Теория гибрида - Пенн Кэссиди
— Я так долго мечтала об этом дне, и теперь, когда он настал, должна признать, что это немного разочаровывает. — Я с отвращением сморщила нос. — Думала, ты будешь сопротивляться сильнее, чем сейчас, но это больше не имеет значения, Райан. Тебе следовало остаться вампиром, потому что теперь ты умрешь. Я собираюсь разорвать твое тело на мелкие кусочки и похоронить твои останки там, где их никто никогда не найдет. Просто хочу посмотреть в твои глаза, когда ты поймешь, что сотворил все это со своей собственной плотью и кровью. Хочу посмотреть, как ты вспоминаешь те времена, когда прикасался ко мне своими руками и когда ты сказал, что покажешь мне, каково это, когда тебя трахает настоящий мужчина.
Громовое рычание разнеслось по комнате, и я немедленно почувствовала ярость Августа через связь. Почувствовала, как он медленно придвигается ближе, потребность сорвать голову Райана с плеч была такой сильной, что он вибрировал от этого. Я не рассказывала ребятам об этой части моего прошлого, но он не прикоснулся бы к Райану, если бы я ему не сказала. Никто из них не стал бы. Они знали, что мне это нужно. Это должна быть я.
Теперь Райан ерзал, и слезы текли у него из глаз по покрасневшим щекам. Несколько кровеносных сосудов лопнуло у него на шее и на лбу, когда он отчаянно царапал мои руки, но ничто из этого меня не остановило. Я насытилась не только кровью моих вампиров, но и кровью мужчин, которых мы оставили умирать в коридоре. Я была сильной и могущественной. Он больше не мог причинить мне боль.
— Мир забудет о твоем существовании, и я тоже.
Его глаза расширились, а тело застыло, когда из его разинутого рта хлынула кровь. Мне почти не потребовалось усилий, чтобы вонзить кулак прямо в его грудную клетку — мимо мышц, тканей — прямо в тот сморщенный, почерневший орган, который он называл человеческим сердцем. Я позволила ему почувствовать агонию этого на несколько мгновений, позволила боли проникнуть в меня, чтобы могла увидеть это в его глазах. Затем сжала его сердце в кулаке и потянула, вырывая его из груди, прежде чем зажать между нами, нависнув над его пораженным лицом. Его сердце стукнуло раз, другой, а затем последний третий раз в моей хватке, прежде чем обмякло и замерло.
Свет покинул глаза моего отца, его челюсть отвисла, хватка на моих руках ослабла, и его тело безвольно повисло у забрызганной кровью бетонной стены камеры. Потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы осознать тот факт, что он мертв.
Он ушел.
Действительно, на самом деле исчез.
Внезапно он превратился в труп — ни единой искорки жизни в этих злых глазах. Я бросила его тело на пол в луже его собственной крови, затем повернулась лицом к остальным в комнате. Август был там, и как бы мне ни хотелось вести себя так, будто меня ничего не беспокоит, в ту же секунду, как я встретилась с ним взглядом, упала в его объятия.
Моя пара провел рукой по моим волосам, прижимая меня к своей груди.
— Ты молодец, детка, — сказал он так тихо, что это предназначалось только мне. — Ты чертовски хорошо справилась.
Я позволила себе оставаться в его объятиях всего несколько секунд, позволяя его успокаивающему аромату окружить меня и успокоить, затем глубоко вздохнула и отступила. Август придвинулся ко мне, расширив свою мощную стойку и скрестив руки на груди. Он все еще был таким же голым, как в день своего рождения, но в каком-то смысле это делало его только более пугающим и еще менее человечным, чем он уже был.
— Скажи только слово, и ее голова покатится, — пробормотал Атлас, встречаясь со мной взглядом. Казалось, они с Фаустом были в нескольких секундах от того, чтобы взять это дело в свои руки.
— Как бы трогательно все это ни было, ты планируешь вырвать и мое сердце? — Почти лениво спросила Эстель. Ее голос звучал скучающе, но могу сказать, что это было натянуто. Ее сердце билось слишком быстро.
— Полагаю, я могу убить тебя. Могу приказать Атласу и Фаусту оторвать тебе руки и позволить медленно истекать кровью по всему полу. — Должна признать, это было заманчиво. Хотелось увидеть, как эта женщина испытывает боль. Просто казалось, что смерть будет слишком быстрой для нее. После того, что она натворила, ей нужно было страдать.
— Как я уже сказала, ты уже выполнила за меня всю работу. Даже если ты убьешь меня прямо сейчас, ты уже выпустила в мир моих гибридов. — У меня внутри все сжалось, когда ее улыбка стала шире, а глаза заблестели. — Разве не ты говорила, что природа всегда находит выход?
Заключенные… Черт возьми!
Должно быть, она увидела понимание в моих глазах.
— Ты здесь, чтобы освободить их, не так ли?
— Как ты это сделала? — Я сплюнула. Атлас и Фауст потянули ее за руки, и я услышала, как хрустнуло одно из ее плеч. Это должно было быть больно.
Я не понимаю. Она сказала, что ей нужна моя кровь, чтобы производить больше гибридов, начиная с младенцев. Чтобы изменить взрослого дарклинга, ей нужна была гибридная кровь. Но эти женщины были здесь уже много лет.
— Я лечила тебя всю твою жизнь. Все эти швы, все эти сломанные кости, которые оставил тебе Райан. У тебя было много крови за эти годы, Сиренити. Я только и ждала, чтобы забрать тебя обратно, когда ты наконец обратишься, чтобы я могла исправить недостатки моей сыворотки. Какими бы несовершенными они ни были, ты выпустила в мир первых моих гибридов, даже не подозревая об этом. Хотя им может потребоваться несколько лет, чтобы осознать, кто они такие, но когда они это сделают, те, кому удастся пережить перемены…
— Ты гребаная психопатка, — процедил Атлас сквозь зубы. Затем он потянул сильнее, когда Фауст потянул ее плечо назад. Я услышала, как хрустнула ее кость, и она закричала, это прозвучало музыкой для моих ушей.
— Я не собираюсь убивать тебя, Эстель. Здесь слишком многое произошло, и тебе придется публично ответить за свои преступления.
Теперь, когда Райан мертв, а Карсон, вероятно, спасается бегством, как трус, которым он
