Кровь песков (ЛП) - Грейсон С. К.

Постучали; я позвала Адерин. Она вошла — и на миг застыла. Я глянула вниз — и только потом вспомнила о скромности. В песках я часто была нагой — зрители разве что зайцы да песчаные лисы. Я давно не думала о том, как выгляжу в чужих глазах.

Я машинально прикрылась, но Адерин качнула головой:

— Они держали тебя очень долго.

Я сглотнула и дёрнула подбородком. Если ей проще думать, что это из-за плена — я не стану рушить. Келвадан, говорят, принимает даже изгнанников, но моё изгнание — стыдное. И всё же, когда она протянула полотенце и узел с одеждой, во мне шевельнулась вина. Не стоит обманывать тех, кто так добр — ещё и когда моё присутствие может навлечь беду. В мечтах о жизни в Келвадане я всегда упускала: я могу снова поставить всех под удар — как уже поставила свой клан. Но после нескольких дней среди людей я не была готова опять уходить в одиночество. Я скажу королеве о клане Катал — а потом буду честна с Адерин.

Я обсушилась и развернула одежду: свободные штаны, зауженные к щиколотке, и короткий топ, открывающий руки и живот. Оба — золотисто-жёлтые, узор темнее — непонятные знаки на плечах и по поясу.

— Это слишком красиво, — призналась я.

— Невену нравится делать красивое, — уголки губ у Адерин дрогнули — смягчили морщины у глаз. Такой вид у неё бывал лишь при слове «муж».

Я натянула — и не удивилась: штаны висели на талии, костлявость торчала.

— Невен расстроится, что некогда подогнать, — но он и так сделает тебя красивой, — сказала Адерин.

Она повела меня по коридору — я была готова к камню, но всё равно он давил близостью стен. Мы вошли в комнату, где ели: Невен ждал.

Он скрестил руки, прищурился, замурлыкал что-то и полез в сундук. Достал две ленты — густо-синие, как ночное небо при полной луне.

— Сгодятся, — сказал и обвил одной мне талию — как пояс, сильнее притянул штаны к торчащим тазовым костям. Второй подвёл меня спиной к себе и стянул волосы, оставив длинные концы падать рядом с ещё влажными прядями.

— Прекрасно, — удовлетворённо отступил. Подал ручное зеркальце. Я подняла его медленно — боясь, кто посмотрит из гладкой плоскости: так давно я видела себя только в ряби оазиса.

На меня глянуло сердцевидное лицо. Глаза — золотые, глубоко под выступающим лбом — темнее, чем в детстве. Кончик носа чуток вздёрнут — заметнее на впалых скулах. Я быстро вернула зеркало.

— Спасибо. Наряд… красивый, — сказала я.

Адерин кивнула:

— Пора к королеве Джиневре.

Я вздрагивала в третий раз за пару минут — чьё-то плечо задевало моё, и сердце запрыгивало в горло. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем шаг стал ровнее по извилистой дороге вверх, к вершине Келвадана. Я готовилась к встрече с королевой — не думала, что путь во дворец окажется не менее ошеломляющим, чем сама аудиенция. Подъём от средних террас, где жили Адерин с Невеном, к самой верхушке, где находился дворец, сводил меня с ума: людей было повсюду, и они почти не смотрели друг на друга, двигаясь в сложной хореографии — рядом, но не сталкиваясь. После тишины пустыни, где слышен лишь шорох ветра в редких кустах да редкий крик оманской совы, Келвадан оглушал. Голоса звучали отовсюду; меня постоянно утягивали обрывки чужих разговоров — мелькали и исчезали в водовороте человеческой жизни. Я подпрыгнула, когда кто-то окликнул знакомого из распахнутого окна.

Мы поднимались всё выше по горному склону, минуя террасу за террасой. Наконец прошли через широкие кованые ворота в просторный, незаполненный людьми двор. По ту сторону, через открытое пространство, — высокие двери прямо в каменную толщу горы: дворец, венец чудесного Келвадана, со шпилем, тянущимся к небу. Я задрала голову, готовясь разинуть рот на эту красоту — террасы, окна, вид на город и пустыню.

Но взгляд зацепился за статую посреди двора. Камень был иной — словно не вытёсан из горы вместе с городом, а добавлен позже. Мужчина на великолепном коне — сабля, слишком большая, поднята над головой; сила, власть. Лицо прожгло память: гордое, знатное, с улыбкой и лёгкой озорной искрой, чтобы не казаться чопорным. Я всё оглядывалась на статую, пока Адерин вела меня к дверям.

Стражники у входа уважительно кивнули и распахнули створки — очевидно, знали Адерин и признавали её власть. Внутри я не знала, куда смотреть: убранство роскошно и сдержанно. Я ожидала вычурности, а увидела спокойную красоту: широкие окна заливали залы светом, и всё казалось сном.

Адерин не дала задержаться у гобеленов и строгой каменной резьбы, поведя по нескольким лестницам на широкую террасу с небольшим столом и креслами. В кресле, держа свиток и бокал из гранёного стекла, сидела одна из самых красивых женщин, что я видела.

Морщинки в уголках глаз и нити седины в каштановых волосах говорили, что юность позади; но королева сидела с такой естественной статью, что и я выпрямилась. Сложная причёска и льнящаяся серебряная ткань платья могли бы показаться излишеством на другой — на ней всё было к месту. Её достоинство не казалось чопорностью благодаря улыбке, которая осветила взгляд, когда она подняла глаза и заметила нас в проёме.

— Адерин, дорогая, я не ждала тебя до завтрашней встречи! — Она указала на свободные места, затем её взгляд упал на меня. — И кого ты привела?

Молчание потянулось, пока я беззвучно открывала и закрывала рот.

— Кира, — прохрипела я. Надеялась, что с практикой представляться станет легче, но пока слова шли туго. Пауза, где обычно звучит название клана, повисла в воздухе — однако никто не обратил внимания.

— Кира пришла сегодня из пустыни, — сказала Адерин. — И у неё новости, которые стоит выслушать. — Она опустилась на изящный металлический стул, я — следом.

Мои глаза прилипли к кувшину: капля стекала по синему стеклу. Королева потянулась к кувшину, налила и протянула мне.

Я моргнула и кивком поблагодарила. Этот простой жест — от королевы — освободил горло лучше, чем первый сладко-кислый глоток. Я не знала этот вкус, но сразу отпила ещё.

— Какие вести с песков? — спросила королева.

— Клан Катал… они собираются идти на Келвадан.

— Лорд Аласдар? Откуда ты это знаешь? — Губы королевы опустились.

Я пересказала всё, что уже говорила Адерин. Когда закончила, королева тяжело откинулась на спинку — даже в этом жесте сохраняя осанку.

— Когда я услышала, что лорд Аласдар возглавил клан Катал, надеялась: власть насытит его жажду силы. Годы тишины казались хорошим знаком. Похоже, я ошибалась. — Она наклонила голову, всматриваясь в меня. — Ты слышала, как он убеждает лордов? Сомневаюсь, что кто-то легко отдаст командование своими людьми.

— Говорил, что это единственный способ умилостивить пустыню, и… — Я прикусила потрескавшиеся губы, вспоминая, как меня привязывали к колу, а лорд Аласдар заводил толпу. Жёсткая маска, сабля у горла. — У него есть человек. Они называли его Вайпером. Его боялись.

— Вайпер? Наши люди о таком не доносили — впрочем, новости с кланов скудны, — королева нахмурилась, но быстро вернула выражение озабоченности. — Пустыня и вправду так свирепа теперь?

Я опустила взгляд на сцепленные пальцы, на рёбра, торчащие сильнее, чем я помнила даже за годы изгнания. Моё выживание было не только ценой одиночества. Стада редели с каждой луной, даже ориксы и кабаны тощали. Волосы на шее встали дыбом от памяти о молниях, бивших в песок среди неестественной бури. Не требовалось сильного воображения, чтобы поверить: пустыня карает живущих в ней.

— Пески — не доброе место, — призналась я. И всё равно слова в горле оказались горькими на фоне сладости питья и сытости. Выживание было тяжёлым, но оазис — закат над дюнами, мир, разлитый горящим золотом — напоминал: пустыня сурова и прекрасна. Я нахмурилась на слове «дом» о пустыне — когда наконец-то оказалась там, где хотела принадлежать, — но королева продолжила.

— Пески, — выругалась она. — Видимо, я слишком давно не покидала город. Впрочем, скоро Испытания. Будет шанс вновь связаться с пустыней — и склонить племена отказаться от нападений.