Игра титанов: Вознесение на Небеса (ЛП) - Райли Хейзел

Он резко наклоняется, в глазах вспыхивает дикий огонёк. Его запах заполняет лёгкие.

— Можешь не сомневаться.

— Никто не любит проигрывать.

Он пожимает плечами.

— Если соперник — ты, мне плевать, победа это или поражение. Главное — сама игра. И наслаждаться каждым её мигом.

Я застываю. Он прекрасно знает, что я хочу спросить. Знает: я бы согласилась на игру здесь и сейчас, не раздумывая. Моя страсть к азарту безгранична. Потому что, в сущности, он понимает меня. Лучше, чем я сама его.

— Ты ведь хочешь сыграть, да? — шепчет, обматывая вокруг пальцев мою косу и слегка тянет, заставляя нас сблизиться. — Конечно хочешь, Коэн. Скажи только — и я исполню.

Я срываюсь и хлопаю его по руке, заставляя отпустить волосы.

Не успеваю и слова вымолвить, как голос Кроноса взрывает воздух. Я вскакиваю, глядя в сторону пляжа. Там отец-Титан хлопает в ладоши и кричит что-то детям, задрав голову к террасе, где они всё ещё завтракают.

— Нам стоит пойти и посмотреть, что происходит, — говорю, щурясь, пытаясь разглядеть хоть что-то. Даже Посейдон выходит из воды, сверкающий своим рельефным телом и синими волосами.

Кронос поворачивается к морю. Я считаю до десяти — и слышу шаги на лестнице. Появляются Гермес, Аполлон, Афродита, Афина и Лиам — выстроившиеся цепочкой, молчаливые. Афродита и Аполлон обмениваются быстрыми взглядами. Если даже братья Яблока выглядят встревоженными, значит, надвигается что-то по-настоящему страшное.

Аполлон жестом велит Аресу отойти. Те сверлят друг друга взглядами; я вмешиваюсь и толкаю Ареса. Он, уловив прикосновение, отвечает мне дьявольской ухмылкой.

Аполлон встаёт, между нами, словно щит. Гермес тут же оказывается рядом и обнимает меня за плечи.

— Пойдём, Маленький Рай.

Песок жжёт ступни.

— Чего хочет ваш отец?

Солнце стоит высоко, ослепляет. Гермес надевает тёмные очки и кривится.

— Не знаю. Скоро выясним.

На берегу — Зевс, Гера, Посейдон и Хайдес. Лица у всех непроницаемые, напряжение висит в воздухе, и мне становится не по себе. Один только Кронос выглядит расслабленным и довольным, в своих безупречных костюме и лакированных туфлях, которые утопают в песке.

— Ну, дядюшка, чего тебе? — нарушает молчание Арес.

Кронос настолько в приподнятом настроении, что, кажется, даже не слышит слов племянника. Напротив, дарит ему улыбку, скрещивает руки на груди и снова смотрит на гладь прозрачного моря. Время от времени сверяется с часами. Сомнений нет: кто-то должен появиться. Но кто?

Никаких звуков, кроме лёгкого плеска волн. Именно поэтому рёв мотора слышен особенно отчётливо. Белоснежный катер, за рулём мужчина с розовыми волосами — я его уже видела. А позади него — тот самый долгожданный гость Кроноса.

У меня дурное предчувствие. Даже на расстоянии эта фигура кажется до боли знакомой.

Ноги подгибаются. Я хватаюсь за руку Аполлона, цепляюсь мёртвой хваткой. В ушах только удары сердца.

Этого не может быть.

Это неправда.

Имя нового прибывшего срывается с моих губ стоном боли:

— Ньют.

Глава 10. ТРИНАДЦАТЬ ЧАСОВ

Артемида любила леса, охоту и свободу жизни на природе: она не была богиней, которая приняла бы узы брака, от которых так же бежала, как и Афина. Но о ней рассказывают, что она влюбилась в пастуха Эндимиона: каждую ночь она приходила в пещеру, где укрывался прекрасный юноша, чтобы молча смотреть, как он спит.

Хотела бы я быть из тех людей, что умеют досчитать до десяти, прежде чем открыть рот. Испытать сильное чувство, осознать его, переварить и не дать себе сорваться. Но я не такая.

Стоит брату ступить на песок, я кидаюсь вперёд к Кроносу:

— Да я тебя убью! — ору.

Краем глаза замечаю, как два силуэта двигаются одновременно. Посейдон и Гермес хватают меня каждый за одну руку и тащат назад. Не потому, что я могу навредить Кроносу, а потому что куда вероятнее он причинит вред мне, если я до него доберусь.

Кронос смотрит на меня с насмешливой улыбкой, пока я брыкаюсь и машу ногами в жалкой попытке приблизиться.

Справа Гермес чертыхается и тяжело дышит:

— Я больше не могу её держать, это какой-то проклятый боевой бык.

— Оставь её мне, — вмешивается знакомый голос.

Чьи-то руки обхватывают мою талию — и через секунду я прижата к животу Хайдеса, лишённая всякого шанса вырваться.

Я дёргаюсь, но он лишь крепче сжимает меня и шепчет прямо в ухо:

— Ты только всё усложнишь. Успокойся и дай им объяснить, что происходит.

— А я бы её спустил с цепи, — лениво бросает Арес, стоя чуть поодаль, с руками, скрещёнными на груди. — И сам бы к ней присоединился.

— Если ты сейчас не заткнёшься… — начинает Хайдес.

— Кончайте все, — рявкает Кронос, вскинув ладонь на сына и племянника. Его янтарные глаза впиваются в меня. — К нам только что прибыл новый гость, а вы ведёте себя как детсадовцы. Разбирайтесь со своими проблемами в другом месте.

Ньют стоит, опустив голову, терзая пальцы руки. Он выглядит таким беззащитным, что во мне на миг гаснет вся ярость. Хочется кинуться к нему и обнять так крепко, чтобы перехватило дыхание. Мой брат. На Олимпе. Среди этой сумасшедшей семьи, что усыновляет детей и запирает их в лабиринте.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я.

Его голубые глаза встречаются с моими. И я понимаю, что ошиблась: он вовсе не беззащитен. В его взгляде — решимость, в том, как он сжимает кулаки вдоль бёдер.

— Я приехал помочь тебе, Хейвен.

Тишина. Только плеск волн о берег. Потом Лиам машет рукой:

— Привет, Ньют.

Ньют словно впервые его замечает. Серьёзность момента сменяется растерянностью.

— А ты что тут делаешь?

— Это вопрос, который мы все себе задали, — отвечает Лиам. — Я застрял здесь вместе с Хейвен.

Ньют кивает, всё ещё ошарашенный, и снова смотрит на меня. Кронос подходит ближе и кладёт руку ему на плечо. Я дёргаюсь вперёд, но Хайдес успевает удержать.

— Я позволил себе рассказать Ньюту нашу историю, — поясняет Кронос с фальшивым видом невинности. — От встречи и до её последствий. Больше нечего скрывать. Твой брат знает, в какую неприятную ситуацию ты попала. И прибыл, чтобы оказать тебе поддержку… вернее, помощь.

Я трясу головой ещё до того, как слышу продолжение:

— Нет, нет, нет.

Уверенность Ньюта колеблется. Кронос ждёт, что он заговорит сам.

— Я войду в лабиринт вместо тебя.

Именно этого я боялась услышать — и всё же это последняя мысль, которую могла бы ожидать. Остальные, похоже, тоже: никто не решается проронить слово. Может, это шутка? Или очередная провокация Кроноса, чтобы вынудить меня уступить.

— Разумеется, не на твоих условиях, Хейвен, — продолжает Кронос. — Мы заключили иной договор. Если он выйдет живым, получит те самые тринадцать миллионов, от которых ты отказалась на встрече ради любви к Хайдесу.

— Ньют, — зову я дрожащим голосом. — Скажи, что это неправда. Ты не можешь всерьёз хотеть войти в этот лабиринт.

— А я не могу поверить, что ты и правда подумала туда пойти и стать одной из них.

— Видел бы ты, где они живут, — встревает Лиам, кивая на виллу у нас за спиной. — Я бы тоже задумался.

Я уже открываю рот, чтобы велеть ему заткнуться, но Зевс вырастает перед Лиамом и испепеляет его взглядом. Тот дёргается и съёживается, прячась за Аполлона.

Я отбрасываю Хайдеса рывком. Тот тянется снова, но Арес встаёт, между нами.

— Оставь её, — приказывает он.

Хайдес зажмуривается на миг, а потом резко хватает Ареса за ворот.

— Я её защищаю, идиот. А ты вечно ищешь проблем.

Арес усмехается:

— Хочешь зарядить мне ещё раз? Тогда постарайся вложить побольше силы.

— В этот раз я тебе лицо разобью, — шипит Хайдес.

Ньют смотрит на Ареса. Я знаю, что у него в голове: он видит внешность Перси, но характер совершенно чужой. И не может свыкнуться — как и я вначале. Хотя приходится признать: этот Перси, каким он стал, куда больше похож на себя настоящего. Наконец-то кусок пазла занял своё место.