Стать Капитаном Крюком (ЛП) - Мехам Мэри

Он услышал, как Питер отодвинул стул от кроватки, собираясь уходить.

— Знаешь, мне, правда, жаль. Насчет твоей руки.

— Если ты действительно сожалеешь, докажи это и отпусти всех пикси.

Он услышал, как Питер остановился на пути к двери.

— Ты же знаешь, я не могу этого сделать, даже если мы друзья.

— Значит, на самом деле тебе не жаль, и мы не друзья. — Джимми ссутулил плечи и уставился в стену. Он услышал тихий щелчок, когда дверь за Питером закрылась. В этот момент он понял, что никогда, ни за что не простит Питера Пэна.

До слуха Джимми донесся отдаленный звон, раздававшийся будто издалека. Джимми хотел, чтобы этот звук прекратился, и он мог спокойно отдохнуть, но нет, он продолжался и продолжался. Джимми плотнее зажмурил глаза и попытался перевернуться на другой бок, чтобы заглушить шум, но обнаружил, что у него не хватает на это сил, поэтому он молча помолился, чтобы звон прекратился.

Наконец, Джимми проснулся от того, что кто-то дернул его за ресницы. Когда Джимми с трудом открыл глаза, он увидел виновника. Динь-Динь крепко прижала свои крошечные ножки к его скулам, зажала ресницы кулачками и разлепила веки. Джимми резко выдохнул, и Динь-Динь опрокинулась навзничь.

— Ты жив! — Худенькая пикси выглядела чище и здоровее, чем когда-либо прежде.

— Если кто-то лежит в постели и все еще дышит, это обычно означает, что он жив и хочет спать. — Джимми с трудом выговаривал слова. Каждый слог давался ему с трудом и стоил дорого.

Динь сморщила носик.

— Я знаю это. Я просто хотела поблагодарить тебя за то, что ты защитил меня.

Когда дремота рассеялась, Джимми осознал, какой опасности подвергает себя Динь, возвращаясь к нему. Он повернул голову, пытаясь проверить, нет ли в комнате подслушивающих, его чувства обострились, когда любая мысль о том, чтобы еще поспать, улетучилась из головы и сменилась слепой паникой. Его голос прозвучал сдавленно и хрипло, когда он прохрипел:

— Динь, тебе нужно убираться отсюда! Если Питер увидит тебя…

— Я хотела увидеть тебя и убедиться, что с тобой все в порядке. В конце концов, так поступают друзья. Кроме того, ты спас мне жизнь. Еще раз.

Ее слова потрясли Джимми. Как только он понял, что его дружба с Питером подошла к концу, Джимми осознал, что появилась другая дружба… с Динь-Динь.

Он чувствовал, что несправедливо по отношению к Динь утверждать, что он дважды спас ей жизнь. В конце концов, первый раз не должен считаться, поскольку именно он изначально подверг ее опасности. Он заставил себя вернуться в настоящее.

— То, что я спас тебе жизнь раньше, не будет иметь значения, если Питер поймает тебя сейчас. Ты должна выбираться. — Страх, что Динь может быть обнаружена, начал терзать его. От потери крови у него все еще кружилась голова, и образ Динь то появлялся, то исчезал из поля зрения. Джимми крепко зажмурился, затем снова открыл глаза, пытаясь прояснить зрение. Даже моргание отнимало у него значительную часть оставшейся энергии, и каждый вдох давался с трудом, будто на грудь давил тяжелый груз.

Пикси не шевелилась. Вместо этого ее взгляд упал на его перевязанную левую руку, по которой сквозь ткань начали просачиваться капли алой крови и падать вниз, и ее паника усиливалась.

— Ты ведь умрешь, не так ли?

— Ты тоже, если не уберешься отсюда. — Джимми попытался придать своему голосу силу, но получился едва слышный шепот. — Наконец-то ты свободна. Не трать время впустую.

Динь выпрямилась.

— Ты дважды спас мне жизнь. Теперь моя очередь спасти твою. — Она подлетела к нему и начала снимать бинты.

— Нет! — На этот раз Джимми заставил себя говорить громче и попытался отодвинуть Динь от своей раны и приподняться на здоровой руке.

Лицо Динь покраснело, и она выросла до своих обычных человеческих размеров. Ее сияющая фигура, казалось, заполнила всю комнату, ослепляя молодого человека на койке.

— Я не спрашиваю твоего разрешения.

Она уперлась коленом Джимми в грудь, перенеся на него свой вес, чтобы он не мог подняться, затем сорвала запачканные бинты с его левой руки.

«Конечно, теперь она может изменять размер», с сожалением подумал Джимми.

— Не надо, — прохрипел Джимми. — Я не хочу…

Динь-Динь проигнорировала его. Она потянулась к ножнам, висевшим у него на бедре, вытащила острый кинжал и приложила его к своей ладони. Джимми, все еще прикованный к постели и слишком слабый, чтобы пошевелиться, закрыл глаза, но не смог подавить непроизвольный вздох боли, который услышал.

Он почувствовал, как пикси приложила свою кровоточащую руку к обрубку, который раньше был кистью. Тепло разлилось по его запястью и по всему телу. Разум Джимми прояснился, боль утихла, и он почувствовал, как кожа на его левой руке срастается, когда кровь пикси пропитывала его рану.

Он посмотрел на свою левую руку, которая все еще заканчивалась у запястья, но кожа на ней выглядела упругой и безупречной, без единого шрама в поле зрения. Он почувствовал, как в него вливается новая энергия, и в ту же секунду, когда она вернулась, он оттолкнул Динь от своей груди, встал и слегка споткнулся, все еще глядя на свои асимметричные руки.

— Ты не должна была этого делать.

— Я не дам тебе умереть.

— Это было бы проще. Меня больше не волнует, как жить.

Динь ударила его по лицу со всей силы, на которую была способна. Джимми отшатнулся, пока не уперся спиной в стену, и в изумлении поднес оставшуюся руку к горящей щеке. Лицо пикси покраснело, когда она двинулась на него, ее светлые волосы были растрепаны.

— Не смей… Никогда не смей так говорить о смерти, Джимми. В твоей жизни есть смысл.

Краска на лице Динь стала еще гуще, пока не стала почти темно-бордовой.

— Если ты не можешь придумать причину, по которой хочешь остаться в живых, я назову ее. Ты мне нужен. Ты нужен другим пикси, которых Питер заключил в тюрьму. Ты нужен Потерянным Мальчикам. Если тебе наплевать на то, чтобы жить для себя, живи для нас.

Джимми стоял, прижавшись к стене, все еще прижимая руку к щеке. Секунды текли, а он и Динь смотрели друг на друга. На заднем плане Джимми слышал, как Потерянные Мальчики подбадривают какую-то игру. Они казались совершенно довольными и либо совершенно не подозревающими, либо безразличными к тому, что один из их товарищей лежит раненый в задней комнате. Неужели он так сильно им нужен, как сказала Динь?

— А теперь не двигайся. — Динь-Динь протянула ему блестящий крюк, прикрепленный к кожаному чехлу, подбитому мягкой овчиной. Джимми понятия не имел, как ей удалось незаметно пронести его в убежище Потерянных Мальчиков.

— Это ты сделала? — Джимми с опаской посмотрел на острое железо. Внутренний изгиб крюка был заточен так, что превратился в смертоносное лезвие.

Динь самодовольно улыбнулась.

— Не зря меня называют Динь-Динь!

Она закрепила крюк на его левом запястье и занялась затягиванием ремешков на чашечке, охватывающей конец руки Джимми. Пикси наклонила голову, разглядывая протез.

— На самом деле, я умею делать только крюки, — сказала она несколько извиняющимся тоном, затем отодвинулась, чтобы Джимми мог рассмотреть изогнутый металл. Это не было неудобно, но дополнительный вес казался странным, и он не мог оторвать взгляда от нового отростка. Каждый раз, когда он моргал, новое зрелище поражало его так же странно, как и в первый раз. Он гадал, привыкнет ли он когда-нибудь к этому.

Слабый стук в дверь прервал его размышления. Динь-Динь уменьшилась до своих миниатюрных размеров и перелетела на боковой столик, чтобы спрятаться под шляпой Джимми.

— Кто это? — спросил Джимми, изо всех сил стараясь идти по прямой и не заваливаться набок.

— Сми, — произнес тихий голос с противоположной стороны двери.

Джимми распахнул дверь и был поражен, увидев, что глаза маленького мальчика наполнились слезами. Улыбка, которая обычно была на его лице, сползла с него, и он громко фыркнул.