Сердце двух миров (ЛП) - Харт Роза

Я тяжело дышу, а панические дрожь пронизывает мое тело, когда я все это осознаю.

Ниссиен медленно снимает с меня одежду. Он окунает тряпку в ведро с горячей водой и нежно вытирает грязь с моей кожи, уделяя особое внимание массажу моих ног, пока их моет. Я вздрагиваю, когда его пальцы пробегают по моим волосам, выбирая из них листья и промывая пряди влажной тряпкой. Когда он заканчивает, он целует меня в висок.

Я едва реагирую на него. У меня совсем не осталось сил. Все мое внимание привлекают движущиеся языки пламени в камине. Все остальное слишком ошеломляет, чтобы о нем думать.

Ниссиен надевает на меня чистую одежду, а затем укладывает в постель. Он переворачивает меня на бок и накрывает своим огромным телом спину и бедра. Моя кожа горит, когда его руки обхватывают меня за талию и крепко прижимают, но это ощущение также странно утешительно.

— Я теперь твоя пленница? Твоя супруга? Рабыня? — ядовитые слова срываются с моих губ.

— Ах, Наоми, — вздыхает Ниссиен, прижимаясь к моим волосам. —Ты нуждаешься в этом, чтобы не навредить себе и ребенку. Ты хоть представляешь, какие чудовища бродят ночью? Я делаю это, потому что люблю тебя. Чтобы никто другой не мог взглянуть на тебя и увести от меня.

Я бью его локтем в живот со всей силы, и боль сразу же пронзает мою руку. Это как ударить по кирпичной стене. Он тихо смеется, и этот смех только разжигает мой гнев. Я бью его ногами и царапаю ногтями его проклятые руки, которые держат меня на месте.

— Отпусти меня, Ниссиен! — кричу я. — Я не хочу этого. Ты лишил меня свободы воли. У меня должен быть выбор.

— Выпусти все, Наоми. Злость. Слезы. Прокляни меня. Выпусти свои эмоции. Я здесь, чтобы вытереть твои слезы, — его пальцы скользят по моим волосам, легким прикосновением. — Ты поймешь, что это лучшее для тебя. Я построю дворец, и тебе не понадобится ничего из внешнего мира.

— Я ненавижу тебя. Боги, я ненавижу тебя, — говорю я, но сила сопротивляться покидает меня.

— Ты можешь считать меня монстром, но я защищаю тебя от худшей судьбы, — он так чертовски уверен в себе. — Ты знаешь, что фейри сделали бы с беременной человеческой женщиной? С той, у которой доказана фертильность? В этом мире очень трудно вывести потомство.

— Что-то похожее на то, что сделал ты, подозреваю, — резко отвечаю я.

Он немного напрягается, и во мне поднимается извращенное удовлетворение от того, что я смогла его задеть.

Мои мысли возвращаются к Кандре, которая бродила по вечеринке беременная и никому не мешала. К Уайлдеру, который говорил Ниссиену, чтобы тот не сходил с ума. Не все они такие, но их достаточно много, чтобы признать это проблемой. Я вздрагиваю.

— Спи, Наоми.

Я пытаюсь бороться с сонливостью только для того, чтобы насолить ему, потому что не хочу чувствовать себя настолько комфортно в его объятиях, чтобы заснуть, но моя усталость берет верх. Когда я просыпаюсь, вся комната освещена утренним солнцем, янтарные окна рисуют узоры на полу, а Ниссиен исчез.

Я исследую стены, отчаянно пытаясь найти какую-нибудь дыру. Бью стулом по окнам и стенам, но не могу проломить выход отсюда. Все мое тело дрожит от ужаса, который пронизывает меня. Дыхание застревает в груди. Я хочу проигнорировать завтрак, который Ниссиен приготовил для меня, но я слишком голодна для этого.

Он возвращается с покупками. Я дважды смотрю, потому что выглядит он очень странно. На его плечах и руках висят холщовые сумки.

Когда он проделывает отверстие в стене, чтобы пройти, мне приходится приложить всю свою волю, чтобы не броситься к нему и не попытаться пройти мимо, во внешний мир. Ниссиен ставит сумки на стол. Из одной вытаскивает красивое шерстяное платье, из другой — фрукты.

Ниссиен улыбается мне, его глаза блестят, когда он достает крошечный костюм.

— Я пошел на рынок, чтобы купить тебе одежду, еду и книги, но наткнулся на магазин, где продавали это. Хочешь посмотреть, что я купил для ребенка?

Он протягивает мне сумку. Я беру ее и быстро делаю несколько шагов, чтобы отдалиться от него, а затем начинаю рыться в ней.

Во мне вспыхивает ярость: он выбирает и покупает детскую одежду, полностью исключая меня из этого процесса. Я хватаю вещи и бросаю их ему в голову. Я нахожу мяч, деревянную игрушку для прорезывания зубов, погремушку и бросаю их в него со всей силы, бессвязно крича.

Предметы отскакивают от широкой груди Ниссиена. Он даже не пытается их поймать.

— Ты знаешь, насколько ты сексуальна, когда злишься?

— Не смей меня трогать, — резко говорю я и отворачиваюсь, но мне некуда спрятаться.

— Ты передумаешь, — его самонадеянные слова преследуют меня.

На следующий день он снова уходит, а когда возвращается, в руках у него несколько книг. Я даже не смотрю на него, когда он кладет их на кровать рядом со мной. Я просто сижу, обнимая ноги, и тупо смотрю в угол комнаты.

Хочу плакать. Может быть, слезы облегчили бы эмоции, застрявшие в горле и давящие на меня, как тяжелое одеяло, но я никогда не могла этого сделать. Ни тогда, когда я обнаружила, что моя мать подвергается насилию и издевательствам. Ни тогда, когда мой отец выгнал нас из своего поместья, и нам некуда было пойти. Ни тогда, когда мама родила ребенка, который был синим, безжизненным и так и не вздохнул.

Ниссиен садится передо мной, поднимает мой подбородок и смотрит в глаза. Я вздрогнула, потому что забыла, что он здесь. Он очень нежно целует меня в губы, и я даже не реагирую.

— Что я могу сделать, чтобы исправить твое состояние? Мне нужно, чтобы ты любила меня, Наоми, — умоляет он.

Я хочу крикнуть ему: «Я люблю тебя. Любила, пока ты не разбил мне сердце.» Но в этом нет смысла.

— Отпусти меня, — шепчу я.

Он продолжает смотреть на меня.

— Ты знаешь, что я не могу этого сделать.

Я закрываю глаза, потому что не хочу больше видеть его. Его обращение так больно ранит меня, потому что я слишком доверилась ему. Я ничем не лучше своей мамы, ставшей собственностью влиятельного человека, которой он может пользоваться по своему усмотрению. Я никогда не хотела жить как она, но сделала тот же проклятый выбор.

В глубине души я все еще тоскую по Ронану. По его прикосновениям, его доброте и его стремлению защитить всех своих людей. Это крошечная часть меня, которая еще способна ясно мыслить и чувствовать. Он бы никогда не стал так со мной обращаться. Теперь я это понимаю.

Было глупо думать, что я могу иметь такого мужчину, как Ронан. Я не стою и половины того, чего стоит он, после всего того, что наделала.

Глава 24

Ронан

Я лежу на подушках своей кровати, прижимая ко лбу обернутый в ткань кусок льда, с закрытыми глазами. Хендрик сидит в кресле рядом со мной, медленно перебирая струны своей лютни и рассказывая о красивой женщине, которую он поцеловал сегодня на балу. Вдруг он замолкает, и я приоткрываю глаз, чтобы посмотреть на него.

— Почему ты такой подавленный, Ронан? Сегодня вечером за тебя буквально дрались две женщины, — на его губах сияет широкая улыбка.

Я стону и откидываю голову назад.

— Вся эта церемония ухаживания — полная ерунда, мне это не нужно.

— О, наверное, так тяжело быть таким желанным холостяком, что за тобой гонятся десятки женщин, — он тычет меня в ребра. — Тебе даже пальцем пошевелить не нужно. Ты знаешь, сколько усилий я приложил, чтобы получить от Мэри всего лишь поцелуй?

Я поворачиваю голову и бросаю на него мрачный взгляд.

— Ладно, ладно. Ты не в настроении для шуток, — он поднимает руки. — Ты держишь этот лед потому, что Розалина ударила тебя вместо Кэтрин, когда ты пытался разнять их, или потому, что болит голова от напряжения?

— И то, и другое, — ворчу я. — В основном от напряжения. Я не ожидал, что между невестами все так обострится, — я запинаюсь на последних словах. Невесты. Не мои невесты.