Девушка, которая не любила Рождество - Зои Брисби

– Вы лгали ей, – отрезала учительница, сурово глядя на меня.

– Сначала да, но потом-то я был честен. Она действительно дорогá мне.

– А как, по-вашему, она должна разобраться, где правда, а где сложь?

Похоже, у старушки проблема с выбором слов, но я решил не обращать на это внимания. Как ни странно, мне вдруг стало очень важно узнать, что она обо всем этом думает.

– Лали тоже отчасти виновата. Почему она не сказала, что Лиам – ребенок?

– Она ничего не должна была вам объяснять! Если бы вы не рылись в ее сообщениях, вы бы ничего не узнали.

– Но ведь я спросил ее, а она не стала ничего объяснять.

– Вы имеете в виду ту сцену ревности, которую вы ей устроили? Она была очень разочарована.

– Разочарована?

Максин оперлась локтями на откидной столик. Кажется, она поняла, что имеет дело с абсолютным новичком в расшифровке эмоций, и пояснила:

– Да, разочарована, что вы не поверили в ее чувства!

Я воздел руки к небу.

– Но я не экстрасенс! Я не умею читать мысли!

– Вы должны были понять!

Я беспомощно покачал головой.

– Никакой логики…

– В любви нет логики, и в этом ее волшебство.

Я залпом допил свою «настойку».

– Лучше вообще ничего не чувствовать, чем переживать то, что я переживаю сейчас. Знаете, у одиночества есть свои преимущества. Раньше мне было лучше.

– Вы уверены? Судя по тому, что вы мне рассказали, ваша жизнь далека от идеала. Неблагодарная работа, отсутствие развлечений, никаких друзей…

– Вам отлично удается поднимать другим настроение.

– А вы, между прочим, сеяли настоящий хаос в этом бедном городке – буквально на каждом шагу. Вы причинили боль молодой женщине, которой это было совсем ни к чему. А также ее семье и близким. Как говорится, одну потеряешь, десять найдешь.

– Это не то выражение…

Она махнула рукой, прерывая меня. Очевидно, она еще не закончила.

– Вы признались ей в своих чувствах?

– Я не смог!

– Не смогли или не захотели?

– А что, есть разница?

– Огромная!

Я сложил руки на груди, как обиженный ребенок.

– И что бы это изменило?

– Все!

Она указала на меня пальцем.

– По крайней мере, для вас. Вы хотя бы почувствовали удовлетворение от того, что вам хватило смелость довести свои чувства до конца.

Я пытался оправдаться:

– Я никак не мог дождаться подходящего момента.

– Для правды любой момент подходящий.

– Так Лали и сказала.

– Мне нравится эта молодая женщина. Ей известно, что такое здравый смысл.

Я подумал, что и она понравилась бы Лали. Обе обладали силой, яростным желанием жить, не обращая внимания на препятствия, которые жизнь громоздила у них на пути. Это были женщины-бульдозеры.

– Может быть, еще не слишком поздно, – заметила Максин. – Может быть, она простит вас.

– Так сказал и мой друг Финеас.

– Неплохая группа поддержки для того, кто считает себя одиноким.

Некоторое время мы молчали, слушая ровный гул поезда, мчащегося по рельсам. Я обдумывал то, что сказала Максин. Мы только что познакомились, но она, казалось, знала обо мне все. Ей были известны и мои слабые стороны, и сильные, о существовании которых я даже не подозревал.

Она первая прервала молчание.

– Истории, вроде вашей, на дороге не слоняются. Поверьте, я знаю, о чем говорю.

В ее глазах я увидел печаль пополам с радостью. И тоску по прошедшему. Но прежде чем я успел задать вопрос, она сменила тему, указав на мои полиэтиленовые пакеты, которые торчали из багажного отсека.

– Странный способ перевозить вещи…

– Вообще-то, я не собирался везти все это, – объяснил я. – Я приехал почти баз багажа, а уезжаю, нагруженный как осел.

– Разве это не цель любого приключения?

– Вернуться с горой пакетов? Если они вам так нравятся, могу подарить один…

Она закатила глаза к небу.

– Вернуться, обретя больше, чем у тебя было вначале!

– Вы про желтый пуховик?

Максин уронила руки на колени.

– Ладно, я больше не буду использовать метафоры. Видно, что вы далеки от философского взгляда на мир. Вы уверены, что хотите стать редактором? Не думаю, что это вам подходит…

Я нахмурился.

– Вы что, считаете меня идиотом?

– Вовсе нет, не говорите глупостей! Я только хочу знать, не ошиблись ли вы в своем выборе. Иногда мы выбираем путь, который кажется нам единственным. Но если внимательно посмотреть вокруг, окажется, что есть и другие дороги и тропы.

– Кажется, вам очень нравится гулять. Это так?

Максин уставилась на меня с ошарашенным видом. Я рассмеялся.

– Я шучу! Я понял, к чему вы клоните.

Она снова пихнула меня в плечо. Так хорошо было смеяться вместе. Я чувствовал, как с моих плеч свалился груз.

– Жизнь – как цветы, – снова заговорила Максин. – Иногда на что-нибудь бывает аллергия. У меня, например, аллергия на мимозу, хотя она мне очень нравится.

– И что же?

– Как что – я выбираю розы. Они чудесно пахнут и тоже очень красивы.

Я молча слушал, и она продолжила:

– Соглашайтесь на розы, если нет мимозы.

– …

– Вы меня понимаете?

– Думаете, мне стоит попробовать себя в роли флориста?

Еще один тычок в плечо. Наверняка будет еще один синяк. Мы снова рассмеялись.

– Итак, вы знаете, что вам делать? – спросила Максин.

Да, я знал. Я не должен бежать. Нужно встретить невзгоды лицом к лицу, победить их, и, самое главное, попросить прощения у тех, кого я обидел.

– Я отправлюсь на рождественскую вечеринку в офис. Я смогу пережить гнев Шанти за впустую потраченное на эту поездку время, и самое главное на то, что не я сумел организовать праздник. А потом, после Рождества, я вернусь в Почтограбск и поговорю с Лали.

– Хорошо.

Максин смотрела на меня с гордостью: так учительница смотрит на хорошего ученика.

– Я сделаю это не для себя, – добавил я. – Я сделаю это для Лали. Чтобы она поняла: все произошедшее – только моя вина, не ее. И тогда она сможет закрыть эту страницу и забыть о моем вторжении в ее жизнь.

– Мне кажется, что еще не все закончено.

Я пожал плечами: сам я в это совершенно не верил. Но по крайней мере, я смогу достойно завершить эту главу, и Лали сможет двигаться дальше. Возможно, тогда пройдет терзавшее меня чувство незавершенности.

Контролер объявил, что поезд приближается к конечной станции.

– Тут наши пути расходятся, – Максин накрыла мою руку своей.

Я с детства не привык к прикосновениям, но ее жест был как бальзам на мое израненное сердце. Я почувствовал, что готов действовать.

– Спасибо, Максин. Наш разговор очень помог мне.

Она погладила мою руку.

– Была рада помочь,