В клетке у зверя (СИ) - Юта Анна

В душе вскипает волнение.

— А когда? — выкрикиваю громче приличного. — Когда очередь подойдет?

— Да откуда ж мне знать? Ориентировочно год, говорят, — кисло отвечает мама. Понимает, что может не дождаться. И я понимаю. Отчаяние разливается внутри отравляющей волной, и в переносице саднит.

Креплюсь, чтобы не заплакать.

— Ты держись, мам, — говорю гнусаво, нос заложило мгновенно. — Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, дочка, — тепло произносит она. — Приезжай повидаться, а?

— Как только вырвусь, мам, — сглатываю ком. — Ну все, пока.

Вешаю трубку, затем отпинываю пальцами телефон в сторону Волжского. Отворачиваюсь, отхожу к стеллажу с книгами. Слезы рвутся из глаз, а я не хочу плакать при этом изверге. Людям вроде него не понять, каково это любить кого-то.

— Лера, мы не закончили, — стальным тоном раздается из-за спины. — Сядь.

Слезы таки сбегают по щекам, и я поспешно вытираю их ладонями. Волжский заметит, но ему плевать. Ему плевать. Нечего стесняться.

Сажусь в кресло у его стола, а смотреть на него все равно не могу. Ноги горят, как хочется рвануть отсюда и забиться в угол в своей комнате. Мне невыразимо тоскливо и больно за маму, но мои чувства безжалостно расплющивает грейдер под названием Волжский.

— Вот тебе «сувениры», — он выкладывает на стол шуршащие пакетики с новенькой заколочкой в виде стрекозы, брошью типа змеи, парой колец и браслетом. Все — бижутерия. — Скажешь, нашла в тайнике. Он заберет все это. Тебе нужно посидеть с ним за столиком, после чего сказать, что время вышло и ты уходишь. Если сам не уйдет раньше. Прогуляешься по Невскому, зайдешь в пару магазинов. Загляни в секс-шоп, например. Я хочу, чтобы ты купила себе что-то из эротического белья. Выбери на свой вкус, но так, чтобы мне понравилось.

Даже слезы высыхают, пока я его слушаю. Я в шоке. В ступоре.

Хладнокровные указания, как побеседовать с врагом, Волжский совмещает с эротическими пожеланиями. Да у него в груди камень вместо сердца, и никаких моральных рамок нет. Хотя чему я удивляюсь. Они тут на пару с братом женщин убивают. Какие должны быть моральные рамки у серийного убийцы?

После инструктажа Волжский меня наконец отпускает. Телефон так и не вручает. Вот что мне сказать Олегу, если он спросит, почему я без связи? Волнение затапливает по самую макушку. Грудь точно бетонная глыба придавливает. Трудно дышать. Трудно сидеть, лежать. Мне плохо. А время все ближе подкрадывается к моменту выхода.

На обед спускаюсь, но не ем. Мутит от запаха томатного супа Светланы. Волжский уехал утром, я обедаю с Амелией и Виктором. К счастью, при нем одном она сидит тише воды ниже травы.

А после обеда Виктор велит мне одеваться и готовиться ехать. Принимаюсь выколупывать бижутерию из пакетиков и нечаянно укалываю палец брошкой в виде змейки. Больно, зараза. Кровь попадает на блестящий металл.. Кое-как стираю её пальцем и все «сувениры» без оберток складываю в рюкзачок.

Меня колотит мелкая дрожь, когда я меняю домашнее платье на удобные брюки с накладными карманами и теплую толстовку. Носки, кроссовки, рюкзачок с вылупленными из пакетиков «сувенирами» за спину.

На территории меня ждет машина с двумя сопровождающими. Один водитель, второй — Денис. Он какое-то время стоял у моей комнаты, когда меня ещё запирали. Симпатичный, гладко выбритый парень немногим старше меня. Волосы короткие, зачесаны наверх. Водитель в костюме, а этот в кожаной куртке поверх брюк и джемпера. Ничем не будет отличаться от обычного посетителя ресторана.

Перед тем, как посадить меня во внедорожник, Виктор вручает мне несколько пятитысячных бумажек. Тысяч пятьдесят! Куда мне столько? Вряд ли в ресторане смогу впихнуть в себя что-то, кроме кофе. Да и белье. Разве будет оно стоить таких денег?

Но спорить не стоит. Беру деньги, прячу в свой потрепанный бумажник и забираюсь на заднее сиденье внедорожника. Поехали.

Спустя час я уже сижу на летней веранде фешенебельного ресторана, огороженной стеклянными перегородками. В нескольких столиках от меня — Денис. Пьет кофе и поглядывает краем глаза в мою сторону.

Взгляд вырывает в потоке людей крепкую тяжелую фигуру Олега, и внутри все сжимается. Вроде народу полно и Денис меня охраняет, а мне все равно очень страшно. Он ведь сразу прочухает, что бижутерия — липа.

35. ♀

Валерия

Олег опускается на стул напротив меня.

— Принесла? — оглядывает веранду, вывеску на здании над входом в сам ресторан, недовольно цокает языком. — Попроще место не могла выбрать?

Молча открываю рюкзачок и вынимаю из него первую брошку, кладу на стол.

— Ты чего, просто так их притащила?! — звереет Олег, и рядом сидящие люди оглядываются на нас. — Без мозгов совсем! Отпечатки же затрешь!

Зло берет! Хоть бы сказал, что надо было в салфетке… Хотя, конечно, это бы не помогло. На этих дешевках окажутся только мои пальчики. Волжский их брал через упаковки, я сама вылупливала.

Поднимаюсь и вытряхиваю на стол содержимое рюкзачка. Вместе с безделушками выпадает и мой бумажник. Олег замечает деньги внутри.

— Смотрю, отрабатываешь легенду! В содержанки заделалась, — грязно склабится. — Но дура дурой. Кто ж улики так носит?

— Вы ничего не сказали! Как смогла, так и принесла, — бурчу обиженно. Пусть лучше обида, чем гнев. — Представляете, как сложно было вытащить это, пока он спал!

— Да мне похуй, твои проблемы, — выплевывает Олег и принимается каждую безделушку прятать в отдельный маленький пакетик для улик. Берет через салфетку. Ну-ну. Старайся. Бесполезно. Но, признаться, я рада, что он повелся.

— Я тебе звонил. Ты чего, телефон не носишь? — вдруг спрашивает Олег.

Так ведь и знала, что спросит. И как выкручиваться?

— Сегодня уронила в душе, он намок и выключился, — вру первое, что приходит в голову.

— В душе? Ты идиотка, да? — издевательски цедит Олег.

— Музыку слушала! Чего вы привязались? — повышаю голос. Даже не разыгрываю возмущение. Оно льется через край.

— Ладно, не ори, — бросает Олег. — Телефон новый попроси. Уж на телефон-то насосать сможешь? И симку восстанови. Чтобы на связи была. Я проверю улики и свяжусь с тобой.

На этом он поднимается из-за стола и спокойной походкой уходит. Смотрю вслед этому человеку, ощущая яростную жажду переехать его на машине. Или расколоть пару костей чем-нибудь тяжелым. Все, что он говорит, унизительно до глубины души.

Мутит от словечек «содержанка», «насосать». Беззубая злость. Я ничего не смогу ему сделать. Полицейские один за всех, все за одного. А у него в руках моя свобода. Не думаю, что Волжскому есть дело до того, что Олег может по щелчку меня арестовать.

От этой мысли накатывает отчаяние. Этот же проведет экспертизу. Обнаружит же, что бижутерия новенькая. Что тогда сделает? Сложит же два плюс два, решит, что я решила смухлевать. И точно даст делу ход. А Волжский просто умоет руки.

Выждав минут пятнадцать, прошу счет. Оплачиваю. Поднимаюсь на вдруг ослабших ногах. Едва держат. Надо пройтись по магазинам. Волжский велел наряд подобрать. Ощущение постоянно вывернутых рук, невозможности вообще что-либо изменить, давит и деморализует.

Как робот, выхожу из ресторана, краем глаза замечая, как то же делает Денис. Он не подходит, но я знаю, что он рядом. Не то чтобы это сильно придает уверенности, но все же я не одна. Волжский сказал, в секс-шоп. Я знаю такой только на Белинского. Сворачиваю на Литейный и иду туда.

Денис молчаливой тенью следует за мной, останавливаясь за спиной на перекрестках. Сворачиваю на Белинского. Ну нет, неужели он и в сексшоп за мной спустится?

Розовый кролик в стандартных цветах приветствует вывеской «Открыто». Толкаю дверь и под звон колокольчиков спускаюсь в подвальное помещение. Окна плоские и небольшие под потолком, внутри красное освещение, и куча всего такого, на что смотреть не хочется. Щеки против воли теплеют, хотя я даже не подошла к прилавку. Оцепенело стою у лестницы.