Феникс - Иса Белль

Я помнила своё горе, когда осознавала, что больше не могла увидеть их, но ещё больше меня убивало то, что чувствовали Джулия и Доминик, оставшись одни.

Поэтому мне было легко понять желание мужчины, который собрал меня в кучу, а затем развалил обратно, сделать это. Я не винила его, потому что хотела, чтобы кто-то, как и Доминик заботился о своей сестре, заботился и обо мне.

Я думала, что он злился на меня, потому что я засасывала его в пучины грязных сплетен, которые могли образоваться в любой момент, если бы моя мать или Лоренцо проболтались кому-то, но даже не вспомнила о том, что когда-то причинила Джулии поддельную боль, о которой он мог очень легко узнать и начать охоту на меня.

Я думала, он знал, о случившемся в школе, думала, она рассказала ему, почему решила сделать так, но не вдаваясь в подробности, о которых узнала в том туалете.

Доминик был нежен со мной всё время, что мы успели провести, пока он не бросил меня. Шесть месяцев я гадала, что стало причиной его отторжения от меня, и в голову приходила лишь мысль, что он знал, что во мне не текла итальянская кровь, которая, как я думала до вчерашней ночи, была для него так важна.

Но он так обнимал меня, когда, наконец, увидел моё тело, не окутанное тьмой, что всё, что я могла делать это плакать, чувствуя его за своей спиной. Ему не нужно было говорить мне, что его никак не касалось то, кем был мой настоящий отец, потому что то, как он нёс меня в свой дом, пока Джулия следовала за нами, как целовал мои руки и не скрывал боли в своих глазах, увидев меня полностью, говорило само за себя.

И поэтому сейчас мне было так плохо, когда я сидела здесь, потому что знала, что мои чувства к нему были взаимны. Я так хотела познать любовь, а когда, наконец, смогла получить, сама лично отказывалась от неё.

Я думала смерть сможет подарить освобождение, но пока летела вниз, ожидая встретиться не с гущей воды, а с твёрдостью земли, поняла, что уже стала жалеть о том, кого бы больше никогда бы не смогла снова увидеть.

Доминик. Джулия. Кая. Мисс Уильямс и Мистер Гриффин. Мои малыши. Может быть, я бы даже заскучала по гримасам Кристиана. По отвязным шуткам Сантьяго.

Они стали маяком, удерживающем на месте и не позволяющем двигаться к краю. Они стоили того, чтобы продолжать жить ради того, чтобы хотя бы наблюдать за ними.

Я заправила волосы за уши и подняла одну прядь к носу, чтобы вдохнуть аромат Доминика, который каким-то образом всё ещё оставался на ней после наших долгих объятий.

Я поняла, что спала в его комнате, как только легла в кровать и окуталась его теплом, затем заметила фотографию в рамке на прикроватной тумбочке, на которой была я вместе с девочками, и это повергло меня в шок. Даже у меня не было этой фотографии с того дня в парке. На самом деле у меня вообще их не было. Люди хранили на фотокарточках самые счастливые моменты своей жизни, а у меня их почти никогда и не было.

Ночь была очень близка и мне нужно было уходить, потому что спать в развалинах было не лучшим вариантом, но я не собиралась возвращаться в квартиру Доминика, а домой просто боялась, поэтому обгоревший диван стал казаться мне и не таким уж и страшным.

Я знала, что тянула время. Знала, что когда-то мне придётся выйти за пределы особняка Де Сантис и встретиться лицом к лицу с родителями или Домиником. Но одного я страшилась не меньше другого, поэтому продолжала сидеть здесь. Я не могла вызвать такси, чтобы доехать хотя бы до своей машины и переночевать в ней, как иногда делала раньше, или несколько часов идти пешком по кромешной тьме, а зная мою удачливость, и встретиться с кем—то, кому я точно сгожусь для пару минутных дел.

Во мне не было усталости, потому что я выспалась так, как не высыпалась ни разу с тех пор, как перестала ночевать в этом доме. В квартире Доминика было спокойно и уходить оттуда просто не хотелось. Я думала он ляжет со мной, но каково было моё разочарование, когда я вышла из душа и встретилась с пустой постелью.

Ночь, которую мы провели в Калабрии вместе, прежде чем я сбежала под утра, пока Доминик забыл о чутком сне рядом со мной и был похож на сладкого медвежонка, впавшего в спячку, была потрясающей. Ему не нравилось причинять мне физическую боль, поэтому он так старался избавить меня от неё, хоть и не знал, что она всегда была со мной, только не по его вине. Никогда не по его вине. С того дня я хотела засыпать с ним свою каждую последующую ночь, потому что знала, что никто не вторгнется в мой сон, пока он был со мной.

– Где она?! – я подпрыгнула на месте и обернулась, когда до моих ушей дошёл разъярённый рык и удар от которого стены дома колыхнулись.

Родной голос, который я узнала бы, даже услышав лишь шепот, ходил по дому вместе с его обладателем. Я слышала тяжелые шаги Доминика и чувствовала, что они были всё ближе и ближе ко мне.

– Я прошу вас, скажите мне, где она… – злые всплески эмоций и шум оборвались, и на их место пришло отчаяние.

Он ищет меня?

Я поняла, как он нашёл меня тогда с Джулией в школе и посреди дороги под грозой. Доминик отслеживал мои перемещения, но я пока не знала с помощью чего он делал это, хотя сейчас это было неважно, потому что либо он вставил чип в мою шею, потому что кроме меня самой со мной ничего не было, либо нас связывала нить за которую он держался, и шёл за мной.

Шаги были всё ближе и ближе, а моё сердце колотилось быстрее и быстрее, пока я, повернувшись назад, смотрела на проход, к которому двигался мужчина, но он мог войти в любую другую комнату, а не в эту, поэтому секунды ожидания были очень волнительными, пока в один момент высокая фигура, с опущенной вниз головой, не появилась в нескольких метрах передо мной.

Грудь Доминика тяжело поднималась, как будто он задыхался от дыма, как когда—то раньше, но как только он немного приподнял голову, чтобы