Наказание - Джейн Генри

Михаил пристально смотрит на меня.

— Расскажи, что ты знаешь о Юдине.

Отвожу взгляд, стиснув челюсти.

— Я держался подальше.

Должен был.

Наблюдать, как она приближается к нему, доводило меня до кипения, и мой взгляд затуманивался. Мне необходимо было сосредоточиться на защите своей семьи, и я не мог рисковать, устраивая взрыв из-за человека, который для меня ничего не значит. Не мог тратить энергию на ситуацию, которая вне моего контроля.

Я наблюдал. Наблюдал так внимательно, но издалека.

— Он не причинил ей вреда, и это все, что имеет значение.

Тимур Юдин покупает ей дорогие вещи, обеспечивает ее охраной, хотя и слабее, чем сделал бы я, и ни разу не поднял на нее руку. Я бы знал. Если бы он это сделал, я бы оторвал ему член и засуну в глотку, чтобы он подавился им, пока перерезал бы ему горло.

— Пока что, — говорит Алекс, качая головой. — У Арии есть досье на него. Мы тщательно исследовали его после брака Никко с Верой.

Моя кожа покрывается мурашками, и я поворачиваюсь к Алексу.

Ария, жена Михаила, возглавляет нашу кибербезопасность и отлично справляется со своей работой. Когда наш брат Никко женился на сестре Лидии, Вере Ивановой, нам пришлось сосредоточиться на всех, кто может представлять угрозу.

Отвожу взгляд, не желая слушать подробности.

Какой в этом смысл? Я только захочу пытать каждую клетку его тела, прежде чем убью собственными руками. Ненавижу Юдина за то, что он рядом с ней. Презираю за то, что он недостоин ее. Если узнаю хоть одну чертову деталь о нем…

— Он мастер по организации смертоносных катастроф, — говорит Алекс, его голос ледяной. — Он устраивает фатальные «несчастные случаи» для людей из своего окружения, а затем собирает скрытые страховки.

Качаю головой. Подлое поведение, но это не выходит за рамки обычного…

Алекс безжалостно продолжает.

— Он организует торговлю людьми. Продает женщин и детей, как скот. Он один из главных торговцев на черном рынке.

Я стискиваю челюсти и смотрю прямо перед собой. Чертов ублюдок. Я не святой, но любой, кто замешан в торговле людьми, заслуживает сурового наказания. Он будет сожалеть о каждом своем мерзком поступке. Никто не причиняет вреда невинным на моих глазах.

И я хочу Лидию. Хочу ее так сильно, что это поглощает все мои мысли. Если не смогу получить ее… если она окажется с этим эгоистичным, садистским ублюдком…

Лев вмешивается.

— Это еще не все. Не закрывайся, Виктор, и, черт возьми, слушай.

Мой взгляд мгновенно устремляется на него.

— Три месяца назад его адвокат добился оправдания по обвинениям в хранении детской порнографии, но он виновен, как черт. Он просто неуязвим. Слишком много денег и власти.

— Черт, — рычу я.

Александр наносит последний удар.

— Ария раскопала глубоко скрытые обвинения. Он жестоко избил свою последнюю девушку. Она инсценировала свою смерть, чтобы сбежать, но он нашел ее. Когда это случилось, он сломал ей челюсть, прежде чем она бросилась под машину.

Желчь поднимается в моем горле от усилия сдержать себя.

— Вопрос не в том, причинит ли он ей вред, Виктор, а в том, когда он это сделает.

— Вы следили за ним? — рычу я. — Где он?

Алекс хмурится, делая несколько щелчков на клавиатуре.

— В двух часах езды к северу отсюда. Возле моста Мид-Хадсон, — он берет телефон, не отрывая взгляда от Михаила, подчеркивая серьезность решения. Быстро набирает номер, и в комнате воцаряется тишина, в ожидании соединения.

— Никко, — начинает Александр, когда трубку берут, — нам нужно обсудить ситуацию с Ивановыми.

Никко, всегда быстро схватывающий суть, отвечает: — Я ждал этого звонка. Продолжай.

Михаил берет инициативу, его голос тверд.

— Речь идет о Лидии. Нам нужно обеспечить ее безопасность ради Виктора, — он вводит его в курс дела.

Из того, что я видел и слышал, Лидия и Вера не близки, но, скорее всего, это вина их родителей. Они все же сестры.

Никко замолкает, шестеренки в его голове крутятся, пока он обдумывает последствия, особенно учитывая его связи с сестрой Лидии.

— Хорошо, я вижу, куда вы клоните. Я все организую. Но помните, это не просто вопрос долга перед нами; это вопрос объединения наших семей на долгосрочную перспективу.

Ему нужно согласие Ивановых. После смерти их Пахана к власти пришло новое руководство, и Никко единственный, кто поддерживает рабочие отношения с Ивановской братвой. Он знает, как сыграть эту партию.

Они продолжают обсуждать детали и то, как все реализовать, пока мой ум лихорадочно перебирает возможные варианты. В глубине сознания звучит легкий гул — смесь неверия в то, что мы затеваем, и необходимости найти Тимура Юдина и уничтожить его.

Когда звонок заканчивается, атмосфера в комнате меняется: напряжение сменяется расчетливой сосредоточенностью. Михаил оглядывает всех, убеждаясь, что все на одной волне.

— Никко займется подготовкой. Нам нужно действовать стратегически и осторожно. Это не просто вопрос получения того, чего хочет Виктор, но и выгодного позиционирования себя в сообществе, а также обеспечения долгосрочных союзов.

— И разборки с последствиями от Юдина, — бурчу я.

Александр кивает в знак согласия, его ум уже прорабатывает возможные сценарии.

— Мы должны рассматривать каждый шаг как часть более крупной игры. Лидия — ключевая фигура. Виктор не только получит то, что хочет, но и ее связь через брак привяжет нас к могущественной семье, усиливая наше влияние.

Лев, обычно самый молчаливый, кажется, заряжен желанием увидеть это воплощенным, и добавляет: — И нам нужно сделать это чисто. Никаких свободных концов, которые могут вернуться и нас уничтожить.

Сказать легче, чем сделать.

Я все это время молча слушал, но наконец решаюсь высказаться, мой голос тихий и задумчивый: — Убедитесь, что с Лидией обращаются с уважением в этом процессе.

Я позабочусь о ней. Очень хорошо позабочусь.

Мои братья кивают, понимая, какой тонкий баланс страха и благосклонности им нужно поддерживать. Это не просто очередное приобретение; это личное, и это нужно делать с точностью.

Выражение лица Михаила мрачнеет, он наклоняется вперед, и легкость наших предыдущих рассуждений исчезает.

— Хотя мы стремимся управлять этим гладко, поймите, что Лидия, скорее всего, не согласится добровольно. Нам придется ее принудить.

Конечно, она не согласится. Она может видеть в нас, или во мне в частности, угрозу. Лидия независима и сопротивляется любым попыткам контроля или использования в политических играх своей