Темная любовь - Эль Джаспер

Он ухмыляется.

— У меня не было выбора. Ты была упрямой. — Он останавливается, заводит «Ровер», и мы выезжаем на дорогу. Я оглядываю поле и замечаю мужчину, который направляется к нам широкими, целеустремленными шагами. Рядом с ним трусцой бежит черно-белая овчарка. Он поднимает руку, и Ной останавливается.

— Могу я чем-нибудь помочь вам двоим этим утром? — спрашивает он. Его взгляд останавливается на моем плече.

Он красивый парень, с отличным акцентом, лет за тридцать — чуть под сорок. На висках у него легкая седина. Карие глаза. Широкие плечи.

— О, нет, мы просто вышли прогуляться, — объясняет Ной. — Красивые стоячие камни.

— О, да, — говорит мужчина. — Им тысяча лет, а то и больше. — Он снова бросает на меня быстрый взгляд. Я могу сказать, что он видит, что-то не так. Я улыбаюсь ему.

— Ладно, тогда я лучше займусь своими делами. Приятного дня, — говорит мужчина, затем поворачивается и видит, что его пес гоняется в поле за овцой. — Ох, Шеп, ты злой пес. Вернись сюда! — Он улыбается и машет рукой, и Ной продолжает путь.

— Расскажи мне, что случилось, — просит Ной. — Я знаю, что ты пошла за Эли и Аркосом. — Он бросает на меня свирепый взгляд. — Что ты сделала со мной в гостевом доме? Дерьмовое.

— Ты оставишь меня с вывихнутым плечом? — отвечаю я.

— Только до тех пор, пока мы не вернемся в квартиру, — говорит Ной.

Я рассказываю ему, что произошло в… где бы там в аду это ни находилось.

— Странные, долговязые тела-тени с крошечными кошачьими головами и острыми клыками и когтями. Похожие на горгулий существа охраняли Эли и Вика в той старой церкви, и Эли и Вик были подвешены обнаженными за запястья к стропилам. — Я смотрю на Ноя и больше не злюсь на него. Я знаю, что все, что он делает, он делает для того, чтобы защитить меня. Клятва, которую он обещал Эли сдержать? У меня такое чувство, что это может помешать. Сильно. — Ной, они оба были живы. Они застонали. Я вытащила их из этой адской дыры за запястья.

Он искоса взглянул на меня.

— А что потом?

Я пожимаю плечами.

— Как только мы выбрались в лес, я не знаю… над нами что-то пронеслось. Меня подбросило в воздух футов на двадцать-тридцать. Порвалась веревка, которой я связала нас троих. — Я пытаюсь пошевелить плечом. Не получается. — Я ударилась о дерево, попыталась встать, упала, попробовала еще раз. И еще. — Я покачала головой. — Они просто… исчезли. — Я смотрю на своего напарника. — Но они оба были живы. Клянусь Богом, так оно и было.

У подножия длинного крутого холма, ведущего прочь от Айви-Коттедж и Сент-Буэно, Ной припарковал «Ровер». Он полуобернулся на сиденье и посмотрел на меня.

— Я верю тебе. Мы что-нибудь придумаем. — Он молниеносно наклоняется ко мне, кладет свою большую руку мне на левое плечо и возвращает его на место. Я резко втягиваю воздух от боли, и все заканчивается. Гораздо более нежным прикосновением он касается моего подбородка. — В следующий раз доверься мне, ладно? Не используй больше на мне силу своего разума, Райли. Я хочу, чтобы Эли был таким же живым, как и ты. — Затем он развязывает мне правое запястье и заводит «Ровер»; мы возвращаемся через Дингуолл, Стратпеффер и вскоре выезжаем на шоссе А-9.

Несколько миль мы оба молчим, и я пытаюсь осознать, а затем и стряхнуть с себя все, что произошло со мной с момента прибытия в Инвернесс. Впервые я чувствую себя потерянной. Раньше у меня было направление. Я зарядила патроны в скату. У меня был план.

Как спасти Эли и Вика.

Теперь все полетело к чертям.

Куда они делись?

— Нам нужно поработать, Рай, — говорит Ной, глядя вперед. Впереди маячит мост через залив Бьюли-Ферт, а из вентиляционных отверстий «Ровера» доносится тяжелый запах морских обитателей. — Включись в игру с головой.

Мы были на середине моста, когда на центральной консоли зазвонил мой сотовый. Мое сердце тут же подпрыгнуло в груди.

Это была песня AC/DC «Highway to Hell».

Это мелодия Викториана Аркоса.

Открыв консоль, я хватаю свой iPhone и отвечаю:

— Викториан?

На несколько секунд воцаряется тишина, которую я едва могу вынести.

— Райли? Это ты? — спрашивает Вик. Его голос хриплый, тише обычного. Но это он.

Я едва могу говорить.

— Где ты? Ты в порядке? Что случилось с тобой тогда…

Викториан издает тихий, слабый смешок.

— Я думал, ты говорила, что едва можешь говорить, любимая.

Я откидываюсь на подголовник сидень и закрываю глаза.

— Боже мой, ты жив. — Я сажусь прямо. Я чувствую, как у меня на лбу выступает пот, а дыхание перехватывает. — Эли с тобой?

— Nu, dragostea mea, — отвечает Вик на своем родном румынском. Нет, любовь моя. — Что со мной случилось? Как я добрался домой? — спрашивает он.

Краем глаза я вижу, как Ной бормочет что-то в свой сотовый. Он звонит в Штаты. Семье Эли.

— Домой? В Румынию? — продолжаю я, но мой разум кричит: «Где, черт возьми, Эли?»

— Да, в Румынию. И я знаю, ты хочешь побольше узнать о своем женихе, Райли, — говорит он тихо. — Я все еще слышу твои мысли, любимая, и хотел бы, чтобы у меня было что предложить. Я… просто почти ничего не помню. Кроме… боли. Мучительной боли.

— Все в порядке, Вик, — говорю я, и у меня мурашки бегут по коже от этой мысли. Не хочу показаться равнодушной, но, черт возьми, да, я хочу побольше узнать об Эли. — Ты помнишь, как мы с Эли были в церкви? Я тащила тебя по улицам? В лес?

— Да, в церкви с Эли. Это произошло почти так же мгновенно, как я вернулся домой. В… мгновение ока, — вздыхает он в трубку. — Нас связали за запястья. Избили… чем-то неестественным. Мы не истекаем кровью, Райли. Но все же… это истощало нас. Потом избиения просто прекратились. И мы повисли. Мы разговаривали, пока ни один из нас больше не мог говорить.

— Кто избил? И почему? — спрашиваю я.

Вик вздыхает в трубку.

— Я никогда не видел лица, только тень. Но у меня возникло такое же ощущение, как тогда, когда Джейк Андорра ударил меня мечом. Думаю, это был один из Падших.

— И избиения прекратились, потому что Падших убили, — предполагаю я. — Как думаешь, почему?

— Понятия не имею, кроме того, что пытки доставляли им удовольствие, — говорит он. — Или