, положила руки на плечи и сжала. Он поцеловал её ладонь и снова уставился в огонь.
Я почувствовала себя лишней. У меня появилось острое чувство, что я присутствую при чем-то очень семейном, интимном, и я много чего не понимаю в том, что произошло. А ещё – что не имею абсолютно никакого права расспрашивать.
- Пойду, успокою
