Я буду держать тебя (СИ) - Торен Эйлин

Ворота нарисовались прям, ну очень, быстро. Чтоб их. Он реально растерял свои навыки убалтывать людей? Что за хрень?

— А такси через сколько? – как бы невзначай уточнил, когда выехал за ворота, притормозил немного, а Аделаида тут же попыталась от него свалить.

Но услышав вопрос, женщина зависла, глянула в телефон.

— Три минуты.

— Так давай ты посидишь здесь? – тупо предложил Денис, понимая, что просить отменить уже бесполезно. — Так же лучше, чем на улице стоять ждать?

— Три минуты, – улыбнулась она. — И мне очень неловко, что я задерживаю тебя.

Он хотел сказать снова, что несёт херню, но тут она выдала ещё большую:

— Скажи, пожалуйста, сколько я тебе должна?

— Чё? – Сорокин аж воздухом поперхнулся. — Ты ёбнутая? – выдал на эмоциях, понял, что обидел, даже в тёмном салоне заметно было, как Аделаида побледнела. Потом шепнула тихое “прости” и снова попыталась свались.

— Бля, – Денис схватил её за рукав куртки, — стой, прости! Бля… я к тому, что не надо ничего! Я же сам предложил. Ничего ты мне не должна. И это…

Он достал из внутреннего кармана пальто карточку, подаренную старушкой.

— Вот, забери.

— Я не могу, Марго же подарила и…

— Я взял, чтобы не расстраивать, я не могу такой подарок принять, это слишком! – Сорокин и правда охерел, когда в руки ему всучили фото Харламова с оригинальным автографом – ручкой шариковой на обратной стороне.

Он сказал Маргарите, что собирал. После этого она решила показать своё сокровище, а после вообще подарить что-то такое для него самого бесценное.

Аделаида нахмурилась, глядя на карточку, потом перевела на него полный непонимания взгляд.

— Знаешь сколько это стоит? – конечно получил отрицание. — Такие раньше, в Советском союзе, можно было везде купить, многие собирали. Но они продавались с автографами уже, их в инете много, а вот это, – он указал на роспись, — оригинал, ручкой. Это на, – он прикинул в голове переводя примерную стоимость с долларов в рубли, — примерно тыщ семьдесят. Навскидку. Но можно поторговаться и на больше.

Хотя он ни за что не продал такое! Вообще не в жисть!

Аделаида изменилась в лице. Она словно хотела сказать “да ладно”, но постеснялась. Хотя эмоции очень живо отразились на красивом лице. Естественном таком – кажется она вообще не пользовалась косметикой, была такая настоящая. Классная.

— У твоей тётки там состояние! – он снова словил восторг, как кайф, когда взял в руки и понял, что у Марго оригинальные росписи на фото. — Реально… настоящие автографы стольких хоккеистов и не простых, а прям звёзд мирового уровня. Понимаешь?

Женщина рассеянно кивнула снова, потом увидела приехавшую жёлтую Шкоду.

— Такси, – и надо же какая шустрая оказывается – была и нет, только улыбнулась ещё раз. — Спасибо тебе огромное! Доброй ночи!

Карточку она не забрала. А Денис завис по-идиотски с ней в руках, глядя Аделаиде вслед и злясь…

Доброй ночи. Она издевается?

Ему что делать? У него от неё всё свело... Подрочить?

4.2

Ругнулся, с досады заехал в магаз и завалился к Козырю с пивом наперевес.

Из-за Аделаиды забылся. А так весь день переваривал то, что столкнул друга с его бывшей. Мерзко получилось.

Сорокина садануло той злостью, с которой Колян обвинил его, что притащил друга на арену спецом, чтобы с Виталиной пересёкся. Но херня, Денису-то откуда было знать про эту мелкую… нет, он нормально относился к Витке, мамка у неё сука последняя, надрачивала на контроль – отвратная баба. А девчонка просто… дура. И то, только из уважения к Николаю, такое мягкое определение.

Денис уважал друга. Когда узнал, что тот ушёл из хоккея охерел от услышанного. Не может такого быть – Козырь и без льда?

Он на эмоциях звонил Николаю, но номер был вне зоны, и Сорокин решил для себя, что выберется обязательно в Москву и увидится с Козырем. Только тогда Сорокин так и не выбрался из Штатов. Он пахал, как проклятый, чтобы быть на уровне команды, куда его выбрали по драфту, и чтобы выпускали на лёд, а не просто так на скамейке посидеть.

Он упоролся наращивая массу и шлифуя технику, хотя последнее у него было, благодаря, как раз игре “в паре” с Коляном – чтобы прикрывать его, нужно было за ним успевать и помогать… И Денис костьми ложился, чтобы делать это. Итогом и стали результаты в игре, рейтинги и внимание со стороны НХЛ.

Не умеющий проигрывать сам с собой Сорокин выкладывался и получил результат – играющий тафгай ценный хоккеист. И Денис был таким.

Получая правда травмы в каждом сезоне. Незначительные и серьёзные.

Как сейчас.

Вернулся, не только, потому что захотелось домой, вот эта ностальгия, всё такое. С врачами, там в Штатах, ему общалось сложно, а тут знакомые доктора пообещали собрать после травмы ногу… вот Сорокин и – полгода уже варился в этом. Почти восстановился. Осталось только, чтобы док дал отмашку, а дальше… возвращение и влиться в команду, в сезон, который был уже в самом разгаре.

Только Денис не выходил на лёд все эти полгода. Вообще. И, когда позвонили из благотворительно фонда с просьбой заменить Коняева на традиционных новогодних тренеровочных занятиях, Сорока согласился просто, чтобы была причина надеть коньки. Иначе он не мог заставить себя сделать это. Пусть никто и не запрещал.

Козырева Денис попросил помочь по той же причине.

Ему впервые было страшно.

Боль? Насрать!

Болевой порог высокий. Вечные проблемы, хотя казалось бы – круто же! А нет. Его срубило на льду, а он просто не понял, какого хера не может встать. Порог этот и адреналин – Денис попытался и не смог, ещё и ещё, пока парни не навалились, вжимая его в лёд, чтобы не рыпался и дал помочь себе.

“Просто эпичный пиздец”, – и никак иначе Сорокин это не воспринимал.

Но на лёд вышел. Отстоял, так сказать, ловя себя на мысли, что будто впервые встал на коньки и смотрится не лучше этих мальчишек, которых ему впарили.

И тут эта Аделаида, твою мать, Георгиевна! Вставляла!

В конце дня он и правда с удовольствием разрядол себя – потрахался бы, ну или… напился!

Норм. Козырев пустил и напился с Денисом. И конечно не обиделся.

Сорокин всегда считал друга очень крутым. И завидовал по-хорошему – у Николая был талантище и поддержка семьи. Денис обожал его родителей, благодарен был за всё, что они для него сделали, когда была совсем жопа в жизни.

— У мамы случился инсульт, – проговорил Козырь, когда Ден спросил про Козыревых старших – тётю Свету и дядю Лёшу. — Папа там с ней за городом. Оберегает от всего…

И столько в этом было.

Дениса скрутило болью, обидой и злостью.

Сука, какого хера всё дерьмо происходит с хорошими людьми?

Николая три года назад какая-то манда обвинила в изнасиловании. Это было так смешно, что… если бы не было так страшно и несправедливо. Козырев и изнасилование? Колян был самым благородным и честным человеком, которого знал Ден за всю свою жизнь. Реально нереально охуенный. И тут это дерьмо.

А с ним полетело под откос всё – пусть Козыря и не закрыли, объявили, что он не виноват, но карьера похерилась. Девица эта его обожаемая – Виталина Агаева, звезда-фигуристка, на деле дрянь – кинула, выбрав карьеру. Понятно, что не без участия своей тошнотворной мамки, но кинула ОНА!

Для Сорокина иначе в этом мире не складывалось – не верил, что можно так сильно любить и так поступить. Низко и гадко. А в том, что у Николая и Виталины было настоящее чувство, Денис не сомневался… точнее у Козырева было. У Витки видимо что-то складывалось не так.

И вот мама друга. Тётя Света – идеал мамы в глазах Сорокина. Любящая. Улыбчивая и такая светлая, как имя её. Потрясающая, открытая, хохотушка. Вечно выдумывала что-то.

Когда Денис жил у Козыревых они с ним, как с сыном родным, ни разу не почувствовал себя чужим каким-то. Он кайфовал с ними. И потому провернуло известие об инсульте Светланы Александровны Козыревой.