Убежище - Джейн Генри

Его голос, как поверхность озера, в котором я плавала в детстве. Спокойный и безмятежный, но под водой таились холодные глубины, с течением, способным сбить с ног и утянуть вниз.

Я не позволю себя утащить.

— Иди сюда? Мы в машине. Насколько ближе ты хочешь, чтобы я подошла?

Опасный блеск в его глазах говорит о том, что ему не до веселья.

— Мне нужно показать тебе, насколько ближе я хочу, чтобы ты подошла? — Наклоняясь ко мне, он понижает голос до хриплого шепота: — И я буду ждать, что ты придешь, принцесса.

О, Боже.

Я знаю эту игру. Знаю эти маневры. Он хочет выбить меня из колеи, чтобы сделать свой ход.

Мною нелегко манипулировать, что бы он ни думал. У меня есть многолетний опыт.

Не сводя с меня взгляда, он медленно похлопывает себя по колену, молчаливо приглашая.

— Руки сюда, пожалуйста.

Он хочет, чтобы я положила свои... руки... к нему на колени? Что за странный фетиш такой?

С недоумением я подчиняюсь, прижимая пальцы к его брюкам. Мышцы крепкого бедра напрягаются.

Раздается щелчок металла, и что-то холодное обхватывает мои запястья. Я опускаю взгляд и вижу, что он надел на меня наручники. Просто вытащил их, как фокусник.

— Вот насколько ближе ты подойдешь, — он резко тянет меня за запястья, и мое тело с силой прижимается к его груди. — Именно так.

Машина останавливается, и дверь открывается. Вспышка лунного света показывает, что он не лгал — серебристый отблеск и свет демонстрируют силуэт Манхэттена, простирающийся на фоне черного неба.

Он выходит первым, а затем протягивает руку ко мне. Мне неудобно, я спотыкаюсь с закованными в наручники запястьями, но его хватка слишком крепкая, чтобы я упала. Резкий звук русской речи разливается в ночи, его люди говорят друг с другом тихими голосами, проявляя уважение, когда обращаются к нему.

Интересно, какое место он занимает в иерархии. Я знаю только систему своей семьи, но почти ничего не понимаю в русской.

— Добро пожаловать домой, сэр.

Остальные продолжают говорить по-русски, так что предполагаю, переход на английский — для меня.

Поднимаю голову, чтобы осмотреться и прикинуть план побега, но внезапно мягкая шелковая ткань закрывает мне глаза, и мой мир погружается в темноту.

Он завязал мне глаза.

Я спотыкаюсь, когда не вижу, куда иду. У меня сжимается живот, и я тяжело вздыхаю, пытаясь удержать равновесие. Затем сильные руки обхватывают меня, и поднимают.

— Смотри под ноги, — огрызается он, когда мой живот касается его плеча. Я, конечно, ничего не вижу, но чувствую, что нахожусь высоко над землей, и это крайне неудобно.

— С завязанными глазами? Конечно, это вполне логично. Может, в следующий раз попросишь меня спеть с кляпом во рту, или...

Задыхаюсь, когда его ладонь сильно шлепает меня по заднице. Я сжимаю зубы. Он только что сделал это, и у меня такое чувство, что это не в последний раз.

— Я же просил тебя следить за языком.

Я раздвигаю ноги, потому что это единственное движение, которое могу сделать, и хочу усложнить ему задачу.

— Пять звезд за двойные стандарты в этом доме. Браво.

Жду, что это принесет еще один шлепок, но он не реагирует. Однако наш шаг ускоряется. Я чувствую порывы холодного воздуха, когда он идет быстрее, выкрикивая приказы на грубом русском языке.

Но пока мы движемся, меня что-то беспокоит. Могу только предположить, что он завязал мне глаза, потому что не хочет, чтобы я видела, где мы находимся, и не узнала, как отсюда выбраться. Он хорошо подготовился, зная о моих попытках побега в прошлом.

Боже, мне нужно это сделать. Но если он узнает...

Двери закрываются. Звуки начинают затихать, за исключением его шагов, которые становятся приглушенными. Ковер? Наблюдать вслепую — не моя сильная сторона. Какого размера это место? Кажется, мы идем уже минут пятнадцать, но, возможно, время замедляется, когда твое сердце бьется миллион раз в минуту.

Наконец, шаги замедляются. Мое тело смещается, когда он поправляет меня у себя на плече. Слышится звук открывающегося замка, но звука ключа нет, так что, вероятно, замок цифровой или что-то подобное. Дверь открывается. Я остаюсь неподвижной на его плече, надеясь, что если мы наконец-то пришли к месту назначения, то теперь смогу спуститься и осмотреться.

— Я сказал тебе не убегать, Харпер. А ты решила ослушаться меня с самого начала. Ты еще не моя жена, но уже в моей власти, так что тебе пора понять, что за твои действия есть последствия.

Мои щеки пылают. Сердце бьется так быстро, что чувствую тошноту. Был ли тот первый шлепок по заднице прелюдией к...

Вскрикиваю, когда внезапно падаю вниз, и размахиваю руками — мое тело мягко приземляется на кровать. Я тянусь, пытаясь за что-то ухватиться, но его сильные, грубые пальцы хватают меня за скованные запястья. Паника накатывает, словно приливная волна, сметая весь разум и логику.

— Что ты... — мягкая ткань скользит по моим губам и подбородку.

— Мне понравилось твое предложение с кляпом. Ты в моем доме, и, в конечном итоге, когда пойму, что ты усвоила урок, я дам тебе немного свободы. Но после сегодняшней выходки мы начнем медленно и аккуратно. Кивни, если поняла.

Пульс так сильно участился, что меня начинает тошнить, но я все равно киваю.

— Хорошо. Я скоро вернусь. Ты в безопасности и достаточно удобно устроена. Веди себя хорошо, пока меня не будет. Мне нужно кое-что организовать.

Организовать. Когда моя свадьба превратилась в похороны?

В комнате внезапно становится холодно. Дверь захлопывается с окончательным щелчком, и за ней раздается сигнал цифровой клавиатуры.

Он оставил меня здесь одну. Связал, как пленницу, чтобы я не сбежала.

Как долго он будет держать меня в плену? Если мы собираемся пожениться в эти выходные, он ведь не оставит меня связанной и с кляпом, пока священник будет произносить речь, верно? Имею в виду, я должна буду согласиться вслух.

Но что будет... после того, как мы произнесем наши клятвы? Он будет считать меня своей собственностью. Он даже не пытался это скрыть.

А что потом? Когда никто не сможет помешать ему причинить мне боль?

Я просыпаюсь от звука открывающейся двери. Сначала полностью дезориентирована, и паника охватывает меня,