Эти три коротких слова - Меган Куин

Готова поклясться, его глаза блестят, когда он задерживает дыхание в ожидании ответа.

Как, черт возьми, я могу ему отказать? Когда я чувствую все его отчаяние и надежду?

Я не могу.

И не хочу.

– Ладно, – говорю я.

– Ладно? – спрашивает он, выпрямляясь.

Я киваю.

– Да, ты можешь здесь остаться. Но тебе необязательно спать на диване. У меня большая двуспальная кровать. Я не против разделить с тобой постель – при условии, конечно, что между нами ничего не будет.

Он ухмыляется.

– Поверь мне, я с первого раза усвоил урок. – Он потирает челюсть. – У твоего брата отличный хук правой.

Я усмехаюсь.

– Хотела бы я сказать, что ты первый парень, с которым он так поступил, но это будет неправдой.

– Могу только представить, каково это было – расти с ним. – Илай слегка расслабляется. – Я не против поспать на диване.

– Я против, – отвечаю я. – Важно, чтобы ты хорошо высыпался. Не могу себе представить, что подумает команда… и болельщики, если уж на то пошло, если я выселю тебя на диван. Хоккей важнее всего.

Он качает головой.

– Вот тут ты ошибаешься, Пенни. Хоккей – не самое важное. Самое важное для меня – это ты и наш ребенок. – Он придвигается ближе и как будто собирается взять меня за руку, но передумывает. Вместо этого он снова переплетает пальцы. – Иногда мне придется ставить хоккей выше вас – потому что у меня есть свои обязательства перед командой. Но я хочу, чтобы ты знала: я бы отказался, если бы мог. Вы сейчас важнее всего на свете.

– Илай, я бы никогда не помешала твоей карьере. Я выросла с братом, который играет в хоккей. Я и раньше встречалась с хоккеистами, и я прекрасно знаю, какая самоотдача необходима профессиональным игрокам. Я никогда не стану винить тебя за то, что ты занят.

– Я знаю, что не станешь.

– Что будем делать дальше?

Илай оглядывает мою квартиру, словно оценивая, а затем поворачивается ко мне.

– Не хочешь провести экскурсию?

Я мягко улыбаюсь.

– С удовольствием.

Глава 8

Илай

– Как прошел вчерашний вечер? – спрашивает Поузи, присаживаясь рядом со мной у шкафчиков.

Раздевалка почти пуста. Иногда кто-то выходит из тренировочного зала, иногда кто-то в него заходит, но в целом мы с Поузи, считай, в одиночестве.

– Та еще головная боль, но закончилось все хорошо, – отвечаю я. Перед каждым матчем я всегда прихожу на час пораньше, чтобы привести себя в порядок, поболтать с ребятами и морально подготовиться к предстоящей игре.

Сегодняшний день исключением не стал.

– Что случилось-то?

Я беру в руки хоккейную клюшку и начинаю обматывать ее лентой. Я всегда иду сверху вниз и тщательно проверяю, чтобы рукоятка надежно лежала в ладони.

– Я переехал.

– Ты… чего? – переспрашивает Поузи.

Вчера Поузи выглядел чуть ли не более потрясенным, чем я. Он ушел, как только решил, что Пэйси больше не представляет угрозы – не то чтобы мне нужна была помощь, но я понимал его беспокойство, – и приехав домой, сразу же написал мне, чтобы спросить, как у меня дела. Я кратко ответил, что пытаюсь во всем разобраться, и больше мы на эту тему не говорили.

– Я переехал к Пенни.

– А Пэйси теперь за тобой круглые сутки присматривает?

Я только успеваю покачать головой, как дверь раздевалки открывается, и внутрь заходит Пэйси. Его взгляд останавливается на мне, но он молча проходит мимо к своему шкафчику. Он молча достает оттуда резинку для волос и идет обратно в тренировочный зал – полагаю, чтобы размять ноги.

– Ух ты. Вот это был холодный прием. – Поузи несильно толкает меня в грудь.

– Какого черта ты меня бьешь?

– Это за то, что ты пошатнул равновесие в команде. О чем ты вообще думал, решив переспать с Пенни?

– Ни о чем я не думал, – говорю я, уставившись на свою клюшку. – Я хотел ее с тех самых пор, как встретил впервые. Два года держал себя в руках. А потом я увидел ее той ночью… и что-то во мне сломалось, и как бы я себя ни отговаривал, я не смог остановиться. – Я перевожу взгляд на Поузи. – И она тоже меня хотела.

– Это было глупо и неосторожно. Пэйси много раз повторял, чтобы мы в ее сторону даже не смотрели.

– Я знаю, – вздыхаю я. – Но что теперь толку об этом говорить? Все уже случилось. Прошлого не изменишь.

– И что ты будешь делать, чтобы все исправить?

– Возьму на себя ответственность, – говорю я. – Будь я проклят, если Пэйси еще хоть раз придет в голову в этом усомниться.

– Ты поэтому к ней переехал? И она не возражала?

– Сначала ей эта идея не очень понравилась, но она согласилась с моими доводами. Если честно, она выглядит не менее испуганной, чем я. Думаю, она не хочет оставаться одна, поэтому и согласилась. Я предложил ей переночевать на диване, но она сказала, что я могу спать с ней в кровати.

– Правда? – глаза Поузи расширяются. – И как у вас, ну… было что-то?

Я качаю головой.

– Никто из нас не хочет отношений. Она ясно дала это понять в ту ночь, когда мы переспали. Но мы договорились остаться друзьями.

– Это хорошо. Значит, теперь вы дружите.

– Не совсем. – Я отрываю ленту и разглаживаю ее края. – Прошлая ночь была ужасно неловкой. Пенни показала мне квартиру, а потом, поскольку было уже поздно, мы просто пошли спать.

– И как, тебе понравилось спать с ней в одной кровати?

– Сам можешь представить, насколько это было удобно. Я бы лучше спал на диване, даже несмотря на то, что у меня с него ноги свешиваются. Я постоянно просыпался, потому что боялся, что случайно окажусь на ее стороне или отниму одеяло. Я вообще почти не спал. А потом она проснулась рано утром, потому что ее тошнило, и я сидел рядом, пока она обнималась с ведром. Мы почти не разговаривали. По сравнению с нашей прошлой ночью вместе, в этот раз все было просто кошмарно.

Несмотря на то, как неловко это все начиналось и как нервничала Пенни, ни с какой другой женщиной я не проводил время так весело. Я чувствовал, что могу расслабиться. Могу быть самим собой, что от меня никто не ждет, что я буду божественным хоккеистом, каким меня видит большинство женщин. Я просто был Илаем. Но, наверное, это слишком личное, чтобы говорить