Перепрошит тобой - Жаклин Хайд

— По сути, они использовали ее, как щит, — говорит он. — Прошли через нее в систему, а потом тщательно замели следы. Без ее доков мы бы даже не заметили.

— Где они держат ее? — спрашиваю я. Ее — формулу «Лунного цветка». До сих пор не понимаю, как вообще такое могло произойти. Но важнее всего — где она сейчас.

Последние два месяца были чередой катастроф, одна хуже другой. Моя оперативная группа разбросана по миру, тушит пожары, которые вспыхивают один за другим из-за человеческой жадности и глупости. Talbot Corp держится на плаву только благодаря силе и упорству упырей, но в последнее время сверхъестественные начинают терять терпение — они видят в людях не партнеров, а мягкотелых существ, забывая, кем те являются на самом деле.

Это все сталкивает фракции друг с другом. Люди, в своем бесконечном идиотизме, решают присвоить то, что им не принадлежит. Если бы не растущее влияние технологий и подпольные организации, выросшие на волне катастроф, этой проблемы просто не возникло бы.

Всего неделю назад у одного из наших новых хирургических центров заложили взрывное устройство. Ирония в том, что упыри самовосстанавливаются, они почти бессмертны. Их невозможно убить, разве что если отрубить голову. Так что нападение ударило только по людям, которые работали рядом с объектом. Очередной просчет Pelican Group, в этом я даже не сомневаюсь. Человеческая жадность не знает предела.

— У нас уже готова группа захвата, — продолжает Микаэль, — но, судя по тому, что мы нашли в их системе во время контратаки, они хотят ввести препарат людям.

Мы теряем время. Если люди примут эту смесь, они сами станут упырями… или чем похуже.

— Найди формулу, — произношу я, не желая даже допустить мысли, что горстка тупых людей смогла устроить весь этот хаос.

— Она легко взломала нашу систему. С Pelican тоже справится, — говорит Микаэль.

— Нет. Я не хочу, чтобы человек снова ступал сюда.

— Но, возможно, это единственный выход, — отвечает мой давний соратник, упырь с бронзовым взглядом, который был рядом со мной еще до того, как я создал свою империю.

Ебучие людишки.

Глава 4

БЕРНАДЕТТ КРЕНШОУ



Я плескаю холодной водой в лицо, не обращая внимания на капли, что бьют по тонкому свитеру. Пусть грудь немного намокнет, все равно сейчас от стыда я горю с головы до пят, и прохладная влага даже приносит облегчение.

Руки дрожат, когда я закрываю изящный латунный кран и ищу полотенце, чтобы промокнуть лицо и припухшие от слез глаза. Провожу тканью по щекам, затем снова надеваю очки.

Взгляд скользит по роскошной, но безжизненной ванной, где я живу уже который день… с тех пор, как громилы приволокли меня в этот «люкс-тюремный номер». Стены здесь холодного бежевого цвета, как и все остальное, и на них висят безвкусные картины, зато мыло лежит дорогущего бренда и пахнет приятно. Цветочный аромат хоть немного успокаивает, даже когда сердце бьется так громко, что отдается в висках.

— Я в полной жопе, — шепчу я.

Тихие слова отдаются эхом. Я оборачиваюсь, опираюсь спиной о прохладную столешницу и глушу стон в полотенце. Не могу поверить, что попросила его привезти мне кота.

Бедный Эдгар.

По крайней мере, я уверена, что мистер Карлсон, ветеринар, отнесется с пониманием. Моя семья годами жертвует его клинике, так что Эдгар в надежных руках хотя бы на пару дней. Может, я смогу снова попросить мистера Штейна как-нибудь организовать его доставку ко мне? Уверена, он захочет задать массу вопросов, типа зачем я взломала его компанию. Это вопрос времени.

Я покажу ему свой жесткий диск, и он сам убедится, что на самом деле я ничего не…

Резкий стук в дверь заставляет меня выпрямиться.

— Да? — робко откликаюсь я и напрягаюсь, чувствуя, как возвращается тревога.

— Босс хочет тебя видеть, — глухо произносит знакомый голос одного из тех, кто меня похитил.

— Сейчас выйду, — отвечаю я, а ладони моментально становятся липкими, пока нервозность точит дыру где-то под ребрами. Что бы ни случилось, я смогу все объяснить. Нужно просто сказать, что я ничего не украла и вообще не делала того, в чем он меня обвиняет. Это же должно быть какое-то ужасное недоразумение.

Ирония в том, что после того, как я начала копаться в его компании, я подписалась на его соцсети и поняла — его посты мне действительно нравятся. Мы с ним, оказывается, одинаково относимся к проблемам жестокого обращения с животными и защите природы. Фрэнк Штейн стал для меня кем-то вроде кумира.

И теперь я чувствую себя полной идиоткой.

Я выхожу из ванной и поднимаю взгляд на рожу громилы.

— Мне наконец-то можно узнать имена моих охранников? — спрашиваю я с неподдельным любопытством и вздрагиваю, когда встречаю в его ледяных голубых глазах чистую ненависть.

Отвожу взгляд, не выдержав, и замечаю, как его копия шагнула в комнату из открытой двери. Мой взгляд скользит по кровати, маленькому обеденному столику и крошечной кухоньке. Окна нет. Ну, видимо, выбирать мне не приходится.

— Я Бруно, а он Неро, — произносит второй, в уголках его глаз мелькает усмешка.

Жесткая рука толкает меня в спину, и я вскрикиваю.

— Двигайся, — говорит Неро, беря меня за руку.

Я отступаю в сторону и направляюсь к двери, решив, что его брат мне куда симпатичнее.

— Иду, иду, — бурчу я.

Пока мы идем по коридору, я оглядываюсь… Царит тишина, словно на всем этаже больше никого нет. Если мои догадки насчет Фрэнка Штейна верны, я сейчас в Talbot Quarters, а тот горизонт, что я видела из окна раньше, — Нью-Йорк.

Похоже, это один из номеров их отеля. А тот кабинет со стеклянными стенами — наверняка его пентхаус. Time Magazine писали о нем, когда там делали ремонт с каким-то безумным арт-декоратором.

Черт, как бы сказал дед, я влипла по уши.

Мы подходим к лифту, и я торопливо запрыгиваю внутрь, пока одному из них не пришло в голову меня схватить. Когда кабина трогается, я поднимаю глаза на громил. Они и правда абсолютно одинаковые. Наверное, самые огромные мужики, которых я видела в жизни… ну, кроме Фрэнка Штейна.

Тот вообще как Гора18 из Игры престолов — видно же, что у него и член, должно быть, под стать размеру.

Будь обстоятельства другими, я бы всерьез задумалась купить бутсы, чтобы было за что зацепиться, когда решу на него запрыгнуть. Но сейчас, подозреваю, я у него совсем не в фаворе.

Мы выходим