Коллектор - Ульяна Соболева

— Я всегда буду рядом. Всегда, понимаешь?

Я закрыла глаза, чувствуя, как холодный пот стекает по моей спине.

Его пальцы сомкнулись на моём запястье резко, но не грубо. Сильные, уверенные, тёплые. Это движение обездвижило меня, как будто из тела вышла вся энергия. Я смотрела на его руку, на его пальцы, охватывающие мою тонкую кисть, и не могла дышать.

— Пусти, — выдохнула я, но голос прозвучал жалко, дрожаще, как будто это слово я сказала не для него, а для себя.

Он не отпустил. Его пальцы держали крепко, но не причиняли боли. В этом хватке была сила, которую я чувствовала кожей. Она была пугающей. И одновременно… завораживающей.

— А ты правда думаешь, что мне нужны деньги? — его голос ударил в уши низко, хрипло, почти шёпотом.

Я подняла глаза на него. Это было ошибкой. Его лицо было так близко, что я видела каждую линию его скул, каждую тень под бархатными, бездонными глазами. Эти глаза смотрели на меня, обжигая, прожигая до самого нутра.

— Я… я не знаю, чего ты хочешь, — ответила я, чувствуя, как мои собственные слова тонут в воздухе.

Его взгляд скользнул вниз, к моим губам, и я инстинктивно чуть откинула голову назад. Но он медленно потянул меня ближе, наклонился, а его лицо оказалось ещё ближе. Я почувствовала, как его дыхание коснулось моей шеи. Тёплое. Неспешное.

— Не знаешь? — прошептал он, и этот шёпот обжёг меня сильнее, чем что-либо до этого.

Он наклонился чуть ниже. Его нос коснулся моих волос, медленно, почти лениво. Он вдохнул их запах. Моё сердце пропустило удар. Потом ещё один. А потом оно просто заколотилось, как сумасшедшее.

— Ты пахнешь… сладко, — выдохнул он, не отводя лица. — Вкусно. Но с ноткой страха.

Его слова пробивали меня, как иглы. Он провёл носом вдоль моей шеи, медленно, как будто изучая меня. Я чувствовала себя парализованной. Моя кожа горела там, где его дыхание касалось её. Я вся дрожала.

— Боишься меня? — он чуть приподнял голову, и я снова встретилась с его глазами.

Мои губы задрожали, но я не могла выдавить ни слова.

— Боишься, — сам себе ответил он, с лёгкой, почти недоброй усмешкой.

Его голос был медленным, низким, будто он наслаждался каждой моей эмоцией, каждым вздохом, каждым движением.

— Боишься, но не уходишь. Не кричишь. Почему?

Я ничего не могла сказать. Внутри всё переворачивалось. Я не знала, что это было. Его близость пугала меня до дрожи, до спазмов в горле. Но одновременно с этим что-то странное, какое-то непонятное тепло, скользило по всему телу.

— Ты боишься не меня, Вера, — его шёпот был едва слышен, но я уловила каждое слово. — Ты боишься себя.

Эти слова взорвались в голове, разрывая мой разум. Я рывком попыталась высвободиться, но его хватка оставалась крепкой. Я снова попыталась, отчаянно дёрнув руку, и на этот раз он меня отпустил.

Я споткнулась, отступая назад, почти падая. А потом побежала.

— Беги, воробышек, — донёсся до меня его хриплый голос, полный насмешки и… чего-то ещё. — Я всё равно тебя сцапаю. И сожру.

Его слова прозвучали, как удар хлыста. Я услышала их, уже выбегая на улицу, но они эхом отозвались внутри меня.

"Сцапаю. И сожру."

Моё сердце колотилось так сильно, что, казалось, вырвется из груди. Я схватилась за дверную ручку своей квартиры, срывая ключи и едва попадая в замочную скважину. Всё внутри горело, всё было переполнено адреналином и страхом.

Но ещё я знала, что за этим страхом пряталось что-то тёмное, пугающее и… странно горячее отдающее в низ живота.

Глава 13

Я закрыла дверь квартиры и повернула ключи в замке, как всегда, дважды, механически. Замок, как всегда, заедал. Утро было серым, как будто за окном застыло что-то неуловимо тяжёлое. Воздух пах сыростью, а подъезд, холодный и пустой, отдавал еле слышным эхом от моих шагов.

Я едва успела сделать шаг, когда увидела это.

На пороге, прямо перед дверью, лежал цветок. Белая лилия.

Я замерла. Сердце пропустило удар, потом замерло, а следом забилось так громко, что гул отдавался в ушах. Я не двигалась. Не могла. Лилия лежала там, как нечто чуждое в этой унылой, грязной лестничной клетке. Белоснежные лепестки, влажные, словно кто-то только что сорвал её с куста, капельки воды скатывались с цветка и оседали на сером бетоне.

Это не могло быть случайностью.

Мир вокруг словно размывался, превращаясь в серое пятно. Я смотрела на эту лилию, как на бомбу, которая вот-вот взорвётся. Что это? Подарок? Нет. Не подарок. Жест. Вызов.

Я оглянулась. Лестничная площадка была пустой, но воздух казался чужим. Тяжёлым, как будто кто-то только что здесь был. Сердце стучало всё быстрее, пальцы судорожно сжали ручку сумки.

Я медленно присела, не отрывая взгляда от цветка, как будто боялась, что он исчезнет, стоит мне моргнуть. Подняла его осторожно, как что-то хрупкое и живое. Белый. Без единого изъяна. Такой красивый, что на мгновение я даже забыла о страхе.

Но потом он вернулся. Холодный, обжигающий, как ледяная вода, плеснувшаяся в лицо.

Это был он. Конечно, он. Кто ещё?

Я прижала цветок к груди, чувствуя, как всё внутри сжимается. Почему он это делает? Зачем? Почему… этот жест так пугает меня?

Я резко выпрямилась и снова огляделась, пытаясь поймать хотя бы тень, силуэт, шаги. Но ничего. Только тишина, звенящая в моих ушах, и гулкое эхо моего собственного дыхания.

Он был здесь. Только что. Секунду назад. И он смотрел.

Лилия будто ожгла мою кожу, как раскалённый металл. Я хотела выбросить её. Хотела. Но не могла. Вместо этого я стояла, прижав цветок к себе, пока внутри всё не начало кричать: "Беги! Закрой дверь! Спрячься!"

Я бросилась обратно к двери, руки дрожали, пока я снова возилась с замком, на этот раз закрывая его изнутри. Задвинула все защёлки, привалилась к стене, всё ещё сжимая лилию, и смотрела на неё, как на незваного гостя, который вошёл в мою жизнь без разрешения.

Это был не цветок. Это было обещание. Или угроза. Я не знала.

Но одно я знала точно: от него не убежать.

Я больше так не могу.

Эта мысль не покидала меня с самого утра, с того момента, как я открыла глаза. Она стучала в моей голове, как набат, громкая, не дающая дышать. Всё внутри требовало одного — остановить этот кошмар.

Я сидела за кухонным столом, смотрела на холодный чай, который так и остался нетронутым, и в