Секретарь чудовища (СИ) - Сурмина Ольга

За жизнь он слышал много истерик. Обвинений, проклятий, просьб начать все заново практически на коленях. Молча закатывал глаза и уходил, продолжая слышать это себе вслед. В такие минуты Ротман ощущал только усталость и внутреннюю ухмылку оттого, что все женщины одинаковые. Да, каждой нужно что-то свое, но все они одинаковы в своих невротичных конвульсиях. Кто-то мечтал ему отомстить. Кто-то заставить чувствовать вину и стыд, а кто-то просто пытался уговорить вернуться. Никто из них не мог сходу смириться с отказом, и это стало чем-то вроде правила: бросать секретаршу быстро, чтобы не успела осознать, или на расстоянии, чтоб заблокировать её номер.

Так странно было слышать крик о том, что Нэд кого-то не оставил в покое. Так странно… и, почему-то, грустно. Почему, он сам не мог объяснить, просто грустно. Мужчина рефлекторно потер щеку и сдвинул брови, глядя на искореженное болью лицо секретарши.

— Нет. Не уволю. — Глухо ответил Ротман. — И наш договор все еще в силе.

— Потому что ты садист. — Так же глухо ответила Одри. — А я — должник садиста. За что ты меня так ненавидишь, Нэд? За что продолжаешь надо мной издеваться?

— Я тебя не ненавижу. — Одними губами сказал он, с какой-то странной эмоцией глядя в лицо секретарше. — Не надо… переживать.

Это что, была сейчас попытка успокоить? Молодой человек сам не знал. Просто грусть усиливалась, а в голове осколками всплывали фразы: «меня тошнит быть рядом с тобой», «меня тошнит вспоминать, что между нами что-то было». Отчего-то думать об этом было больно. Отчего-то Ротман повторял себе, что это она все на эмоциях. Что это она… не всерьез. А тело раз за разом захлестывал то гнев, то обида, то снова боль. То желание прижаться и схватить за лицо.

— Нэд. — Элс вновь проглотила ком. — Какого черта ты держишь меня здесь, рядом с собой?

— Не знаю. — Честно признался он, глядя ей в глаза. — Успокойся. Просто успокойся. Я ничего сейчас… не сделал. Давай съездим на обед, раз уж так. Ты же собиралась со мной на обед. На завтрак.

— Чтобы ты изнасиловал меня в машине? — Она прищурилась. Губы дрожали. — Я не хочу трогать твою машину. Не хочу туда садиться. Не хочу с тобой ни обедать, ни завтракать, ни ужинать. Я… хочу проводить время с мужчиной, которого смогу полюбить, и который полюбит меня в ответ. В синем пиджаке. С такими ногтями, с такими волосами. Который… будет делать мне приятно, а не больно. Люби свою невесту, Нэд. Люби её, будьте счастливы, а меня оставь в покое.

Он опустил глаза. Что-то так сильно царапало внутри, что становилось трудно дышать. Что-то сдавливало горло, заставляло пальцы и ноги мерзнуть. Только сердце оглушительно колотилось внутри. Разрасталось омерзительное чувство, что если он выпустит её отсюда, то она больше сюда не придет. И, почему-то, от этого чувства по спине полз холодный озноб.

— Я думал, ты не против. Если ты против, я не буду. Ладно… давай успокоимся и забудем этот эпизод. — Бормотал Ротман, хотя слова сейчас явно опережали мысли. — Просто… успокоимся.

— Ладно. Успокоимся. Забудем. — Она с безумной улыбкой развела руками. — Я тогда пойду? Шеф?

— Подожди. — Выдавил он, глядя куда-то сквозь неё. — Давай… закажем пиццу.

— Чего? — Одри шокировано подняла брови. — Пиццу?

— Пиццу. Какую ты любишь пиццу? С чем? На тонком тесте или на толстом?

Его взгляд казался жутким. Элс едва не открыла рот, затем схватилась за плечи и оперлась на стену.

— Я уже не совсем понимаю, что происходит.

— Мы решили заказать пиццу.

Она вытерла пот со лба тыльной стороной ладони.

— Ладно.

* * *

Одри не могла понять, понравилась ей пицца с грушей и голубым сыром, или, все-таки, нет. Отстраненно её жевала, сидя на рабочем месте, пока мозг отказывался осознавать, что произошло. Что произошло? Ротман снова полез к ней. А потом заказал пиццу. Дождался её в кабинете вместе с ней, затем ткнул в неё куском и склонил голову.

«Может он пьяный?» — взгляд носился по столу. «Может, какие-нибудь таблетки не пошли с алкоголем?»

Скрипнула дверь, и Элс едва не подпрыгнула на месте, вновь видя фигуру своего шефа. Странный, словно безумный взгляд из-под очков и непонятное, нетрактуемое выражение.

— Будешь еще кусок? — Как робот спросил он, глядя словно сквозь свою секретаршу.

— Нет, спасибо. — Выдавила та, пока ком теста застревал в горле.

Пицца-то неплохая. Но от волнения она стойко просилась наружу.

Мужчина медленно прошел мимо, таращась на пол. Что он несет? Что он творит? Что это вообще было? «Гормоны» — с перекошенным лицом повторял Нэд сам себе. «Гормоны, я просто помешался». «Я просто испугался, что она в самом деле развернется и уйдет, потому что деньги за этот месяц я уже внес. И, по-хорошему, работать со мной у неё больше резона нет».

От такой честности сосало под ложечкой. Секретаршу не хотелось отпускать, и все. Может, вчера она была навеселе, раз согласилась. А потом прошла ночь, и она все забыла. В конце концов, Ротман помнил, как плохо Одри переносила алкоголь. И было то ли обидно, то ли злостно, то ли все еще страшно. А еще страшнее от осознания, что ему впервые не хотелось, чтобы какая-то женщина уходила.

Она не мешала. Не лезла, не названивала. У нее был такой отрешенный взгляд, что становилось не по себе. Такая милая, добрая улыбка, словно Нэд был ни сколько картонным макетом, сколько обычным человеком. Она непонимающе пятилась, когда он к ней лез, и оттого хотелось лезть с новой силой. Впервые от него кто-то пятился, словно Ротман навязался. Впервые дистанцию устанавливал не он, и это так бесило, ведь секретарша очень приятно пахла. Очень нежно смотрела, и так же нежно отводила глаза. Порывов навязаться становилось слишком много. Непростительно много.

Стоило срочно от неё избавиться, когда все это начиналось, но теперь слишком поздно. Теперь он впадал в панику от мысли, что у него правда это получится. «Жуй свою пиццу» — одними губами шептал Нэд, стоя у лифта. «Я закажу еще штук десять, чтобы тебе было чем заняться до конца рабочего дня». «А чтобы ты пришла завтра, я еще что-нибудь придумаю».

В ту же секунду в кармане завибрировал телефон, и Ротман уже знал, кто это был. Сунул внутрь руку и практически до хруста сжал телефон.

Он скоро в самом деле женится. Женится, и получает все, чего так давно хотел. Мужу дочери Грейвс старший точно препятствовать не станет. Так что Нэду просто необходимо взять себя в руки, стряхнуть этот странный гормональный морок и спокойно принять тот факт, что секретарша рано или поздно пропадет из его жизни.

Не получалось, словно все внутри катастрофически сопротивлялось этому факту.

Хотелось убрать прядь с её лица и завести за ухо.

Где мои крылья?

Нэд предпочитал не думать о том, что был довольно депрессивным человеком. Что алкоголь искусственно приподнимал ему настроение, как и хороший секс, а новые знакомства худо-бедно вызывали эмоциональный отклик, пока мужчина к ним не привык. Иногда, чтобы снять напряжение, он курил. Правда, делал это не чаще двух-трех раз за год, и вообще пачка сигарет часто просто пылилась в столе дома. Её время наставало только тогда, когда напряжение сменялось очевидной нервозностью. Откуда эта нервозность бралась — Ротман не знал.

И вот сейчас. Хотелось закурить, но сигарет под рукой не было. Как назло. Хорошо это, или плохо — черт его знает. С одной стороны, нервозность никуда не уйдет. С другой — волосы не будут вонять куревом, а легкие скажут очевидное «спасибо».

— Нэд, ты в порядке? — Послышался нежный голос сзади, а на спину легла легкая прохладная рука.

— Да. Вполне. — Он попытался натянуть на лицо улыбку, но выглядело неприятно и жутко.

— Ты очень напряженный. — Дерека взволнованно подняла брови. — Не переживай, ты просто устал. Я понимаю. Ты постоянно на работе, с восьми до восьми, а то и чаще. Думаю, нужно отдохнуть, и все будет нормально.