Сломай меня (ЛП) - Такер К. А.

От одной мысли о возвращении в Гринбэнк я прихожу в ужас.

— Нет. Я не хочу туда возвращаться.

— Я так и думал. Так что мы просто начнем с чистого листа…

— Я не могу работать на тебя.

— Все здесь работают на меня, Эбби.

— Переведи меня в озеленение. — Туда, где я должна была быть изначально.

— Нет. — Отказ резкий и мгновенный.

Он думает, что я не справлюсь.

— Тогда в обслуживание номеров или…

— Нет. Или эта работа, или никакой.

— Почему?

Он колеблется.

— Потому что ты хорошо справляешься, а мне нужна ассистентка. Я тебе доверяю. И потому что я здесь главный.

Я стискиваю зубы, едва сдерживая крик. Как я буду приходить сюда каждый день и делать вид, что между нами ничего не было? Что он не причинил мне боль? Теперь я должна ходить за ним, назначать встречи, делать заметки и притворяться, что мне все приснилось?

По сути, он рвёт со мной на следующий день после того, как сказал, что хочет, чтобы у нас все получилось, а сам переспал с кем-то ещё. Не знаю, что возмущает больше.

— Я не могу.

— Что ж, это твой выбор. Остаться в Wolf Cove моей ассистенткой или уволиться и вернуться в Гринбэнк. Решать тебе, я жду ответ завтра. — Он берёт телефон и распечатку речи. — Нам пора идти, мы же не хотим опоздать.

Какие у меня варианты? Сбежать сейчас в хижину, и ультиматум, который он только что выдвинул, воплотится в жизнь. Завтра я отправлюсь домой на первом пароме. Остаться и встречаться с Генри лицом к лицу изо дня в день, претворяясь, что он не видел меня голой, не целовал, не был внутри меня, не заставлял кричать от наслаждения?

Не лгал, не причинял мне боль?

Он проходит мимо меня, оставляя за собой шлейф парфюма и скользнув взглядом по моему платью.

— Ты хорошо выглядишь сегодня.

Почему-то его комплимент ощущается как пощёчина, и я вздрагиваю.

Спокойный и собранный Генри вернулся. Какая бы связь ни соединила нас вчера, она разрезана острым лезвием предательства, и его это даже не задело.

Я не знаю, какой выбор правильный. О чем я буду жалеть больше. Но прямо сейчас мне остаётся только последовать за ним к двери.

Он останавливается, положив руку на ручку.

— Я бы сказал тебе, что не трахался с Рошаной и не собираюсь, но похоже, ты уже всё решила. И я не буду умолять тебя поверить мне. Я никогда не умоляю.

Он выходит в прохладный весенний вечер. Солнце Аляски скрыто за тёмными грозовыми тучами, сверкающими молниями и грозящими ливнем. Он придерживает дверь для меня.

На этот раз я сама сохраняю необходимую дистанцию, когда мы идем по дорожке — добрых три фута.

— Генри!

Я поворачиваюсь и вижу, как Рошана грациозно идёт навстречу в струящемся платье с одним рукавом. Её тёмная кожа сияет на фоне белоснежного шёлка. Она явно была в салоне, потому что её ногти теперь покрыты белым лаком, а волосы гладко уложены.

Она выглядит как невеста.

— Пойдем вместе. — Она перекладывает сумочку в другую руку, освобождая левую.

Генри без колебаний предлагает ей локоть и наклоняется, чтобы поцеловать ее в щеку.

— Ты потрясающе выглядишь сегодня.

Потрясающе. Не просто «хорошо».

Я иду за ними, готовясь к долгой боли.

Глава 11

— Неплохо для дикой Аляски, не так ли?

Я отрываю пустой взгляд от толпы гостей и поворачиваюсь к Ричу — главному хосту ресторана «Люкс», который научился виртуозно жонглировать бесконечными изменениями в расписании Генри, не раз спасая мою шкуру.

— Привет, что ты здесь делаешь?

— Им нужен был раб с опытом в фешенебельных ресторанах. Я подошел. — Он окидывает меня взглядом с ног до головы. — Ты неплохо привела себя в порядок.

Я слабо улыбаюсь.

— Спасибо. Мне помогли.

— Точно, я слышал, куклы Барби снова собрались под одной крышей. — На его губах появляется кривая улыбка. — Сегодняшний вечер обещает быть интересным.

Полагаю, он говорит о Кэти и Рэйчел. Он знает про них? Все знают? Наверное. Видимо, и в этом вопросе я оказалась наивной. Я даже не задумалась о том, что может твориться на соседней койке после этого неожиданного воссоединения.

Мне срочно нужны беруши.

— Как думаешь, во сколько Вульфу обойдется сегодняшний вечер?

— Понятия не имею. Недешево. — Я снова скольжу взглядом по залу. Я слушала, как Белинда описывала оформление, но все равно вошла сюда и остолбенела. Зал сам по себе располагает к чему-то брутальному — панели из темного дерева, канделябры из оленьих рогов. Но изобилие белых цветов, простые белые свечи, веджвудский фарфор и официанты в старомодных ливреях превратили пространство в роскошное романтическое место.

Когда мы пришли, еще светило солнце, и от открывающегося сквозь стеклянную стену вида на горы захватывало дух. Фотосессия заняла почти час, за ней последовало несколько коктейлей, затем официальная церемония. Мужчины семьи Вульфов стояли на сцене вместе с политическими шишками на идиллической церемонии перерезания ленточки. Скотт стоял в стороне с непроницаемым выражением лица. Уильям Вульф, представленный как владелец Wolf Hotels, произнес короткую речь о семейной истории и о том, как они горды, что вернули свое наследие на Аляску в виде этого величественного отеля.

Затем он передал микрофон сыну, похвалив его за деловое чутье, смелость и страсть к Аляске.

Я затаила дыхание, когда Генри поднялся на сцену, очаровывая толпу из нескольких сотен человек своей привлекательной фигурой и отточенными словами, и приводя в восторг женщин — и некоторых мужчин — одним своим видом. В этом мужчине было что-то магнетическое. Хотя я всю ночь убеждала себя, что ненавижу его, я ловила каждое его слово. Не могла не слышать в его голосе искренней любви к Аляске, воспоминаний, связанных с ней, надежд на будущее — теперь уже в роли президента и генерального директора всей компании.

Это было несколько часов назад. Теперь оркестр смолк, канделябры продолжают ярко гореть, а в воздухе вибрирует электронная музыка. На самом деле, я никогда не была в клубе, но, наверное, это должно выглядеть именно так — бесконечный поток алкоголя, гарантирующий ночь разврата. Если раньше женщины двигались грациозно, выпрямив спины и втянув животы, то теперь запрокидывают головы и безудержно смеются. Мужчины, явившиеся в смокингах, уже сбросили жилеты, а галстуки-бабочки болтаются на расстегнутых воротниках.

За исключением Генри, разумеется. Он стоит, как статуя, с тем же бокалом, который взял после речи, слушает, улыбается, иногда касается женской руки, плеча или поясницы.

И каждый раз они замирают, а в их глазах вспыхивает огонь.

А мою грудь пронзает острая боль.

— Говорят, вечеринки Вульфов затягиваются. Останься, если хочешь зрелищ. Будет весело, — бормочет Рич.

— Я буду иметь это в виду. — Я переминаюсь с ноги на ногу, каблуки начинают давить. Я бы с удовольствием сбросила их. Я не садилась уже несколько часов. Не понимаю, как Белинда выдерживает. Она весь вечер расхаживала на шпильках без малейшего видимого дискомфорта.

Скотт странным образом исчез после церемонии. По крайней мере, я заметила, как после аплодисментов, когда заиграли скрипки, Уильям Вульф что-то шепнул ему на ухо, и тот тут же ушел со сцены и вышел за дверь.

Не могу сказать, что я не рада этому.

— О, кажется, Вульф тебя зовет. Увидимся. — Ричард уходит, кивая Генри, когда они проходят мимо друг друга. Тот лишь бросает на него хмурый взгляд, а затем переводит его на меня, чего не делал весь вечер. Я держалась в десяти шагах от него, как невидимая тень, реагируя на каждое его движение, но он едва удостаивал меня внимания.

Рошана тоже пристально следила за ним. Меня слегка утешало, что она не висела у него на локте весь вечер, но она наблюдала. С каждым взмахом волос она фиксировала его местоположение.

Как и большинство присутствующих здесь женщин.