Порабощенная душа - Кери Лейк

Тело мужчины качнулось в сторону и упало на пол, и Гевин швырнул голову рядом с собой, прежде чем вскарабкаться на матрац к Сабель, где она неподвижно лежала.

Затаив дыхание, он закрыл глаза и положил голову ей на грудь, прислушиваясь к сердцебиению. Устойчивый стук заставил его с облегчением рухнуть рядом с ней, а её слабое дыхание коснулось его щеки.

Её запах проник в его нос, в череп, и его охватила эйфория. Он открыл глаза, увидев ярко-фиолетовый синяк, покрывший её кожу, и поток ярости пронёсся по его венам, как огнемёт.

Сквозь стиснутые зубы он попытался сдержать рычание, застрявшее у него в горле.

Мою женщину. Ранили.

Голова Гевина метнулась назад в сторону ликана. Он сполз с Сабель и вновь провёл кинжалом.

Будь он проклят, если кто-нибудь найдёт хотя бы целый палец к тому времени, как Гевин покончит с ублюдком.

Глава 19

Сжав пальцы, Сабель перевела дыхание и открыла глаза. В темноте она оглядела комнату, вдыхая насыщенный аромат бергамота и дерева.

Комната Гевина? Я умерла?

Её щека скользнула по гладкой, твёрдой поверхности, и стук, который она слышала во сне, перерос в резкий барабанный бой в ушах. Сердцебиение?

Лёгкий массаж макушки её головы щелкнул переключателем, и она прижалась к тёплому телу, за которое цеплялась.

Грудь Гевина тяжело вздымалась, кожа была вся в крови. Его глаза, казалось, погрузились в транс. Не такой угрожающий, как его ночной зверь, но почти безумный, определенно не такой тёплый знакомый.

Она сглотнула.

— Гевин?

Он не ответил, и Сабель съёжилась, оглядываясь по сторонам. Помада, которую она оставила, всё ещё лежала на комоде. Её платье было снято, заменено спортивными штанами и футболкой.

— Я сжёг платье. Оно провоняло им. — В его голосе не отражалось и грамма извинений.

— Гевин, ты…?

— Убил его? Да. Я бы сделал это снова.

Гевин убил Лахлана. Она потерпела неудачу. Не смогла сделать то, что обещала. Хуже того, когда Кэш узнает, что она не только не достала Черную книгу, но и душу этого придурка-ликана, он наверняка подставит её, рассказав Джевену об их маленькой деловой сделке.

Она закрыла лицо руками.

— Что я наделала? — Она сползла с кровати, готовая заползти в себя и умереть. Она почти выполнила миссию в одиночку, если бы не ворчание Нолы, что она наняла Гевина, чтобы тот присматривал за её задницей. Сабель съёжилась при мысли о том, чем могла закончиться ночь. О Денье, которая задавалась вопросом, куда она пропала; почему она не пришла забрать детей. И, в конце концов, если Сабель удастся найти, как ужасно будет для её детей узнать, как именно умерла их мать. — Я облажалась. Я облажалась, и теперь ничего не изменится. Будет только хуже. — Она покачала головой, наконец выпустив слёзы, которые сдерживала большую часть ночи. — Намного хуже.

— Сейчас не время убиваться.

— Мне очень жаль, Гевин, — сказала она через плечо. — Извини, что втянула тебя. Что я чуть не убила тебя. Я хотела… — она подавила желание сломаться и зарыдать перед ним. — Я просто пытаюсь создать другую жизнь для своих детей. Показать им, что то, что мы такие, какие мы есть, не означает, что мы должны так жить. — Её тело напряглось при следующем вдохе. — Он мог бы… а я… — она сглотнула. — Все те бедные девочки.

— Сабель, ты была расходным материалом. На самом деле, Кэш, вероятно, заключил с тобой сделку, зная, что ты никогда не выйдешь из неё живой. — Глаза Гевина вернулись в нормальное состояние, когда Сабель оглянулась.

— Я такая дура, — прошептала она. — Я должна была понять, что выхода нет. Мы кормим наших детей ложью, говоря им, чтобы они много работали и хорошо учились в школе. Для чего? Чтобы они принадлежали кому-то другому? Боссу? Супруге? Грёбанному сутенеру?

— Джевен имеет право диктовать, сколько душ ты должна собирать для подземного мира, но никто тобой не владеет.

Она рухнула на край кровати.

— Никто не владеет тобой, Гевин. У тебя есть свобода делать то, что ты захочешь.

— Чего ты хочешь, Сабель?

— Ты о чём?

— Некоторые считают, что надежда — это зло, призванное свести нас с ума в погоне за мечтами.

Она чувствовала на себе его взгляд, хотя и не могла встретиться с ним взглядом.

— Надежда — наша потребность, — продолжил он. — Необходимый вдох, прежде чем волна обрушится на тебя.

— Надежда опасна в моём мире. Она заставляет тебя совершать глупости, например, заключить сделку с сутенёром и войти в клуб так, будто ты сразу же сможешь уйти.

— И всё же, ты здесь.

— Нужно ли напоминать тебе, что ты вынес меня из того клуба?

Нахмурившись, Гевин скрестил руки на груди.

— Выживание — не только спасение себя, Сабель. Это стратегия. Я был не более чем винтиком в твоей стратегии.

— Почему-то, Гевин, ты никогда не был обычным винтиком. Ты — охеренная машина. — Она уставилась на желтеющий синяк на предплечье, исчезающее напоминание о том, что могло быть и хуже. — Кстати… спасибо. За то, что вытащил меня оттуда. Возможно, я горда, но я не неблагодарная.

— Не за что. — Гевин пошевелился, и Сабель схватила его за руку.

— Подожди, Гевин. Пожалуйста, не уходи пока. — Она нахмурила брови, отпуская его, когда холодный укол страха поднялся из её нутра. Почему так важно держать его рядом? Откровение засело в её груди, когда слова сорвались с её губ. — Я не могу сейчас быть одна.

— Если я буду рядом с тобой слишком долго, то всё закончится не лучшим образом для тебя. У тебя было достаточно травм для одной ночи. Я попрошу Анну присмотреть за тобой.

— Я хочу тебя. — Её глаза всё ещё уклонялись от его взгляда, и она почти сожалела о признании. С каких пор она нуждалась в мужчине для комфорта? Хотела она это признать или нет, но Лахлан что-то в ней встряхнул. Уязвимость, к которой раньше не прикасались. Осознание того, что все эти годы лишь удача не позволяла ей стать новой игрушкой какого-то психопата, почти иссякло. — Я чувствую себя… в безопасности с тобой. Я чувствую себя в безопасности. Только здесь.

— Всё в порядке. Я останусь. — Он устроился рядом с ней, а Сабель легла ему на грудь.

— Однажды ты спросил, что заставило мои силы проявиться той ночью в баре. — Наконец она встретила его взгляд. — Это ты. Каким-то образом я могу пережить самые устрашающие переживания, когда знаю, что ты здесь и наблюдаешь за мной.

— Я тоже хочу признаться. В ту ночь, когда ты танцевала, я