Симбиоз. Моя чужая победа (СИ) - Фабер Майя

Макс еще пару секунд метался, безуспешно пытаясь вырваться, затем обмяк и замер, надрывно дыша.

— Уже ничего не изменить, — прохрипел он, уставившись в пол. — Я активировал боевой режим. У вас всего несколько минут. Если я не получу обещанного, Коалиции конец.

Кайл отступил на шаг, тяжело поднялся, не сводя с Макса глаз, полных ярости и сожаления:

— Ты даже не представляешь, что натворил. Ты погубил не только нас, но и себя.

Макс медленно поднял голову, его взгляд был пустым, безжизненным:

— Мне уже все равно, — прошептал он. — Пусть никто не выйдет отсюда живым.

Он закашлялся. Я попыталась обыскать его, но ингалятора не было. Как и сумки.

Макс потерял сознание, оставив нас наедине с угрозой и страхом.

У нас были считанные минуты, чтобы отменить боевой режим, который Макс успел активировать.

Я бросилась к главной панели, пытаясь сделать хоть что-то.

Глава 63

Макс лежал на полу неподвижно, только грудь чуть заметно приподнималась в поверхностном дыхании. Его лицо побледнело, покрылось каплями холодного пота, глаза бессмысленно смотрели в одну точку. Он выглядел так, будто находился на пороге смерти. Но сейчас никто из нас не мог думать о помощи ему — все внимание занимали быстро сменяющиеся символы на панели боевого управления, которые приближали нас к неминуемой катастрофе.

Я снова взглянула на экран, чувствуя, как по телу разливается липкий сковывающий страх. Непонятные символы вспыхивали и исчезали так быстро, что невозможно было уловить хоть какой-то смысл.

— Кайл, — негромко позвала я, с трудом узнавая собственный голос. — Ты знаешь, как это остановить?

Кайл разглядывал бегущие строки и сменяющиеся схемы. Несколько секунд спустя он помрачнел и покачал головой:

— Нет. Я даже не представляю, что это. Никогда раньше не видел эти системы.

Мы одновременно перевели взгляд на Макса. Он лежал без движения, с полубезумным выражением на лице. Было очевидно, что добиться от него какой-либо информации невозможно. Я не могла понять, как он сумел запустить такой сложный процесс, но сейчас это не имело значения — времени выяснять детали не оставалось.

Вновь посмотрев на панель, я ощутила, как внутри нарастает мучительное отчаяние:

— Мы не сможем разобраться в этом сами. Это системы хаарс тех времен, когда они еще не прибыли на Землю. Единственный шанс что-то понять — обратиться к банку памяти станции.

Кайл повернулся ко мне, его глаза сузились, а голос прозвучал жестко:

— Ты хоть понимаешь, что это значит? Да, банк памяти доступен только тем, в чьих венах течет королевская кровь хаарс. Но это миллионы сознаний, объединенных в одно целое. Даже для тебя погружение туда смертельно опасно.

Я замерла. От одной мысли о том, что мне предстоит, меня сковали паника и ужас.

— Знаю, — произнесла я, стараясь не выдать страх. — Но другого выхода нет. Только там я могу найти способ отключить систему, пока она не нанесла удар по Коалиции.

Кайл посмотрел на меня тяжело и пристально, затем решительно заявил:

— Я пойду с тобой.

Я тут же покачала головой:

— Нет. Ты сам только что сказал — это только для королевской крови. Твой разум просто не выдержит контакта. Это убьет тебя.

Он шагнул ко мне, и в его взгляде я прочла упрямство мужчины, который все для себя решил.

— Я прекрасно понимаю риск. Скорее всего, назад дороги нет. Но я не оставлю тебя одну. Что бы ни случилось, я буду рядом.

Я хотела возразить, потребовать, чтобы он отступил, но поняла, что это бесполезно. Выбор Кайла изменить я не могла, даже если внутри меня все переворачивалось от боли и страха потерять его.

Мы одновременно подошли к центральной панели банка памяти. В отличие от других, она была с гладкой, идеально отполированной поверхностью, покрытой светящимися узорами, похожими на тонкую, почти незаметную сеть. Они мерцали, словно ожидая нашего прикосновения.

Я подняла руку — пальцы предательски дрожали — и замерла в нескольких сантиметрах от панели. Внутри разрасталось пугающее ощущение, что, стоит коснуться ее, и пути назад не будет. Именно в этот момент Кайл взял мою ладонь и уверенно сжал ее.

Я подняла взгляд и встретилась с его, полным решимости.

— Мы справимся, — запросто сказал он.

Я не смогла ничего ответить, только кивнула, пытаясь подавить нарастающую волну страха. Кайл секунду смотрел на меня, затем неожиданно бережно коснулся моего лица. Его губы накрыли моих — сдержанно, но так нежно и искренне, словно он пытался вложить в этот поцелуй все то, что не мог сказать словами. Я замерла, слезы подступили к глазам, но я ответила, понимая, что этот поцелуй может быть нашим последним.

Когда Кайл отстранился, то остался стоять, прижимаясь лбом к моему. Его голос был тихим, но невероятно глубоким:

— Я люблю тебя, Мара.

— Я тоже люблю тебя, — прошептала я, с трудом произнося каждое слово.

Мы одновременно повернулись к панели. Наши руки вместе коснулись светящихся узоров, и те вспыхнули ярче, словно приветствуя нас.

Тут же наступила полная темнота — а следом миллионы чужих воспоминаний, мыслей, эмоций ворвались в мое сознание мощной всепоглощающей волной. Это было так мучительно и так внезапно, что я вскрикнула от боли. Рядом со мной напрягся Кайл, его ладонь стиснула мою, словно он пытался удержать меня или самого себя. Я чувствовала, как тяжело ему: его сознание с трудом выдерживало это давление.

Но он не отпустил меня. И я не собиралась отпускать его.

Вместе, крепко держась за руки, мы шагнули в темноту чужих воспоминаний, прекрасно понимая, что этот шаг может стать последним. Теперь только от нас зависело, будет ли остановлена катастрофа, запущенная отчаявшимся, сломленным человеком.

Глава 64

Тьма поглотила меня неотвратимо, затягивая сознание в бесконечную череду чужих мыслей, ощущений, чувств. Из миллионов голосов и образов, хаотично проносившихся перед глазами, мой разум внезапно выхватил одно-единственное воспоминание, принадлежавшее только мне. Самое первое, важнейшее, которое хранилось внутри меня, спрятанное под слоями забвения.

Это произошло почти восемьдесят лет назад, в 2039 году, в день нашей высадки на Земле.

Мне снова восемнадцать. Я — дочь правительницы, представительница королевского рода хаарс. Всю жизнь я провела в стерильных отсеках космического корабля — и вот стою на поверхности живой планеты.

Наш корабль совершил посадку в глухом месте вдали от людских поселений и шума местной цивилизации. Я осторожно спустилась по трапу и впервые ощутила под ногами не холодный металл, а упругую, покрытую густой травой землю. Ощущение настолько незнакомое и удивительное, что на мгновение я замерла, пытаясь осмыслить его. Меня окутал теплый ветер, пахнущий влажной листвой, травами и чем-то свежим и живым. До слуха донесся тихий щебет птиц, шелест веток и листьев, которые колыхались вокруг посадочной площадки. Мы изучали эту планету, подлетая к ней. Я знала названия и сущность всего вокруг, но от этого оно удивляло не меньше.

Я прикрыла глаза, позволяя непривычному свету согреть лицо и кожу. Тепло разлилось по телу, пробуждая неизвестные раньше чувства и эмоции.

И именно в этот момент, открыв глаза, я увидела его.

Он приближался со стороны шаттла, принадлежащего другому кораблю. Они приземлились неподалеку. Я сразу узнала его по изображениям — Кел Кессар, сын советника моей матери, наследник другой знатной семьи хаарс, всегда считавшейся нашими главными конкурентами. Его темные волосы слегка растрепал ветер, строгая одежда идеально подчеркивала высокий статус и происхождение. Он шел медленно, осматриваясь с холодным сосредоточенным выражением лица, и было очевидно, что, в отличие от меня, он не разделяет восторга от первого шага по незнакомой планете.

Я смотрела на него, а внутри поднималась тревога — и одновременно странное, необъяснимое притяжение. Интерес. Жажда что-то узнать, будто уже стоишь на пороге открытия.