Приятель - Артем Рудик

— Ну, здесь вроде совсем не пахнет.

— Месту необязательно плохо пахнуть и отвратительно выглядеть, чтобы в него никто не ходил.

— С людьми то же самое.

Он усмехнулся, кажется, уловив мой намёк:

— Я прихожу сюда, чтобы погрустить и подумать. Сделать то, за что меня могли бы перестать считать тем приятным заводилой, которым я всем кажусь. Завидую тем, кто может так делать и не стесняться этого. Тем, кто всегда настоящий, несмотря на то понравится это кому-то или нет, — Иван глянул на бескрайний космос и с тяжестью выдохнул.

— Таким, как твой друг Антон?

Он снова взглянул на меня исключительно пронзительно:

— Так бы и сказала, что ты шпион из Директории. Мало вам было меня допрашивать, решили подослать ко мне соблазнительную незнакомку, чтобы меня разговорить? Не выйдет, я своего брата даже за самую милую мордашку в мире не сдам.

— Нет, я не из Директории.

— Человек из Директории так бы и сказал.

— Но это правда, я журналистка и веду независимое расследование для своей газеты. Мне думается, что ты можешь рассказать мне что-нибудь важное, чтобы я…

— …переврала всю историю и сделала сенсацию из горя невиновного человека? Я знаю, как работают СМИ.

— Мы работаем не так. Для меня важно разобраться в правде. Если твой друг невиновен, я хотела бы это знать. И ты, возможно, сможешь мне это доказать.

— Для чего я буду тебе это доказывать? Что ты такого скажешь, чтобы все перестали считать его преступником и убийцей?

— А что для этого скажешь ты?

— Тебе? Ничего. Я не собираюсь переубеждать всю станцию, а уж тем более тебя конкретно. Я собираюсь вытащить своего друга и понять, кто его подставил.

— Я могу в этом помочь.

— Какой тебе прок? Сенсация?

— Я вообще-то его тоже знала. Я живу от него неподалёку, хожу с ним в одну группу в институте и недавно даже предлагала ему поработать со мной.

Ваня сощурился:

— Как, говоришь, тебя зовут?

— Майя.

И тут он прозрел:

— А, так вот как ты выглядишь! Теперь я понимаю Антона несколько лучше…

— Ты обо мне слышал? — я была удивлена этому факту, мне не думалось, что Антон мог говорить обо мне со своим другом. Интересно, по какой причине и в какой момент?

— Косвенно тебя знаю.

— С хорошей стороны, надеюсь?

— Да, с ещё какой.

— И, в таком случае, ты веришь, что я хочу помочь?

Он кивнул:

— Ну, теперь мне даже хочется в это верить. Ладно, я могу тебе рассказать всё, что тебе будет интересно. Но я правда рассчитываю на то, что в итоге ты мне поможешь в поисках Антона. Если он где-то на станции, я должен добраться до него раньше Директории.

— У тебя что, нет никаких идей, где он может быть? Где он обычно проводит время?

— У себя в комнате. Его обычно очень нетрудно найти.

— И… всё? Он что, больше никуда не ходит?

Он саркастично посмотрел на меня и мягко улыбнулся:

— Он даже в пределах собственного дома редко куда-то ходит, что уж говорить о выходе из него. Если он не в институте и не дома, то, значит, с ним произошло что-то просто исключительное. В общем-то, ему обычно и некуда ходить.

— И где же вы с ним встречаетесь обычно? Где он встречается с друзьями, обычно?

— Я его единственный друг. Точно также, как и он мой. Так что я уважаю его быт, и мы обычно пересекаемся у него дома. Сидим, рубимся во что-нибудь, смотрим кинцо, музыку слушаем, за жизнь трём. Вот и весь нехитрый способ проводить время.

— И тебя самого это устраивает?

— Ещё как! С ним очень приятно находиться в одном месте. От работы устаёшь, от гулянок устаёшь, от учёбы тоже устаёшь. Вносить в чью-то жизнь хаос и романтику бывает так утомительно… И лучший отдых — это всегда спокойствие и расслабленность, где на тебя никто не давит, да может ещё и умный совет даст. Я, знаешь, гораздо более рад проводить время с ним, чем в романтических прогулках до парка аттракционов или посиделок в кафе. Так спокойно, так тихо, так расслабленно. Нигде больше такого не чувствую.

— Я поняла. А что насчёт девушки? Она у него была?

Ваня снова таинственно улыбнулся:

— Ты это сейчас серьёзно спрашиваешь?

— Просто пытаюсь узнать его получше, прежде чем делать выводы. Я разве что-то не так спросила?

— Просто есть вопросы, ответы на которые очевидны. Их даже объяснять не надо.

— Мне неочевидно.

— Очень жаль.

— И ты не объяснишь почему так говоришь?

— Всё что я могу тебе сказать, так это: "Нет, не было".

— Неужели он был настолько одиноким?

— Он не был одинок. У него был я! У него было его творчество. У него была музыка. Не всё в жизни меряется количеством людей, которые сочли тебя интересным. По себе прекрасно знаю.

— Кажется, ты наслаждаешься своей популярностью.

— Я её ненавижу, — он покачал головой, — Просто по-другому уже не умею. Хочешь знать моё мнение? Моя популярность и сгубила моего друга.

— В каком плане?

— Он завидовал мне. При чём, абсолютно зря. Считал, что я более состоялся в жизни, чем он. Полагаю, это и стало причиной, по которой он сделал то, что сделал.

— А что он сделал? Ты же сказал, что его подставили в убийстве.

— В убийстве — да. Он таракана то убить не может… Но было ещё кое-что. Кое-что, что я ему дал, не подумав, что это может быть опасно. Мне стоило оставить это у себя и понести наказание за своё воровство самому…

— Ты что-то украл?

— Один прототип. Не то, чтобы его сильно охраняли, но видимо на нём было записано что-то из-за чего меня жёстко трясли полицейские Директории. И теперь это что-то у Антона. Весь персонал станции об этом чём-то знает. Моя теория такова, что вся эта история с убийством нужна лишь для того, чтобы моего кореша поинтенсивнее искали обычные граждане и сразу же сдали его полиции, если увидят. Настоящая же цель — прототип. И я очень надеюсь, что Антон его уничтожит.

— Почему?

— Мне кажется, что я украл что-то, что теперь угрожает безопасности всей станции. И те, кто меня допрашивал, косвенно это подтверждают. Просто нельзя давать Директории такой инструмент! Страшно представить, что они с ним могут сделать и как это на нас