Я не твое оружие. Академия Мастеров - Алекс Найт

— Не ворчи, уже снимаю, — в комнату с доброй улыбкой на губах вплыла мастер-хранитель Кариис.

Она присела у изножья кровати, избавила мою ступню от марлевой повязки и оценила повреждения.

— Ещё пятнадцать минут полежи под пологом, потом можешь идти. Не бойся, скоро выясним, кто это сделал, и разберёмся. Такое поведение у нас строго пресекается, — похлопав меня по колену, она довольно бодро для своих габаритов поднялась и направилась прочь.

Я было вновь откинулась на подушку, но тут дверь распахнулась. Вот только на этот раз ко мне ворвался Алоис Дикман лично. Инженер метал молнии из глаз от злости. Я моментально подобралась, готовая и защищаться и придумывать оправдания, если потребуется.

— Кто посмел навредить тебе, Джейна⁈ — проревел он, приблизившись к моей койке.

— Н-не знаю, — прошелестела, пребывая в шоке от его поведения.

Выходит, он зол из-за покушения на моё здоровье? Раньше никто никогда не рвался на мою защиту. Большей частью потому что я сама могла разобраться с обидчиками, а попытки меня уберечь пресекала.

— Не прикрывай злодеев. Вы боевые товарищи, в рядах гладио нет места тем, кто может ударить в спину, — сжимая кулаки от негодования, выдал он.

Но злость его будто враз покинула, гневная краснота на щеках сменилась бледностью. Он расстроенно опустился на стул, стоя́щий возле койки, и судорожно сжал пальцами переносицу.

— Это моя вина. Я должен был стоять на своём. Нельзя гладио развиваться вне общества, они не в состоянии усвоить простые истины. Мы рискуем получить на выходе асоциальных… — он замолчал, глянув на меня опечаленно.

— Я думала, так и должно быть, — заговорила осторожно. — Держать нас взаперти и без разрешения на выход из здания. Разве бывает иначе, мастер?

— Не просто бывает, а должно быть иначе, дорогая Джейна, — вздохнул он, пригладив растрепавшиеся тёмные пряди волос с нитками седины. — Гладио должны жить с мастерами, получать от них знания об элементарных нормах поведения, познавать на их примере жизнь, ловить чужие эмоции, чтобы сформировать свой характер. А все гладио новой партии замкнуты и растеряны, ведь не знают, как должны себя вести. Это не нормально.

— Я не понимаю, мастер-инженер Дикман, почему же мы не идём по нормальному пути? В чём тогда смысл нашего… заключения? — я указала взмахом руки на окно.

— Заключения… — повторил он за мной горько. — Возникла необходимость во внеочередной партии гладио…

Я подобралась, ощутив свежий привкус важной информации.

— Нам говорили, что гладио нужны для защиты страны. Значит, мы в опасности, потому нужно больше гладио?

Само собой, я понимала, что моё предположение ошибочно, но мне было необходимо вытянуть информацию, изображая полнейшую наивность. И Дикман поддался, улыбнулся мне, словно несмышлёному ребёнку.

— Можно и так сказать. Помнишь, ты спрашивала о принцессе, которую увидели в тебе из-за цвета глаз?

— Конечно. Принцесса Джианна.

— Она погибла в результате заговора, её убили. И в тот день погибли гладио многих высокопоставленных лиц. Сильнейшие военные специалисты лишились своих боевых товарищей. И пока они не восполнят потери, не смогут сражаться за нашу страну. Для того вас и создали. Вы должны стать заменой погибшим.

— Каждый из новой партии? — мой голос задрожал от нахлынувшего штормовой волной чувства тоски.

Боль потери обвила сердце ледяным канатом. Значит, в тот день я почувствовала смерть Лиис. Моей дорогой подруги больше нет.

— Да, каждый.

— Но мы можем быть слабее тех, кто погиб… — отметила я. — Это разве правильно, что мастера ограничены в выборе и им достанутся асоциальные гладио?

— Всё-то ты запоминаешь, что не стоит, — придушенно усмехнулся он, но глядел будто с гордостью. — А знаешь, ты права. Партия ограничивает выбор мастеров, в академии больше гладио, которые могут составить с ними лучшую команду. Думаю, если привести этот аргумент, ко мне наконец прислушаются. Я добьюсь вашей… свободы, — и, повторяя мой недавний жест, указал на окно.

— Мы выйдем на улицу? Обещаете, мастер-инженер? — обрадовалась я.

Очень даже искренне, мне не терпелось выбраться из этой тюрьмы, ведь хватало и заключения в собственном теле.

— Я постараюсь, дорогая, — он поднялся, привычно потрепал меня по макушке и двинулся в сторону выхода.

— Мастер, — позвала я, заставляя его остановиться в проходе. — Погибли все главные гладио? Все-все? И мастера-опустошителя Конрада Зана тоже?

— Многие. И гладио Конрада тоже, — нахмурился он. — Почему тебя интересует именно он?

— Он… пугает меня с первого мгновения. Я боюсь стать его гладио, — прошелестела, стараясь достоверно изобразить ужас.

— Конрад Зан… сложный человек, но он с уважением относится к гладио. Стать его оружием — благо, а не опасность, Джейна.

Да, я тоже раньше так думала, но именно его вызов стал для меня последней прогулкой перед смертью.

— Присмотрись к нему. К тому же Зан один из немногих, кто сможет сформировать с тобой связь. Ты слишком сильна для большинства.

— Но если я не захочу, он ведь не сможет меня заставить?

— Конрад не станет заставлять, не переживай, — Алоис слишком резко отвернулся и покинул палату.

Поспешил уйти, потому что я подняла сложную для него тему личного выбора гладио.

Я осталась одна, и сдерживаемые во время разговора эмоции накатили разъедающей душу бурей. Опустив ноги с кровати, обняла плечи руками и вся сжалась. Перед глазами стояло встревоженное лицо Лиис. Если бы она пошла со мной… если бы я снова проигнорировала прокля́тый регламент, то хоть она могла бы выжить. Но моей дорогой подруги больше нет в живых. Я не смогла дать ей то, что обещала: любовь, семейное счастье, детей, спокойную старость и, главное, свободу. Она погибла рабыней, как и все гладио, что готовились отпраздновать в тот день мою свадьбу. Они ждали моего триумфа и счастливых изменений для себя, но их надежды канули в небытие вместе со мной.

— Дорогая Лиис… прости, — выдохнула я неслышно, вздрагивая от сжимающих лёгкие рыданий.

По щекам побежали горькие слёзы. Я не справилась, не вытянула и лишилась всего. В моей жизни осталась только месть.

Слёзы всё не заканчивались, а я судорожно их стирала, пытаясь взять себя в руки. Нельзя вязнуть в трясине отчаяния, это путь в никуда. Нельзя оглядываться. Нельзя позволять эмоциям брать верх. Так я жила всегда и добилась многого. Вот только не смогла спастись