Эти три коротких слова - Меган Куин

– У меня нет опыта в отпаривании – или в уборке, если уж на то пошло. Но ты можешь меня научить. У меня есть джинсы, можем их отпарить.

– Джинсы не отпаривают.

– Ладно. А что насчет моих трусов? Хочешь, отпарим их?

Это заставляет Пенни улыбнуться, и ее напряженные плечи наконец расслабляются.

– Вообще-то я очень устала. Думаю, пора ложиться спать.

– Согласен. – Я стискиваю руки и оглядываюсь по сторонам. – Тогда, наверное, сначала повесим костюмы?

– Да.

Она идет к своему шкафу и принимается развешивать костюмы, которые только что у меня забрала. Закончив, она молча идет в гостиную за новыми.

И это моя новая жизнь.

Вот черт.

Глава 9

Пенни

– Сможешь съесть бублик? – спрашивает Блейкли. Ее голова возникает в дверном проеме моего кабинета.

Я отрываюсь от экрана компьютера. К счастью, утренняя тошнота уже прошла, и я готова позавтракать.

– Да, вообще-то бублик мне бы сейчас совсем не помешал.

Блейкли садится напротив меня, выгружает на стол обернутые в салфетку бублики, рядом ставит мягкий сыр и кладет ножи.

– Когда пришло СМС о твоих страданиях в туалете, я решила, что стоит принести что-нибудь поесть. Вдруг проголодаешься, когда приедешь.

– Меня снова тошнило. Ну, как тошнило, просто рвотные позывы, я же ничего не ела. Но мне уже лучше, так что время самое подходящее.

Мы разламываем наши бублики, намазываем их сыром и принимаемся за еду. Я откидываюсь на спинку стула.

– Большое спасибо.

– Всегда пожалуйста, – она делает паузу. – Как у тебя идут дела? Скучаешь по Хорнсби, пока ребята в отъезде?

Нет.

Вообще ни капельки.

И не потому, что он плохой гость, или неряха, или еще что. Ничего подобного. Вообще-то он довольно аккуратный и не делает ничего, что могло бы меня взбесить. Он вообще старается не привлекать к себе внимания.

На следующий вечер после той самой ужасной игры, в которой ребята потерпели крупное поражение, Илай попытался завести разговор о снеге. Беседа, правда, оборвалась, когда он сказал, что снег ему очень нравится, потому что он белый.

В другой день он спросил, люблю ли я хлеб. Я сказала, что люблю. Он кивнул, и на этом все. Я начинаю предполагать, что единственный язык, на котором Илай умеет общаться с женщинами – это язык флирта.

Я была так рада, что вчера они уехали, но потом Илай позвонил мне из гостиницы…

– Нет. Он, конечно, милый и все такое, но ты не представляешь, насколько неловкая вся эта ситуация.

– Он все еще не тот великий собеседник, каким бывает, когда пытается подцепить кого-нибудь на ночь?

– Ну, в этом виноват не только он. Я тоже довольно плоха. Я не знаю, что ему сказать, и совершенно очевидно – он не знает, что сказать мне. Куда подевалось все очарование, Блейкли? Мы так хорошо ладили, смеялись, занимались сексом, а теперь понятия не имеем, как себя друг с другом вести? Слушай, я однажды увидела его в расстегнутой рубашке и чуть не взвизгнула. – Я наклоняюсь и шепчу: – Я ему соски облизывала, Блейкли, а теперь я в шоке, потому что голую мужскую грудь вижу? Что со мной не так?

Она хихикает, но замолкает, когда я бросаю на нее недовольный взгляд.

– Прости. Знаю, это все нелегко, но ты должна признать – это довольно смешно.

– Нет в этом ничего смешного, Блейкли. Это просто ужасно. Никогда в своей жизни я еще не была такой неуклюжей и косноязычной. Когда он рядом, у меня в голове становится пусто. А еще… Он мне звонил прошлой ночью.

– Из гостиницы? – Блейкли выпучивает глаза.

– Да. Сказал, что хочет узнать, как я, и сообщил, что планирует остаться в номере на ночь. Я сказала ему, что я не его няня, так что ему не нужно мне ни о чем докладывать. А он странным голосом ответил, что он это знает.

– Что значит «странным»?

– Э-э… Ну, как будто он съел столовую ложку корицы и теперь просто пытается не умереть.

– Очень подробное и оригинальное описание. Что еще более странно – я отлично могу себе это представить. А что случилось дальше?

– Последовала долгая пауза. Прямо-таки оглушительная. Я нервничала, ломая голову, чего бы такое ему рассказать. Все, о чем я могла в то время думать – это то, что у меня в последнее время покалывает соски, и об этом я ему говорить не собиралась. В общем, он рассказал мне о пачке бесплатных крендельков, которые нашел в номере. Все, что он сказал – это то, что они бесплатные и с солью.

Блейкли, к полному моему неодобрению, начинает хохотать.

– Это не смешно.

– Прости. – Она вытирает глаза. – Но боже мой! Вы самая кошмарная, но в то же время самая уморительная пара, которую я когда-либо видела! Мне неприятно это признавать, потому что я знаю – ты проходишь через тяжелое испытание, но я каждый раз с нетерпением жду новых историй.

Я откусываю большой кусок от своего бублика и жую, уставившись в окно.

– Думаю, я попрошу его съехать. Это никому не идет на пользу. Мы попробовали, мы потерпели сокрушительную неудачу, время двигаться дальше.

– И что конкретно вы пробовали?

На телефон приходит новое сообщение.

– Старались быть приветливыми и дружелюбными, но это просто кошмар. Мы не знаем, как вести себя друг с другом. Не знаем, о чем разговаривать. Мы оба слишком стараемся друг друга не беспокоить… Я не переживу еще восемь месяцев в таком режиме.

Я беру в руки телефон и вижу, что мне написал Илай.

Просто отлично.

Я открываю сообщение.

Илай: Я съел яблоко.

Я жду, не добавит ли он еще что-нибудь, но время проходит, и я понимаю, что сказать ему больше нечего. Я даже не удивлена. Это уже стало привычным.

– Это Хорнсби? – спрашивает Блейкли.

Я киваю.

– Говорит, что съел яблоко.

– И все?

Я снова киваю.

– Да быть такого не может. Дай посмотреть.

Я показываю ей экран телефона, и она прищуривается, читая сообщение, затем откидывается на спинку стула.

– Ого. Знаешь, я бы не удивилась, если бы нечто подобное написал Холси Холмс. Он такой замкнутый и тихий, что сообщение «Я съел яблоко» в его исполнении выглядит даже уместно. Но получить это от такого общительного парня, настоящего дамского угодника… Никогда бы не подумала. Что