Клетка для дикой птицы - Брук Фаст

— Не думаешь, что понадобятся фиксаторы? — спросила я, подняв бровь. Я бы убила его, если бы он не пристегнул меня, когда ставил клеймо мне.

— Если бы у нас здесь был такой стул, поверь, я бы им воспользовался, — сказал он. — Но тащить тебя в смотровую незаметно было бы слишком рискованно. И доктор Роу сейчас там, осматривает новеньких.

Логично. Заключённая, которую конвоируют через всю тюрьму почти к самому выходу, вызовет слишком много вопросов. Я не была в той зоне с первого дня в Эндлоке.

Мои руки нашли запястье Вейла; я закатала его рукав, обнажая предплечье, затем отпустила его, принимая клеймо из его протянутой руки. Устройство тряслось в моей хватке. — Ты готов?

Я гадала, кто нервничает больше — он или я, судя по тому, как моё дыхание вырывалось короткими толчками, а сердце отчаянно колотилось о рёбра в тщетной попытке сбежать из клетки грудной клетки.

Я посмотрела вниз и увидела цифру 242, светящуюся на меня злым оранжевым огнём.

— Я готов. — Вейл собрался с духом, вытянув правое предплечье поперёк бедра. Его левая рука потянулась ко мне, ища утешения и сжимая изгиб моей талии.

— Прости, — пробормотала я, опуская раскалённое клеймо на его руку.

Глубокий стон вырвался из его горла, озвучивая боль и пронзая моё сердце. Но он не закричал.

— Почти всё, — прошептала я, зная, что не могу предложить настоящего утешения. Я избегала смотреть прямо туда, где клеймо касалось его руки, но едкий запах горящей плоти не давал забыть о том, что я делаю.

Его пальцы больно впились в мою талию, но я знала: это ничто по сравнению с тем, что чувствует он.

Наконец мой мысленный обратный отсчёт закончился, и я подняла клеймо с его кожи, швырнув его на столешницу. Я схватила ведро с водой, которое приготовил Вейл, и он погрузил в него предплечье.

Его голова упала мне на живот, и он издал вздох, тяжёлый от боли и облегчения одновременно. Я запустила пальцы в его густые волосы, успокаивая его, пока его свободная рука обнимала меня за талию.

— Всё хорошо, — сказала я. — Всё закончилось.

Мы оставались так несколько долгих минут, не разговаривая, но окутанные друг другом. Мысль о том, что скоро мы отправимся в новую жизнь, где сможем касаться друг друга свободно, а не в тёмных нишах или за закрытыми дверями… я никогда не думала, что поймаю себя на тоске по таким вещам.

Может быть, это нормально — хотеть кого-то, кто будет заботиться о тебе. Кого-то, к кому можно обратиться, когда становится тяжело, вместо того чтобы нести невыносимый груз в одиночку.

Спустя время я нежно забинтовала заклеймённую руку Вейла, стараясь не давить без необходимости.

— Спасибо, — прошептал он.

— За то, что расплавила тебе кожу? — недоверчиво спросила я.

— За то, что помогла мне. — Он встал, бережно обхватил моё лицо ладонью, и его губы встретились с моими в мягком поцелуе.

Дыхание застряло в горле. Вейл был нежен; его язык скользнул по моей нижней губе, прежде чем уговорить рот открыться. Его пальцы пробежали по шее и сжались в моих волосах.

Эта близость пугала меня.

Я раскрывалась, словно он снимал слои с моей души. Это заставляло меня чувствовать себя более уязвимой и обнажённой, чем когда я стояла перед ним без одежды в его комнате.

— Тебе не нужно меня бояться, Птичка, — промурлыкал Вейл, словно прочитав мои мысли.

Но я не знала, как перестать.

Глава тридцать первая

— Ключ.

— Тьфу. Какой? Их здесь, типа, миллион. — Яра рылась в переносном ящике с инструментами, который раздобыл для нас Вейл.

— Мне нужен три восьмых, — крикнула Кит приглушённым голосом. Она стояла на стремянке, просунув голову в вентиляционную шахту, так что её не было видно.

Яра нахмурила лоб. — Мне нужно, чтобы ты повторила это так, будто я понятия не имею, о чём ты говоришь. Потому что так оно и есть, если тебе интересно.

Фырканье со стороны Кит. — Твои таланты лежат в другой плоскости, дорогая. Рейвен?

Я ухмыльнулась. — Дай-ка я взгляну.

Яра пожала плечами и толкнула ящик с инструментами по клетчатому кафельному полу технического помещения, и я принялась перебирать груду железок, пока не нашла ключ на три восьмых дюйма. Встав, я пересекла комнату и вложила инструмент в протянутую руку Кит.

Звук металла, ударяющегося о металл, донёсся из вентиляционной шахты, и я перенесла вес с ноги на ногу, поглядывая на запертую дверь и ожидая, не попытается ли кто-нибудь ворваться внутрь.

Настал день нашего побега.

Кит настояла, что устанавливать диффузор раньше слишком опасно — вдруг другой охранник наткнётся на него до того, как мы уйдём.

Этим утром Вейл устроил представление перед другими заключёнными из мастерской, попросив нас следовать за ним на «ремонтные работы», а затем оставил нас одних в техническом помещении.

Это было большое пространство, но оно было до отказа забито оборудованием, из-за чего казалось тесным. Бесчисленные трубы и электрические провода тянулись по потолку и пересекали комнату, а промышленные бойлеры и резервные генераторы стояли вдоль стен.

— С каких пор охотники за головами разбираются в инструментах? — спросила Яра, доставая из кармана униформы пузырёк нежно-голубого лака для ногтей и откручивая крышку.

Химозный запах лака поплыл по комнате, и я сморщила нос.

— Мой отец был разнорабочим у домовладельца, которому принадлежали многоквартирные дома в нашем районе, — объяснила я. — Он обслуживал сотни квартир. Я ходила с ним на работу, когда не была в школе. Нахваталась кое-чего, полагаю.

Мне нравилось работать с ним. Я делала то же самое, что и сейчас для Кит — носила ящик и выбирала инструменты, которые ему были нужны. Иногда, если мама задерживалась на фабрике, Джед тоже шёл с нами, и я отвечала за то, чтобы присматривать за ним. Мне нравилось, что родители доверяли мне заботу о нём.

— А ты? — спросила я, стряхивая воспоминания. — Ты должна была приобрести какие-то полезные навыки, будучи агрономом.

— Я в основном сидела в лаборатории, — сказала Яра, заканчивая первую руку и осматривая идеально накрашенные ногти, прежде чем перейти к следующей. — Работала с образцами почвы и тестировала составы, чтобы сделать её более плодородной. Но потом, когда умер мой отец… ну. Я рассказывала тебе об искусственном дефиците еды. Я не знаю, было ли всё, что я делала в лаборатории, совершенно бесполезным — вдруг они всё время давали нам заражённые образцы почвы, чтобы мы верили их лжи?

Я побледнела. Узнать, что Совет и «Эндлок