Обещай помнить (ЛП) - Беллучи Лола

Специфический запах полированного дерева, наполняющий офис, вызывает у меня отторжение. Это ещё одна особенность, которая появляется всякий раз, когда я сюда прихожу. Даже роскошное кресло, на котором я сижу, кажется покрытым деревянными опилками, потому что моё тело отказывается расслабляться. И единственная причина этого – мужчина, сидящий напротив меня за столом.

На его светлой коже почти не видно морщин, а седые волосы выглядят скорее, как результат эстетического выбора, чем признак возраста. Зелёные глаза, сейчас опущенные к верхушке красного дерева, на котором лежат такие важные бумаги, – это те самые глаза, которые я вижу в зеркале каждое утро. Больше всего в нём меня раздражает то, как мы похожи внешне.

К его большому разочарованию, мне приятно осознавать, что на этом наше сходство заканчивается. По крайней мере, в этом аспекте. Я молча жду, отказываясь поддаваться на его провокации, давить на него или спрашивать, не предпочитает ли он, чтобы я пришёл позже, когда он будет менее занят. Он может пытаться сколько угодно, но у него ничего не выйдет, больше никогда.

— Давай сделаем это поскорее, у меня очень болит голова, — говорит он, и я киваю в знак согласия, хотя, похоже, его не волнует, одобряю я его планы или нет. — Процесс подбора нового исполнительного директора завершён, — объявляет он, откидываясь на спинку своего огромного кресла с довольной улыбкой на лице.

Его сшитый на заказ костюм-тройка идеально сидит на нем, словно на ожившем портрете. Я бы назвал его «Король всего – король ничего». Внезапно его расслабленная поза омрачается, он хмурится и поднимает руку к голове.

— Я думаю, ты полюбишь этого человека. Он невероятно компетентен и квалифицирован. Тебе есть чему у него поучиться, — продолжает он, а я стискиваю зубы и задерживаю дыхание, чтобы мой нос не выдал ту ненависть, которая внезапно охватывает меня.

Этот высокомерный человек, который никогда не работал в реальном мире, будет учить меня? Джу Лисбон? Я, конечно, ознакомился с его резюме, но оно не лучше моего. Более того, у него нет никакого практического опыта, что лишь подтверждает мои подозрения о том, что мой отец нанял его только для того, чтобы раздражать меня.

В «Браге» никогда раньше не было главного операционного директора, потому что у Эурико большое эго, и он всегда предпочитал потерять бизнес, чем признать, что ему нужна помощь. Когда я начал здесь работать, я сам взял на себя эту ответственность, чтобы остановить финансовые проблемы, вызванные безответственностью моего отца. На протяжении многих лет я выполнял именно эту работу, даже если он отказывался это признавать.

Я не отвечаю, потому что знаю, что он ещё не закончил. Я уже знаком с его манерой поведения. Он начинает с завуалированного оскорбления, а затем Эурико Брага ожидает моей реакции. Я не отвечаю. Я никогда не отвечаю, и это приводит его в ярость, поэтому он переходит к более прямой атаке.

— Я позвал тебя сюда, потому что мне нужно, чтобы ты освободил стол, которым пользуешься, — говорит он, доставая из кармана брюк носовой платок и вытирая лоб, который, как ни странно, действительно мокрый, хотя всего несколько минут назад таким не был. Я не могу сдержать удивления от этой абсурдной просьбы. Это заставляет моего отца улыбнуться, гордясь тем, что нашёл брешь в моём безразличии. — Ты занимаешь офис, предназначенный для главного операционного директора. Поскольку раньше у нас его никогда не было, не было проблемы в том, что ты использовал его для игры в бизнесмена. Но теперь, боюсь, он нужен взрослым.

— Интересный способ описать человека, который продолжает решать проблемы, которые не могут решить твои драгоценные и чрезвычайно компетентные руководители: люди, которые играют в бизнесменов, — спокойно отвечаю я, наблюдая, как мой отец стискивает зубы, готовясь к финальной части своей нелепой игры в унижение, даже если он осознает, что играет в одиночку.

Однако на мгновение он замолкает, быстро прищуривается и крепко сжимает края стола.

— Ты в порядке? — Спрашиваю я, удивлённый его поведением.

— Из-за твоей наглости я не могу ничему тебя научить, — выплёвывает он, открывая глаза, но, кажется, ему требуется огромное усилие, чтобы сделать это.

— Эурико, ты в порядке? — Повторяю я вопрос, когда он стискивает зубы, и его рука без видимой причины соскальзывает со стола.

— Ты слишком самоуверен, всегда считаешь, что знаешь всё лучше других, — он уже второй раз игнорирует мой вопрос о том, как он себя чувствует, продолжая свою странную игру в доминирование. Сначала он завуалированно оскорбляет меня, затем переходит к открытой атаке и, наконец, указывает на меня пальцем. Очевидно, что он считает, что я сам виноват в своей некомпетентности. — Освободи офис к пятнице. Нам нужно всё подготовить, главный операционный директор приступит к обязанностям через две недели, — заявляет он, словно вот-вот подавится, затем тянется за стаканом воды на своём столе.

На его раздражённом лице снова выступают капли пота, и я моргаю, не понимая, что происходит. Эурико едва не опрокидывает стакан с водой, ему едва удаётся избежать этого, но его рука так дрожит, что вода всё равно проливается, когда он подносит стакан к губам.

— Ты меня слышишь?

— Я слышал, но я не собираюсь уходить, — отвечаю я, внимательно изучая его лоб, по которому с удивительной быстротой стекают капли пота.

— Я по-прежнему президент этой компании, — заявляет он, но его голос звучит слабо, и он неожиданно развязывает узел галстука. Не припомню, чтобы когда-либо видел моего отца иначе, чем в безупречном костюме в стенах «Браги».

— Ты, очевидно, не читал устав компании. Я всего лишь сотрудник, у которого нет больших или важных функций, но я его изучил. И если ты последуешь моему примеру, то обнаружишь, что имеешь полное право попросить меня освободить мой кабинет, но я не обязан это делать. Особенно после того, как я занимал его более трёх лет, и никогда раньше никто не просил меня уйти.

— Что ты сказал? — Спросил он слабым голосом, но растерянность на его лице встревожила меня, и я встал. Рука Эурико, которая всё ещё крепко держалась за край стола, внезапно безвольно упала вдоль тела. — Мальчишка! — Настойчиво повторял он, даже когда стало очевидно, что ему нехорошо.

Я начал обходить его стол, чтобы измерить температуру, но он раздражённо ворчал и пытался поднять левую руку, чтобы ударить по столу, однако его конечности не реагировали на его команды. Его лицо и шея покраснели, вены на вспотевшем лбу стали более заметными, а зубы стиснулись, словно его внезапно пронзила пульсирующая боль.

— Чёрт возьми, Эурико! Неужели ты не можешь хоть раз в жизни не быть высокомерным засранцем? — Громко протестовал я, кладя руку на его рабочий телефон. Приложив некоторое усилие, ему удалось ударить меня по правой руке, отказываясь признать, что ему плохо.

Не обращая внимания на его возражения, я звоню секретарше своего отца. Она сразу же берёт трубку.

— Медицинский вертолёт, Перил! Срочно! Мне нужна дежурная бригада из лазарета и вертолёт с медикаментами! Немедленно! — Кричу я в трубку, не оставляя места для вопросов. Я вешаю трубку и опускаюсь на колени, моё сердце внезапно начинает бешено колотиться в груди.

Глаза моего отца широко раскрыты, и он с трудом дышит. Я развязываю узел его галстука, расстёгиваю первые две пуговицы рубашки, и он хватает меня за запястье. Никогда прежде я не видел в его глазах такого отчаяния, страха и полного ужаса, смешанного со слезами, которые скапливаются в уголках его глаз.

Эурико открывает рот, но не может произнести ни слова, как будто он не может дышать. Дежурному врачу из лазарета компании требуется всего лишь мгновение, чтобы ворваться в комнату, и глаза моего отца закрываются, когда он теряет сознание.

Я отступаю назад, позволяя профессионалам делать свою работу, стоя в нескольких шагах от них, наблюдая, как они подозревают инсульт и начинают реанимацию. Невозможно не задаться вопросом, действительно ли именно такую полную и абсолютную апатию должен испытывать человек, видя, как его отец так ужасно напуган возможностью смерти.