Все начнется с нас - Колин Гувер

Да, ей тоже приходилось несладко. Она воспитывала ребенка, работала в ночные смены, чтобы меня прокормить. Однако, как бы я ее ни оправдывал в детстве, факт остается фактом: большинство моих знакомых одиноких матерей отлично справляются, не опускаясь до того, что творила моя мать.

Ты видела мои шрамы. В детали вдаваться не стану. Важно одно: когда мать вышла замуж в третий раз, все стало еще хуже.

К моменту их знакомства мне стукнуло двенадцать. Я и не подозревал, что идет последний мирный и спокойный год в обозримом будущем. Я редко видел мать, потому что она проводила время со своим Тимом, да и дома из-за влюбленности ее настроение улучшилось. Даже забавно, как чувства к партнеру порой влияют на отношения с детьми.

К сожалению, когда мне исполнилось тринадцать, Тим переехал к нам, и следующие четыре года превратились в кромешный ад. Если я не злил мать, я злил Тима. Когда я был дома, на меня орали. Когда я уходил в школу, они ссорились так бурно, что крушили все вокруг, а уборку потом вешали на меня.

Моя жизнь превратилась в кошмар, а когда я достаточно окреп, чтобы за себя постоять, Тим больше не пожелал делить со мной дом.

Мать выбрала мужа. Мне пришлось уйти. Хотя долго меня не упрашивали — я и сам готовился сбежать. К счастью, я знал куда.

Я поселился у друга. Увы, три месяца спустя и он, и его семья переехали в Колорадо.

Мне больше не к кому было идти, да и появись такой человек — не хватило бы денег на дорогу. Оставалось только вернуться к матери и попросить ее принять меня обратно.

До сих пор помню день, когда я вновь появился на пороге того дома. Прошло три месяца, а все уже разваливалось на части. К газону не притрагивались с тех пор, как я подстриг его перед отъездом. Окна лишились стекол, а на месте дверной ручки зияла дыра. Увидев это запустение, ты подумала бы, что я отсутствовал много лет.

Машины Тима во дворе не было, а мамин автомобиль, очевидно, давно стоял без дела: капот открыт, рядом разбросаны инструменты, а у дверей гаража не меньше тридцати банок из-под пива, составленных в пирамиду.

На щербатой бетонной дорожке грудой лежали газеты. Помню, как поднял их и перенес сушиться на один из старых железных стульев.

Затем я постучал в дверь.

Странно стучаться в собственный дом; я постучал на случай, если меня встретит Тим. Взбесится еще, что я вхожу без разрешения. У меня по-прежнему оставались ключи, но Тим ясно дал понять, что, как только я ими воспользуюсь, копы заберут меня за незаконное проникновение.

Я услышал, как кто-то пересекает гостиную. Шторка на окошке, расположенном в верхней части двери, отодвинулась, и во двор выглянула мать. Вначале она молча таращилась на меня, затем немного приоткрыла дверь.

Насколько я разглядел, в два часа дня она еще была в ночной рубашке, а точнее, в заменявшей ее мешковатой футболке с группой «Weezer». Эту тряпку, которую забыл у нас один из маминых бывших, я ненавидел, поскольку группа мне нравилась. Надевая футболку, мать раз за разом внушала мне отвращение к любимым песням.

Она спросила, чего мне надо. Я не стал спешить с ответом. Сначала узнал, дома ли Тим.

Мать открыла дверь чуть шире и сложила руки на груди, обезглавив одного из музыкантов на футболке. Она сказала, что Тим на работе, и вновь осведомилась, зачем я пришел.

Я попросил разрешения войти. Мать задумалась. Окинула взглядом улицу. Не знаю, кого она там высматривала. Возможно, соседей — не дай бог, увидят, как она пускает домой собственного сына.

Она оставила дверь открытой, а сама ушла в спальню переодеться. Помню, в доме стоял зловещий полумрак: все шторы задернуты, поэтому непонятно, день на дворе или ночь. Мигающие часы на плите нисколько не помогали, так как отставали на восемь часов.

Живи я там по-прежнему, настроил бы часы. Раздвинул бы шторы. На кухне не громоздилась бы немытая посуда. Не отвалилась бы дверная ручка, не зарос бы двор, не скопилась бы кипа отсыревших газет. В этот миг я осознал, что на протяжении многих лет хозяйство держалось на мне.

Это вселяло надежду. Возможно, мать с Тимом увидят во мне подспорье, а не обузу, — а значит, позволят остаться дома, пока я не окончу школу.

На кухонном столе я заметил коробку с новой дверной ручкой и внимательно ее осмотрел. Под коробкой лежал чек. Судя по дате, ручку купили две недели назад. Она отлично подходила для входной двери. Странно, что Тим так ее и не приладил.

В ящике стола я нашел инструменты, затем открыл коробку. Прошло несколько минут, и, когда мать вернулась из спальни, на двери уже красовалась новая ручка.

Мать спросила, как это понимать. Я повернул ручку и приоткрыл дверь, продемонстрировав, что все починил.

Никогда не забуду реакцию матери. Вздохнув, она сказала:

— Что за хрень ты все время творишь? Как будто напрашиваешься, чтобы он еще сильнее тебя возненавидел! — Она вырвала отвертку у меня из руки и прошипела: — Уходи скорее, пока он не вернулся!

В том числе и поэтому я с ними не ладил — всякий раз их слова и поступки казались мне неадекватными. Когда я помогал по дому без напоминаний, Тим заявлял, что я намеренно его бешу. А когда я не помогал, он называл меня неблагодарным лентяем.

— Я вовсе не пытаюсь рассердить Тима, — возразил я. — Просто хочу помочь.

— Он сам собирался это сделать, как только найдет время.

Главная проблема Тима заключалась в том, что времени у него было полно. Ни на одной из работ он не продержался и полугода, а в казино проводил больше времени, чем с матерью.

— Значит, Тим нашел работу? — спросил я.

— Ищет, — ответила мать.

— Он сейчас на