Лорд зверей (ЛП) - Кросс Джульетта

— В Гаста-Вейл? Конечно, все едем. Но я не сразу туда, — ответила она, перетаскивая шкуру к их бурому меер-волку по кличке Мишка. — Сначала мы с Безалиэлем, лордом Редвиром и ещё парой человек — в Хелламир.

Волк ткнулся носом мне в бедро. Он с пробуждения ходил за мной хвостом. Я погладила его по плечу.

— Зачем в Хелламир?

— Торговать зерном и прочим, — сказала она, затянув ремень и улыбнувшись. — Иначе не из чего будет печь тот самый вкусный хлеб, который ты умяла на завтрак.

— Понятно.

— Не переживай. Мы всего на пару дней — и встретимся с вами уже в Вейле.

— Я не знала, что светлые торгуют там с тёмными.

— Да не все с нами торгуют. Вот почему езжу я. Я могу войти в город и дать знать нашему человеку, что мы прибыли. Потом он встречается с остальными в ближайшем лесу. У нас всё отлажено.

Лагерь гудел сборами, а сам Редвир был недалеко — с Безалиэлем и ещё несколькими воинами, которых я не знала.

— Я хочу поехать с вами, — призналась я.

Сорка с дочерью были добры ко мне, но остальным в клане я явно не нравилась — и было не по себе представлять, как я несколько дней еду с ними.

— Это решать лорду Редвиру.

Разумеется. Я развернулась и через весь лагерь пошла к нему; Волк трусил рядом.

Его взгляд зацепил меня ещё на полпути. Другой зверо-фейри всё говорил и жестикулировал, пока не понял, что Редвир его уже не слушает. Мне не должно было нравиться, как он на меня смотрит.

Точно так же мне не должно было нравиться, что он со мной сделал вчера — своей грубой прямотой. В тот миг, когда его костяшки скользнули по моему горлу, а низкий, бархатный голос ровно так, без стыда, заговорил о пиздах и членах, — у меня будто что-то в голове сломалось.

В Мородоне, по крайней мере в дворце, где я росла, о теле и желаниях так не говорили. Мать и наставницы учили нас, дочерей, быть скромными, тихими, целомудренными. Родители следили, чтобы мы всегда были вылизанные картинки царственной невинности.

Когда моё тело стало округляться, грудь — наливаться больше, чем у сестёр, — мать меня одёрнула, будто я сама виновата в том, что становлюсь слишком женственной на её вкус.

А когда выяснилось, что я сиренскин, она процедила: «Я так и знала. У тебя всегда было слишком много… форм. Слишком пышная».

Меня учили, что моё тело — плохое, моя красота — безвкусна, а мой сиренский дар — семейный позор. Отец ясно дал понять: именно поэтому меня отдают за лорда Гаэла — подальше от Мородона, от Немианского моря, от семьи. Позорную тайну надо убрать с глаз долой.

Так я убрала её сама. Исчезла и нашла место, где, впервые в жизни, никому не было дела до того, как я выгляжу и «должна ли» выглядеть иначе. В Пограничье съезжались фейри со всех королевств. Да, мужчины и там смотрели с вожделением, но не так, как Редвир — не так, как он смотрит сейчас.

Желание — да, но и что-то ещё. Если бы я его не знала, сказала бы: восхищение. Но я ничего не сделала, чтобы он восхищался. Я сбежала в лес и замёрзла почти насмерть, упала к нему на руки — стала его обязанностью. Потом едва не дала себя убить обезумевшему дриад-оленю — и теперь вешаюсь ему на шею до весны.

И всё же золотые глаза вспыхнули ярче, чем ближе я подходила, — и это придало мне храбрости для того, что я собиралась потребовать.

Разговор стих, четверо мужчин следили, как я останавливаюсь перед лордом Редвиром. Безалиэля я знала. Двое других — из тех троих, кого встретила в первый день: Лейфкин и Дейн. Оба крепкие, как и их вождь, но не такие громадные. У одного глаза были красные, кожа — светло-бронзовая. У другого — жгучие оранжевые, кончик одного из четырёх рогов отбит, волосы стянуты кожаным шнуром в длинный хвост.

— Доброе утро, Джессамин, — обронил Редвир непринуждённо — а у меня по спине побежали мурашки.

— Доброе утро. Я хочу поехать с вами в Хелламир.

Одна его тёмная бровь приподнялась:

— Тебе лучше ехать с кланом в Вейл.

— Я помогу Тессе с малышкой и смогу сходить с ней в город.

Мы обе светлые — растворимся среди горожан.

— Так ещё будет и безопаснее — когда с ней пара лишних глаз, — добавила я.

— Хелламир — безопасный город, — сказал Безалиэль, нахмурившись. — Иначе я бы её не пустил.

— А когда вы там в последний раз торговали? — прищурилась я.

Редвир уже хмурился:

— Ранней весной.

— До того, как король Голлайя соединился с королевой Уной и они стали править Нортгаллом и Лумерией вместе. — Я фыркнула. — Вы же понимаете: далеко не всем светлым в Лумерии нравится этот союз.

— Разумеется, — его хвост дёрнулся. — Но Тесса — лесная фейри. С ней не будет бед.

— Слушайте, я мало знаю ваши порядки в Мирланде, — сказала я всем сразу, — но я прошла всю Лумерию из Мородона и была в десятках городков. Поверьте: война кончилась на бумаге, а для людей — нет. Светлые враждебны и вспыльчивы. И злость у них бьёт не только по врагу — внутренней грязи хватает.

Редвир оглянулся через плечо на своих:

— Оставьте нас.

Я видела, Безалиэлю это не понравилось, но они должны понимать: война всё изменила. Я была готова к выговору за нагнетание страхов. Но не была готова — к злой тревоге в голосе Редвира, когда он обхватил меня за предплечье.

— Кто тебя обидел? — потребовал он.

— Что?

— В путешествиях, — холодно уточнил он. — Кто тебя обидел?

— Ох. — Я не думала, что он прочтёт между строк. И теперь не нашла причины не сказать. — Пустяки.

— Это мне решать. — Он наклонил голову ближе, золотые глаза ожесточились. — Когда, где и кто — говори.

— Зажмурившись от нахлынувшего, я всё-таки рассказала: — Это было в посёлке на опушке Мирковирского леса, который зовут Винголсен. Я бежала уже несколько дней. Нашла трактир, показался безопасным. — Я нервно хмыкнула. — Но я всё ещё была в собственном платье. И кошель у меня висел на поясе. В зале сидели несколько мужчин, из-за них мне было неспокойно, так что я заперла дверь и подперла ручку стулом.

— Но они всё равно вошли, — прорычал Редвир низко, угрожающе — и я знала, что это не на меня.

— Один — да. Каким-то образом пролез через окно второго этажа. Я проснулась от того, что он уже забирает мешочек с тумбочки. Следовало бы дать уйти с деньгами, но я перепугалась. Без них у меня ничего не оставалось, и идти дальше было невозможно. Так что я вскочила и сцепилась с этой скотиной.

Я коснулась щеки там, где он ударил меня — резкой, звонкой болью. Меня это ошеломило. Меня прежде никогда не били — тем более взрослый мужчина, вдвое меня крупнее.

— Что он сделал? — голос Редвира стал мягче, ровнее, но под бархатом звенела сталь, — он понимал, что лучше не давить, если хочет услышать остальное.

— Я спала в сорочке, и, видимо, он передумал просто взять деньги и уйти. Кинул меня в постель… Но брат, Дрэйдин, когда-то научил меня лучшему способу отбится от мужчины. Я врезала ему коленом между ног.

— Мне нравится твой брат.

Я кивнула и улыбнулась — горько-сладкой памятью.

— Сработало. Мне хватило, чтобы схватить платье, кошель — и выскочить из комнаты. Трактирщик с женой услышали шум и нашли меня в коридоре. Хозяйка, слава богам, смилостивилась: усадила в своей гостиной, грела чаем до самого рассвета.

— Ублюдка поймали?

— Сбежал. Трактирщик нашёл лесного фейри, которому можно доверять, я наняла его — он проводил и охранял меня до следующего города. С тех пор я поумнела. Перед уходом купила у трактирщицы простое платье и отдала ей своё. Так я меньше бросалась в глаза.

Он фыркнул и, скользнув ладонью с моего плеча на локоть, отпустил.

— Это невозможно. Хочешь — надень мешок из-под зерна: всё равно притянешь взгляд каждого мужчины в округе.

Он судорожно сглотнул и отвернулся, нахмурившись.

— Возьми меня с собой в Хелламир, — попросила я.

— Раз уж ты сама говоришь, что в городах опасно, тебе лучше ехать с кланом.

— Я знаю эти опасности. Тессе будет лучше, если с ней буду я.