Слуга Земли - Сара Хоули
Когда-то в этих стенах смеялись семьи, здесь росли дети, бегали и играли, как и в Доме Земли. Фейри, жившие здесь, были не только воинами — среди них были и целители.
Название и тайны, окутывающие это место, заставляли меня ожидать чего-то куда более мрачного. В воображении я рисовала логово убийц, пьющих кровь невинных, подпитывающих свою магию человеческими жертвами. Но реальность оказалась совсем иной: жители Дома Крови были гордыми, честными, и они предпочли смерть покорности тирану.
Это напомнило мне, как сильно я ошибалась в Кайдо. Я приняла его жажду крови за зло, но на деле это была всего лишь глубоко укоренившаяся голодная боль. Он не мог изменить свою природу. Но теперь, когда я начала регулярно поить его кровью животных, его жажда насилия почти исчезла.
В Мистей мало что было таким, каким казалось на первый взгляд. Дом Крови оказался столь же благородным, сколь Дом Иллюзий был прогнившим. Мой кинжал научился сдерживаться. Принц-фейри мог желать смертную. Даже Лара оказалась куда сложнее, чем я думала.
Кайдо дрогнул на моём предплечье, предупреждая о приближении постороннего.
Ещё один фейри, который был не тем, кем казался. Беспощадный Месть Короля, который пощадил простую смертную.
Каллен скользнул в вестибюль — стремительная тень, которую я, не ожидая, могла бы и не заметить.
— Удивлён, что ты пришла, — сказал он, наложив мерцающее обсидиановое заклятие на вход.
— Я стараюсь быть хорошей шпионкой. — Я шагнула ближе, жалея, что не могу разглядеть его лица. — Тебе, наверное, приятно осознавать, что ты видишь в темноте, а я нет?
Он вздохнул.
— Зажги факел.
Этот уголок Мистей с наступлением ночи погружался во мрак: настенные факелы едва тлели, и я заранее позаботилась о своём — небольшой, незажжённый, он был зажат на поясе. Разумеется, Каллен это заметил. Он, кажется, замечал во мне всё.
— Тебя не беспокоит, что кто-то узнает, что мы здесь?
— Никто не подойдёт ближе, чем я позволю. Я наложил теневые заклятья в коридоре. Как только их пересекут, я узнаю.
У него было слишком много странных способностей, и наверняка те, о которых я знала, составляли лишь малую их часть.
Я зажгла факел и подняла его. Пламя очертило резкие углы его лица, высветив выражение, которое меня удивило: Каллен не казался таким бесстрастным, как обычно. Он выглядел усталым.
— Ну? — напомнил он. — Что такого важного, что ты вытащила меня из дома посреди ночи?
— Это не совсем ночь.
— Я жду.
Я вздохнула.
— Я хотела, чтобы ты знал: я пытаюсь добыть информацию, но пока мне не везёт. Единственное, что я услышала о возможных волнениях — это слух, что Дом Пустоты планирует восстание.
Я тщательно отрепетировала ложь, чтобы она звучала естественно. У меня было две цели: выполнить свою часть сделки с Калленом, не выдав заговор Друстана, и разузнать хоть что-то о планах Пустоты.
— Кто тебе это сказал? — Когда я не ответила сразу, его губы изогнулись в полуулыбке. — Друстан, конечно же. Я знаю, что вы двое слишком часто разговариваете.
Я проигнорировала его намёк.
— Это правда?
— Он рассказал тебе что-то ещё?
Я раздражённо выдохнула.
— Немного о старом восстании. Раньше Дома Огня и Пустоты были союзниками. Что изменилось?
Сначала я подумала, что он вообще не ответит.
— Всё сложно, — сказал он наконец. — С тех пор прошло пятьсот лет, и альянсы меняются. К тому же я служу королю. Огонь играет в верность, но на самом деле они этого не чувствуют.
— Зачем ты ему служишь? — спросила я, искренне любопытствуя. — Твой брат почти не появляется при дворе.
Каллен пристально вгляделся в меня, словно пытаясь разглядеть мои истинные мысли.
— Меня никто об этом не спрашивает. Да и о Гекторе тоже. Все боятся.
— Или ты просто скучный, — пробормотала я, а в следующий миг захотела дать себе пощёчину. Почему я продолжала провоцировать его?
К моему удивлению, он рассмеялся — сухо, натянуто, словно давно этого не делал.
— Меня так же никто не дразнит. Они боятся, что может сделать пёс короля.
Я опустила взгляд, вспомнив, как назвала его.
— Прости, что сказала это. — Извинение было хотя бы наполовину искренним. Я действительно жалела, что подвергла себя опасности, разозлив его. — Я была зла на ситуацию.
— Мне триста с лишним лет, — сказал он с лёгкой насмешкой. — Я всю жизнь собираю секреты. Думаю, я понимаю, почему люди срываются.
Я подняла взгляд, удивлённая его странной мягкостью. Сегодня я собиралась успокоить его и завоевать благосклонность, но в нём, казалось, вообще не было гнева. Опять я заметила в его лице тень усталости, лёгкую печаль. Что-то тревожило Каллена, но спрашивать об этом я не осмелилась.
— Так как ты начал служить королю?
Долгая пауза.
— Это было частью цены за выживание моего дома.
— Что ты имеешь в виду?
— После восстания из всей нашей семьи выжил только мой отец, — сказал он. — Его супруга, его дети… никого не осталось. В конце концов он склонился перед королём, и за это его пощадили. Но для короля этого было мало.
Лёгкий холодок пробежал по моей спине. Королю Осрику никогда не бывает достаточно.
— Он взял новую супругу, и вскоре после войны родился Гектор, наследник. А потом родился я. И король настоял, чтобы я служил ему. Это должно было гарантировать лояльность Дома Пустоты.
— Значит, ты был скорее заложником, чем добровольцем, — пробормотала я. — Ты хоть получаешь от этого удовольствие?
Каллен снова усмехнулся, его улыбка была едва заметной.
— А кто-нибудь здесь вообще чему-то радуется?
— Значит, ты лоялен королю? — спросила я.
Его улыбка стала шире.
— Ты очень настойчива. Я служу своему королю и люблю свой Дом, как и должен каждый хороший фейри. Почему тебя так интересует этот вопрос?
Потому что меня интересовало всё, а Каллен становился всё более странной загадкой.
— Я просто пытаюсь понять, как всё связано между собой. Почему ты спрашиваешь меня о Друстане, если слухи о мятеже касаются Дома Пустоты? Я не смогу определить, какая информация тебе наиболее полезна, если не буду знать твоих мотивов.
— Удобная логика. Однако я никогда не просил приносить только ту информацию, которую ты сочтёшь полезной. Я просил рассказывать мне всё. Так что, что ещё у тебя есть?
Я судорожно пыталась найти что-нибудь, что можно было бы добавить.
— Дом Земли намерен оставаться нейтральным, — сказала я. Неудивительно. — Насколько мне известно,
