В клетке у зверя (СИ) - Юта Анна

Из-за кассы поднимается девушка с асимметричной стрижкой на черных волосах, пирсингом по всему лицу и татуировкой на шее. Неформалка, но симпатичная, хоть и крупновата.

— Добрый день. Посоветовать что-то? — спрашивает ровным приятным голосом.

Такие, как она, продавцы пикантных товаров должны уметь не надавить и не спугнуть.

— Эротическое белье, — выдыхаю через силу.

Сердце тяжело колотится в груди. Мне поперек души здесь находиться. Девушка выходит из-за импровизированной стойки, которая, по сути, представляет из себя переполненный фаллоиммитаторами застекленный стеллаж, и проходит к правой стене помещения. Там в плоских упаковках, в каких продаются колготки, представлена уйма разных нарядов от притягательных обтягивающих боди до костюмчиков медсестры или полицейской. Какая лютая гадость! Передергиваю плечами.

Нужно что понравится Волжскому. Да ему все, наверное, на мне понравится. Чем откровеннее, тем лучше. Но я не готова на что угодно.

Показываю рукой на упаковку с изображением женщины, по шею затянутой в рыболовную сетку черного цвета.

Продавщица без слов снимает упаковку с витрины и несет пробивать. Меня потряхивает. Я не хочу это надевать, даже покупать не хочу. Напоминаю себе, что права выбора меня лишили двое враждующих мужчин, каждый из которых может лишить меня будущего.

С обновкой выхожу из сексшопа и вижу с краю проезжей части в нарушение правил припаркованный внедорожник, на котором меня сюда везли. Рядом курит Денис. Завидев меня, он открывает мне дверь и пропускает в салон.

Забираюсь назад. Хочется плакать. Кошмарный сон продолжается, и конца ему не видно.

Парни привозят меня в поместье, Денис услужливо помогает выбраться из машины, провожает в дом. Мне даже начинает казаться, что он мне сочувствует, но это наверняка обманчивое впечатление. Эти ребята преданы Волжскому и просто делают свою работу.

Светлана выходит в гостиную встретить меня и нежно воркует с Денисом. Отпускает его, а потом обращается ко мне.

— Вадим Романович велел передать, чтобы вы ждали его в обновке, — снова ровный голос и доброжелательная интонация, хотя я уверена, она обо всем догадывается. — Сказал, что вы сами знаете, в какой.

Конечно, знаю. И надену. И буду ждать. Но не с радостью, а с содроганием от того, что произойдет после того, как он меня в обновке увидит.

36. ♂

Вадим

Возвращаюсь в поместье вымотанный и злой. Тохин косяк разгребал полдня. Выгораживал этого долбоеба! Выгородил. Минус три ляма и уйму потраченных нервов. И столько же очков влияния. В моем мире есть понятие слова. Когда ты его нарушаешь, тебе перестают доверять. А Тоха косячит по-черному. С этой поставкой — не первый случай. Когда уже этот баран поумнеет и почистит свои ряды?!

Светлана мгновенно считывает мое настроение и скрывается в кухне. Амелия после нашего разговора не желает со мной общаться. Ханна удружила. Не рассказывала дочери, что я ненастоящий папа. Точнее, совсем ненастоящий. То, что не родной, Амелия знала. Но то, что брак с Ханной — чистый расчет для получения ею гражданства — нет. Дочка дуется теперь на то, какой я нехороший, хотя я ей и сказал, что от того, что у нас с Ханной, мое отношение к ней не меняется. Женщины!

Вспоминаю о Валерии и сомневаюсь идти к ней или нет. Она заводит меня с пол-оборота. Одним взглядом. От её запаха едет крыша. Перед её соблазнительной свежей красотой невозможно устоять. Но она не готова. Слезы в последний раз мне не понравились. Может, было жестоко продолжать трахать её, несмотря на то, что она плачет, но я просто не смог остановиться. Повторять такой опыт не хочу.

Но в голове свербит мыль, что эта соблазнительная красавица ждет меня у себя в том наряде, который выбрала себе сама. Меня заживо сжирает любопытство, но я знаю, что снова не откажусь от её аппетитного тела. И это заставляет меня сомневаться.

Нет. Все же зайду. Надо её увидеть. Соскучился, хотя виделись только утром. Хочу просто хотя бы в глаза посмотреть. Подхожу к двери и надавливаю на ручку. Открываю себе проход. Валерия сидит у спинки кровати, обхватив колени руками. Света мало, только от одной прикроватной тумбочки, и её тело утопает в полумраке, но даже так я вижу крупную клетку боди, которое она надела.

Член мгновенно просыпается. Закрываю за собой дверь. Прохожу в угол и усаживаюсь в кресло.

— Подойди, — приказываю хрипло и расслабляю ремень на брюках.

Я так её хочу, что мозг клинит, черт.

Валерия подчиняется. Двигается к краю, спускает ноги на пол, встает, делает ко мне несколько шагов. Останавливается, ожидая команд. Единственный источник света у неё за спиной, и силуэт рисуется просто бомбически. Манит плавными изгибами. Тело богини. Ни грамма лишнего жира. Давлю в себе желание прямо сейчас уложить её на кровать вниз лицом и отодрать по первое число. Мне сейчас только грубый секс поможет сбросить напряжение.

— Покрутись, — озвучиваю новый приказ.

Валерия исполняет. Но как-то очень деревянно. А когда заканчивает поворот, всхлипывает и сипло выдыхает. Ревет что ли?

Срываюсь с места и, подойдя, поворачиваю её лицом к свету. Щеки поблескивают мокрыми дорожками. Глаза заплаканные. Нижняя губа искусана и кровит.

Бляха. Да что ж такое? Не этого эффекта я добивался, прося купить эротический наряд.

— Иди прими душ и переоденься во что-нибудь, — велю ей и возвращаюсь в кресло.

Валерия уходит в ванную. Вскоре выходит оттуда в халате и с полотенцем на голове.

— Пойдем, чаю попьем, — бросаю ей и направляюсь к двери.

Валерия не решается возражать, хотя я кожей чувствую её сомнения. Мы спускаемся на первый этаж, идем в столовую, Светлана ещё не ушла, а значит, можно поговорить с комфортом на лоджии второго этажа. Заказываю домработнице чай и веду Валерию наверх. Сразу задергиваю штору на стеклянной перегородке между лоджией и домом и замечаю, как девочка съеживается, обнимает себя руками. Помнит, что я тут с ней делал.

— Успокойся, мы просто поговорим, — заверяю её, хотя… черт подери, сам не уверен в этом. Сладкая девочка. Слишком сладкая. — Сядь за стол.

Отодвигаю стул, и Валерия опускается на него. Выглядит зажато и испуганно. Как же мне тебя расслабить?

Пока Света готовит чай, разжигаю камин. Ну вот, уже полегче, обстановка становится домашней, когда на стенах пляшут отблески пламени.

Домработница после стука заносит на лоджию поднос с заварником, чашками, печеньями и сахаром. Благодарю и сам разливаю нам с Валерией чай.

— А теперь скажи мне, — придвигаю ей чашку, — я тебе противен?

— Вроде н-нет, — тянет Валерия неуверенно.

— Так вроде или нет? — надавливаю.

— Нет, — мотает головой.

Отлично. Определились.

— Ты меня боишься? — следующий вопрос. Сыплю себе сахар.

Валерия чуть покачивается на стуле взад-вперед. Смотрит вбок. Выглядит крипово, как псих.

— Очень, — стискивает челюсти, видимо, чтобы снова не заплакать.

— Что пугает? — я добьюсь от неё разговора по душам.

— Вы делаете мне больно, — переходит на шепот.

Новые слезы скатываются по щекам.

— Ты поэтому плачешь? — продолжаю свой допрос, хотя самому уже не по себе от таких простых и одновременно жестоких откровений.

— Просто очень грустно, — шепчет она, закрывает лицо руками и всхлипывает так, как бывает, когда человек очень старательно сдерживает рыдания.

Валерия беззвучно плачет, лишь плечи вздрагивают.

Срань! Только истерики мне не хватает для полного комплекта. Хочется прикрикнуть или встряхнуть, чтобы успокоилась, но я головой понимаю, что это бесполезно. Валерию пожалеть надо, а жалости и нежности я не обучен. Меня самого никто никогда не жалел.

Блять. Не знаю, что делать в таких случаях. И слезы Валерии видеть больно. Больнее, чем слезы Ханны, на удивление. Сердце сжимается при виде этой девчонки.

— Прекрати реветь и расскажи, как встретилась с Трифоновым, — от бессилия рычу на неё. — И свободна.