Лорд зверей (ЛП) - Кросс Джульетта

Я звала ту, что, как мне казалось, живёт тут, в холоде этой каменной усыпальницы, ещё с рассвета. Редвир устроился у стены, ближе к входу. Невесомая энергия наяды звенела в воздухе, но она не являлась на мой зов.

— Может, дело в твоём присутствии, — сказала я. — Они бывают застенчивы. Если здесь живёт самка, она может не отзываться из-за тебя. Многие не терпят самцов.

Он тяжело выдохнул, скрестив руки на груди и вытянув длинные ноги, скрестив голени:

— А если она кинется? Слыхал, эти существа иной раз бывают лютыми.

— Бывают, — согласилась я. — Но меня ещё ни одна не ранила.

Я не стала добавлять, что одна когда-то грозилась, на острове у моего дома в Мородоне.

— Мне не по душе оставлять тебя одну, — проворчал он.

Гул его голоса оббежал стенки. Колодец был круглым чашеобразным омутом — в ширину с меня ростом. Вода тёмно-синяя, как полночное небо; дна не было видно.

— Пожалуйста, Редвир. Дай мне попробовать одной. Со мной всё будет в порядке.

В голосе звучала уверенность, но сердце её не разделяло. Наяды — свободные фейри воды, они всегда сами себе хозяйки.

Он поднялся и подошёл ко мне. Присел у кромки, где я стояла на коленях, и ладонями обнял моё лицо.

— Буду прямо снаружи. Если почувствуешь опасность — позови.

— Позову, — пообещала я.

Он скользнул губами по моим, тихо зарычал, касаясь языком. Когда отстранился, пальцы на моих скулах сжались крепче:

— Зови, если понадоблюсь.

Он поднялся и уже повернулся уходить, как вдруг в камере раздался звонкий смех — один, другой, — и по коже побежали мурашки.

— Нет-нет-нет, зверёк. Не уходи так скоро.

Кожа у меня засветилась — ответила на присутствие магических фейри. По ту сторону колодца на нас уставились две наяды. Кожа у них была синей — цвета воды, волосы на тон светлее, глаза — крошечные точки серебристо-белого света.

— Здравствуйте, — сказала я им на демонском языке, а не на их родном, которым звала их все эти часы: они сами заговорили на нём.

— Приветствуем, водная фейри, — произнесла правая. — Я никогда не видела таких, сестра, а ты?

— Никогда. Она сияет слишком ярко. Потуши свои огни, девочка, нам больно смотреть.

— А он нам глаза не жжёт, — отозвалась первая, в голосе — откровенная гурманская ленца. Она была копией сестры. — Зверёк — услада моих глаз.

Голоса у них были шипящие и нездешние: я не столько слышала слова, сколько чувствовала, как они скользят по коже. Это были старые наяды. Очень старые.

— Простите, — сказала я, а Редвир опустился рядом и смотрел на них с равной долей интереса и осторожности. — Моя магия откликается на вашу силу. Я — виллóден.

— Тсс, — зашипела левая. — Мы знаем, кто ты. Ты уже часами бормочешь…

— Выпрашиваешь, — подпела другая.

— Чтобы мы вышли и поговорили.

— Но ты не только это, — протянула правая, скользнув к середине чаши; её серебристо-белые глаза задумчиво пробежались по мне сверху вниз. — Она ещё и сиренскин, сестра. Вот кто она.

— Ах, ах, ах, — другая заскользила по воде, не поднимая и ряби; обе придвинулись ближе. — Редкая водная фейри, правда, малышка?

— Меня зовут Джессамин, — вежливо сказала я и не стала поправлять их «малышку». Для них я и правда девчонка. А старые наяды — народ переменчивый: захотят — сочтут меня недостойной беседы и исчезнут прежде, чем я успею задать важное. — Я из Мородона.

— А теперь — в наших горах, в Гастагарской долине, — пропела одна.

Я недоумённо глянула на Редвира.

— Это старое имя, — пояснил он. — Теперь мы зовём её Гаста Вейл, миледи.

Обе захихикали — звучали моложе, чем должны были для столь древних созданий:

— Он назвал нас «леди», сестра.

— Давно нас так не звали, — снова прыснули они.

Он наклонился ближе. Им явно нравился он больше, чем я.

— Я — Редвир, лорд зверо-фейри Ванглосы.

Левая наяда подскользнула к нашему борту, всё так же не касаясь каменного венца.

— Я — Бетевьер. Это моя сестра Летимьер. Приятно видеть лорда-зверя, который каждую зиму приводит своих пить из нашего колодца.

— Благодарю за милость — позволяете нам вашу прохладную воду, — улыбнулся он и ответил на игру. — Она поддерживает мой клан сильным и здоровым.

Сёстры снова засмеялись, взмахнув длинными синими ресницами. Они были им явно очарованы. Не могу их за это винить, но раздражало: нам нужны ответы, а не эта нелепая игра.

Я закатила глаза и кивнула на сестёр — мол, задавай вопросы. Он понял.

— Миледи, у нашего клана беда. Не поможете ли?

— Говори, зверёк, — сказала Бетевьер. — Может, ответим.

— А может — и нет, — сузила глаза Летимьер.

— Понимаю, — сказал он, хотя вряд ли и правда понимал.

Наяды непостоянны, переменчивы, и да — бывают свирепы. Эти две казались податливыми и даже благосклонными, но от них ощутимо исходила сила и древность. Я легко это чувствовала.

— Беда пришла к нам в Гаста Вейл, — сказал он. — Из Вайкенского леса на нас вышли чудовища — гримлоки — и напали на клан.

Летимьер поморщилась и зашипела, обнажив ряд пиленых зубов:

— Гримлоки не приходят из Вайкенского леса, лорд-зверь.

— Их породила глубь под горой Гудрун, — Бетевьер лениво завертелась и всплыла прямо у ног Редвира.

Я знала географию достаточно, чтобы помнить: гора Гудрун — высшая вершина Сольгавийских гор, где живут теневые фейри.

Бетевьер вцепилась в каменный обод чаши; перламутрово-белые когти — длинные и острые:

— Горные вайты докучают тебе, сладкий зверёк?

— Они утащили двоих самых маленьких из нашего клана, детей. Почему вы зовёте их вайтами? Они не похожи на тех, кого вызывают призрачные-фейри.

Вайты, которых поднимали призрачные-фейри — как некогда король Закиэль, — были всего лишь войском мёртвых: скелеты, вылезающие из земли и связанные с тем злым королём кровными узами, чтобы исполнять его волю и бить его врагов.

— Гримлоки — големы, — сказала Бетевьер и посмотрела на моего мужчину так, будто он принадлежит ей. Если бы мне не были так нужны ответы, я бы толкнула её обратно.

А то ведь потянет в воду — и прикончит.

— Они бездушны, — добавила Летимьер. — Слепок из многих родов фейри, созданные единственно ради воли своего отца.

— Кто их отец? — спросила я.

Бетевьер нахмурилась — явно забыв про моё существование. Когда она не ответила — и сестра тоже — Редвир повторил мою мысль вслух:

— Скажите, прекрасные, кто их владыка?

— Мы не знаем, — призналась Бетевьер, проводя когтем кружок у его сапога. — Он древнее нас и не пускает чужую магию внутрь.

Древнее их? Боги, кем же он был, этот чародей?

— О-хо-хо, милая сестрица, — пропела Летимьер. — Зато он любит изливать в мир свою гниль, это уж верно. Шепчет через землю и камень тем, кто готов слушать.

— Верно, сестра.

— Благодарю за мудрость, — сказал Редвир. — Эти гримлоки, или големы, утащили двух наших детей и прячут их где-то в Вайкенском лесу. Или дальше. Вы знаете, куда они могли их отнести?

— Откуда нам знать такое? — кокетливо протянула Бетевьер и всплыла по пояс рядом с Редвиром, опершись на один локоть. Откинув голову, она выставила грудь — и, хотя ей сотни лет, тело было безупречным. Наяды не старятся, как прочие фейри. Их возраст выдают разве что серебристые нити в синих волосах.

— Вы многое знаете, — сказала я — скорее предъявила. — Вы знаете, где обитает этот тёмный владыка. Знаете, что он творит. Две наяды такого возраста и такой силы непременно догадываются, где големы держат детей.

— У них не всегда дети, — заметила Летимьер. — Любая светлая фейри сгодится. — Она смерила меня взглядом, кожа у меня всё ещё сияла. — Из тебя получился бы лакомый кусочек для их отца.

Лицо Редвира потемнело, но голос он удержал ласковым:

— Если вы знаете что-нибудь, я был бы безмерно признателен.

— Что дашь мне, если я скажу? — Бетевьер наклонила голову кокетливо.

— Чего желаешь?

— Глоток твоей крови.