Рапунцель в волчьей стае - Любовь Сергеевна Черникова
Я проверила в сумочке через плечо паспорт, немного обналиченных денег — пять тысяч, от которых отказалась продавщица в магазине стали приятным бонусом. Я достала их и незаметно сунула в карман толстовки под курткой.
Затем проверила распечатанный билет на автобус до Ишима и сверилась с электронными часами на табло в автобусе. До его отправления оставалось всего семь минут, и меня затрясло от нетерпения. Еще бы чуть-чуть, и я опоздала.
Ехать было недалеко — всего-то две остановки. Можно было дойти пешком, но это заняло бы куда больше времени из-за моста, который не располагал к пешим прогулкам в подобное время.
Рейсовый автобус сделал поворот и остановился как раз у той самой привокзальной площади, куда я приехала каких-то четыре месяца назад…
Я выскочила из автобуса и, не замечая холодного пронизывающего ветра, кинулась к стоявшим в стороне междугородним автобусам. Их было не так много, так что я мгновенно нашла нужный.
Сердце колотилось как бешеное, когда я заняла свое место в салоне. До жути хотелось расслабиться, сбросить это тягостное изматывающее напряжение в каждой клеточке моего тела, которое не позволяло мне сделать даже банальный глубокий вдох.
Теперь, когда я преодолела первый этап пути, и дальше от меня почти ничего не зависело, оставалось только рефлексировать.
Судя по тому, что за мной вроде бы никто не гнался, мой побег оказался неожиданным и для наших охранников. Я не сомневалась в том, что меня уже ищут.
Как там Рада? Надеюсь, ее не слишком сильно накажут. Я обязательно попрошу прощения у Сибирских, как только смогу. Мне кажется, они меня поймут. У них такая крепкая семья. Они все любят друг друга. Они обязательно меня поймут…
Господи, хоть бы все получилось так, как я спланировала!
С момента моего побега из ТЦ прошло каких-то пятнадцать минут. Еще три, и этот чертов автобус закроет двери и тронется наконец-таки в нужном мне направлении…
— Доброе утро! — громкий мужской голос заставил меня вздрогнуть и сильнее вжаться в сиденье.
— Здорово, Колян! — водитель заметно оживился, подавая руку крепкому молодому человеку с чуть раскосыми глазами. — Как мать, давно не видел ее.
— Да нормально все. Болела тут… А сейчас ниче вроде.
Парень окинул взглядом салон и втянул ноздрями воздух. Я тихонько сползла по сиденью вниз. Оборотень! Он точно оборотень! И водитель, наверняка, тоже!
еперь каждый человек в салоне вызывал у меня подозрение.
Пару раз шмыгнув носом, парень вытащил не слишком свежий носовой платок и звучно высморкался. А затем поморщился, шаря глазами по салону. Наверняка учуял запах моего парфюма. Но так и не определив источник зловония, он продолжил разговор с водителем:
— Как Ирка?
— Да чего ей будет? — Махнул рукой тот. — Учиться не хочет. Фигней страдает, все «титоки» свои идиотские снимает. А ты в Ишим?..
Этот парень здесь не из-за меня. Обычный человек, который едет по своим делам… Успокойся! Все будет хорошо!
Водитель и его знакомый продолжали болтать о какой-то ерунде, а я каждую секунду умирала от страха, не сводя взгляда с циферблата часов, до тех пор, пока со скрипящим из-за холода звуком двери наконец-то не закрылись.
Автобус качнулся и, не торопясь, вырулил с привокзальной площади на проспект. А я с трудом перевела дух, заставив закаменевшие мышцы расслабиться.
Народу было немного, и место рядом со мной пустовало, чему я порадовалась. Надеюсь, и дальше никто не сядет.
Поезд до Тюмени отправляется почти в пять. Если повезет, и по дороге меня не перехватят, то в Ишим я приеду за пятнадцать минут, до отправления. Электронные карты показали мне, что от автовокзала до станции пешком примерно восемь минут — они там рядом находятся. Дорогу я знала — изучила, когда добиралась в Кедровое, а сейчас я налегке, точно успею. Раньше положенного поезд точно не уйдет.
Я сама не поняла, как задремала. Наверное, сказалось нервное истощение. Проснулась от того, что кто-то толкал меня в плечо, и испуганно отпрянула к окну.
Незнакомая девушка виновато улыбнулась.
— Простите. Не хотела вас напугать. Конечная.
Еще раз улыбнувшись, она поправила увесистую сумку на плече и вышла. Я торопливо последовала за ней — в салоне, кроме меня, уже никого не осталось.
— Спасибо! — крикнула ей вслед, выпустив изо рта облачко пара, и принялась осматриваться.
Темнело рано, и в свете горящих фонарей местность показалась мне незнакомой. Потребовалось несколько мгновений, чтобы сориентироваться. Я торопливо шагала, пробираясь по заметенным тротуарам, которые сильно сузились. Валил такой снег, что идти было сложно. Приходилось щуриться и пригибаться от ветра. Похоже в поезд я сяду той еще пандой.
Я то и дело поскальзывалась, с трудом пробираясь через переметы и начинала переживать, что все-таки не успею.
Стоило перейти дорогу и миновать пару жилых домов, как прямо передо мной затормозил черный седан. Я испугалась, что меня просто не увидели в такую метель. И правда, на моем черном пуховике совершенно отсутствовали светоотражающие элементы.
Пока я стояла, держась за сердце, водительская дверь отворилась и наружу показался уже знакомый мне бритый мужик!
Без шапки и в расстегнутой куртке, он смотрел и ухмылялся.
— Садись, — указал он на разделяющую нас машину.
Он не делал попыток приблизиться, иначе я наверное бы припустила прочь. Правда, толку-то? Он был оборотнем, от него не убежать.
— Мне нужно на поезд, — возразила я.
— Не нужно. Ты полетишь в Питер на самолете. — Лысый подмигнул.
— Как это?
Закатив глаза, он достал мобильный и набрал какой-то номер, дождался ответа и вдруг бросил трубку мне. Не знаю как, но я ее поймала.
— Алло?
— Вера? Доченька, это ты? — раздался встревоженный голос мамы.
— Я, мам.
— Вера, зачем ты сбежала? Тебе следовало остаться у Сибирских…
— Хватит! Я сама решу, что мне нужно, а что нет. Хорошо?
По щекам покатились слезы, и кожу защипало от мороза. А потом вместо мамы заговорил отец.
— Я в тебе не сомневался, дочь. Ты поступила правильно. Семья — прежде всего. Уверен, ты не безнадежна и сделаешь все как надо. А теперь следуй указаниям моего помощника. Он доставит тебя домой.
Не прощаясь, отец сбросил
