Инъекция безумия (СИ) - Мэй Диана

И он громко рассмеялся. Даже Элай усмехнулся над его стёбом.

Связь прервалась. Я опустила телефон, глядя на экран, где горел номер, который, я знала, больше никогда не будет активен. Леон исчез из нашей жизни так же окончательно, как и Грейсон.

— Он… отпустил нас, — тихо сказала я, поворачиваясь к Элаю. — По-своему. И Мэйли… с ней всё будет хорошо.

Он кивнул, его рука легла мне на плечо — тяжёлая и успокаивающая. В его глазах читалось облегчение и что-то ещё… решимость.

— Раз мы сейчас временно богаты… может, поедем на море? — сказал Элай.

— Море? — я удивлённо спросила и задумалась. — Давай, купим себе дом на берегу.

Я впервые за долгое время искренне улыбнулась — легко, без горечи.

— Хорошая идея, — ответил Элай и крепко обнял меня.

Через три дня мы уже сидели в самолёте, уносившем нас на другой континент, к берегу тёплого южного моря. Наши новые жизни умещались в два чемодана и пару паспортов. Страшно? Ещё как. Но страх смешивался с невероятным, головокружительным чувством свободы.

Наш маленький домик стоял прямо на пляже. Белый песок, лазурная вода, крики чаек. Шум прибоя — ровный, гипнотизирующий гул — был единственным звуком, заглушавшим прошлый хаос в моей голове. Теперь эта тишина была не пугающей, а мирной. После месяцев криков, выстрелов, сирен и предсмертных хрипов этот шум был музыкой. Музыкой свободы.

Вечером первого дня мы вышли на берег. Постелив покрывало на песок, мы решили пройтись по берегу. Луна серебрила волны, накатывавшие с тихим шелестом. Воздух был тёплым, солёным, пьянящим. Мы шли босиком по кромке воды, молча, просто впитывая мир и тишину. Песок под босыми ногами был почти горячим, несмотря на вечернюю прохладу, веявшую с моря.

И тогда он остановился. Повернулся ко мне. Лунный свет падал на его лицо, смягчая резкие черты, делая красный оттенок его глаз почти таинственным, но не пугающим. В его взгляде не было прежней ярости, мучительного контроля. Я смотрела на него, и во мне не было страха. Ни капли. Только любовь. Глубокая, тихая, выстраданная. И гордость. Он победил. Победил мутацию, победил себя, сохранив при этом то, что сделало его уникальным. Его силу. Его глаза. Часть его новой, нашей реальности.

— Лэйн… — его голос был тихим, хрипловатым от солёного воздуха, но твёрдым. Он не называл меня новым именем. Здесь, сейчас, для него я была только Лэйн.

Он притянул меня к себе. Наши губы встретились. Не как в том заброшенном домике, где страсть была выжжена адреналином и близостью смерти. Этот поцелуй был другим. Нежным. Исследующим. Полным безграничного доверия и тихой радости от того, что мы здесь. Что мы живы. Что мы вместе. Он был медленным, сладким, как морской воздух. Обещанием.

После он приподнял меня, и я обхватила его талию ногами. Он аккуратно, но решительным шагом понёс меня обратно к нашему покрывалу. Опустив меня на него, я вопросительно посмотрела на него:

— Э… Элай… разве мы не пойдем домой?

— Нет, до дома я не дотерплю, — отрывисто произнёс он.

— Но, а вдруг кто увидит? — обеспокоенно спросила я.

— В это время здесь никого нет, — он наклонился ко мне и приподнял мой подбородок, — сейчас твоё внимание должно быть сфокусировано только на мне.

Я не успела ничего ответить, как его губы снова накрыли мои. Горячие, жаждущие. Его поцелуи переместились с губ к моей шее, оставляя за собой влажные следы на соленом ветерке.

Одним плавным движением ему удалось снять мой сарафан, который мягко опустился на тёплый песок. Его руки скользили по моей коже, исследуя, запоминая заново, без спешки, без страха.

В то время как мои пальцы впивались в его спину, чувствуя шрамы под ладонью — отметины прошлого, которые теперь были частью его, частью нас. Но они больше не болели так остро.

Он взял мою руку и притянул её к своему паху. Мелкая дрожь пробежала по всему моему телу, как только я ощутила всю силу его напряжения.

— Чувствуешь? — спросил он.

У меня как будто пропал дар речи, и вместо слов я просто кивнула.

— Он хочет тебя, Лэйн. Я хочу тебя. Всю. Целиком. И без остатка, — с паузами он произнёс каждое слово мне в ухо.

Моё сердце готово было выпрыгнуть и не возвращаться на место снова.

Мои пальцы расстегнули пряжку его шорт. Его член тут же освободился. Я посмотрела вниз и рукой дотронулась до него. Мгновенно с моим прикосновением я услышала стон Элая.

После я резко подняла взгляд и встретилась с его глазами. Его красные глаза были так близко. Они не светились адским пламенем. Они горели ровным, глубоким светом любви и принятия. Они завораживали. Они были его. И я любила их.Любила его. Всего.

Его тело накрыло моё — не давя, а защищая, оберегая. После он медленно вошёл в меня. С моих губ вырвался протяжный стон. А вслед за этим нас накрыли звуки: наш сбивчивый шёпот дыхания, тихие стоны удовольствия, шелест песка под нашими телами, вечный гул прибоя. Его прикосновения были не поспешными ласками, а исследованием. Каждым шрамом, каждым изгибом, каждым вздохом. Это было не бегство в страсть. Это было прибытие. Дом. Полное слияние тел и душ, где не было места прошлому, только настоящее — тёплое, безопасное,наше.

— Лэйн, я люблю тебя, — прерывисто произносил он, — очень…

— Я тоже… люблю… тебя, — отвечала я ему на его признание, которое он повторил ещё несколько раз.

Позже мы лежали сплетённые, накрытые лёгким покрывалом, уже не чувствуя вечерней прохлады. Первые, самые яркие звёзды зажглись на бархатно-синем небе. Я положила голову ему на грудь, слушая ровный, сильный стук его сердца. Под этим сердцем билась жизнь, которую мы отвоевали. Я смотрела на море, на темнеющий горизонт, чувствуя его дыхание у себя в волосах, его крепкую руку, обнимающую мои плечи.

Лежа у него на груди, слушая его сердце и вечный прибой, я вдруг с невероятной остротой ощутила, как нам повезло быть здесь, сейчас, живыми. И на этом фоне, словно тень от прошлого, мне вспомнился кошмар с Элаем, и с моих глаз непроизвольно полились слёзы. Он почувствовал это и сразу приподнялся, отстраняя меня чуть от груди.

— Что такое? Я сделал тебе больно? — обеспокоенно смотрел он на меня.

— Н…нет, всё в порядке, — ответила я.

— Но почему ты плачешь? — его тёплая, шершавая рука легла на мою щёку, вытирая мои слёзы.

Я замялась, но он лёгким кивком дал знак, чтобы я высказалась.

— Когда я потеряла сознание, после того как Леон нашёл нас в домике, мне снился один кошмар, где я потеряла тебя... Тебя не было в живых, но при этом ты отчаянно пытался мне помочь выбраться из этого ада. Ты… отдал за меня последнее дыхание…

— Это просто кошмар, — мягко, но твёрдо прервал он меня. — Я никогда не покину тебя и всегда буду идти рука об руку с тобой. — Он снова крепко прижал меня к себе.

Наши дыхания синхронизировались с ритмом прибоя.

— Что будем делать завтра? — спросила я шёпотом, глядя на звёзды, которых не видела так ясно никогда в городе.

Он повернул голову, его красные глаза светились в темноте спокойным, почти золотистым отсветом.

— Жить, — ответил он просто. И в этом одном слове было всё: надежда, решимость и тихое, заслуженное счастье просто быть. Здесь и сейчас. Вместе. У моря.