Электрический Дракон - Иса Белль

– Мне не жаль, – признался я.

– И мне не жаль, – удивив меня, послышалось рядом.

Я резко повернулся в сторону Талии и заметил, что её лицо покраснело от сдерживаемых рыданий, а по щекам струились слёзы.

Мне захотелось обнять её, но я не сделал этого, снова почувствовав себя маленьким мальчиком, который неожиданно для себя самого стал бояться касаться других. Почти никто не заметил. Но был Неро, подмечающий детали. Он сразу поговорил со мной. Дал понять, что я не оставлял за собой грязи. И сам не был ей.

– Что потом? – осторожно спросила Талия.

Казалось, всё должно было закончиться на этом, не так ли? Ведь… куда хуже? Но – нет.

– Отец узнал… и ему это не понравилось.

Девушка не торопила меня, пока я собирался с духом, чтобы сделать следующее – показать ей себя.

При свете. Что я не делал никогда и ни с кем.

Секс, которым я занимался, происходил исключительно в темноте и я не давал женщинам прикасаться к себе во время него.

Кроме неё. С ней я забывался.

Прикосновения Талии были желанными. Мне хотелось, чтобы она не переставала трогать меня.

Я приподнялся и оттянул резинку штанов с боксерами под ними, чтобы показать Талии то, что она, к счастью, не заметила тогда в лесу и в комнате на втором этаже – шрамы от химических ожогов в области моего паха.

– Дэниел… – сдавленно прошептала она.

Я покачал головой, жмурясь и возвращая одежду на место, чтобы ей больше не приходилось смотреть на это.

– Он хотел отмыть меня, – хрипло объяснил я. – Будто это могло исправить то, что уже произошло.

Я помнил, как плакал и пытался вырваться, а он бил меня, пока боль не стала настолько жгучей, что я потерял сознание.

Мне бы хотелось забыть и это тоже, но я помнил – каждую секунду, пока раствор расщеплял мою кожу.

Я получал пули, меня резали и пытали, но ничего больнее, чем «отмывка отца» за все эти годы я так и не почувствовал.

Сначала кожа в тех местах, где он омыл меня, покрылась волдырями. Я не мог ходить, сидеть, делать что-либо, потому как раны тёрлись друг об друга и кровоточили.

В конечном итоге пузыри лопнули, кожа заросла, мама заплатила жизнью за то, что привела меня туда, а я… я продолжил нести с собой воспоминания той ночи и долгой непроходимой боли последующей за ней изо дня в день.

Я лишь знал, что это случилось.

Понял, правда, не сразу, а чуть повзрослев.

Но всё равно не помнил никаких подробностей до того, как меня отпустили и я нашёл сестру на том же месте, где оставил её. Несмотря на странную боль в теле, которой раньше мне никогда не приходилось терпеть, я был полон радости, взяв её на руки.

Ещё не зная, что она мертва.

Я боялся темноты не меньше Талии.

И все эти татуировки на моём теле… В них не было смысла, но они были значимы, потому что я отчаянно хотел верить, что мама не сделала этого со мной специально.

Что они перепутали меня с другим ребёнком.

От этой мысли было не менее тошно.

Поэтому, захватив власть, мы занялись очисткой бизнеса.

Но до сих пор это было не истреблено даже на нашей территории. Их оказалось в разы больше, чем мы представляли, потому что нам казалось, что взрослых не должны интересовать дети.

Такого количества.

Я убивал ублюдков, перед этим пытая их «отмывкой».

Но никогда не был осторожен с ними, как это сделал со мной отец, чтобы сохранить мужчину в моём теле. Я лил солевые растворы на их половые органы, пропитываясь криками. Однако, как бы не хотел, это не успокаивало, потому что я знал, что дети, которых они насиловали, кричали сильнее.

– Я не помню большую часть той ночи.

– И не хочешь?

– Нет.

Жить в неведении, в моём случае, было лучше.

– Тогда… – Талия замялась, – мы можем не вспоминать, – сама предложила она.

Девушка придвинулась ко мне и приподнялась на коленях, после чего осторожно, будто ожидая, что я остановлю её, перекинула одну ногу через мои бёдра и устроилась верхом на мне.

– Но я хочу запомнить много других вещей, начиная с сейчас, – призналась она. – И повторить их с тобой.

Я уже чувствовал её тепло сквозь ткань своих брюк, но теперь и она должна была почувствовать меня в ответ. Талия заёрзала на месте, устраиваясь поудобнее, и тогда я понял, что это случилось. Мой член долгие недели изнывал по ней.

– Могу я? – неуверенно произнесла она, поглаживая меня по щекам.

Я не хотел, чтобы она чувствовала себя так.

Она не виновата.

Я не виноват.

– Я рассказал тебе обо всем не для того, чтобы ты осторожничала со мной, Талия.

Особое отношение служило лишь напоминанием, а я не хотел лишний раз думать об этом.

– В наших случаях потеря памяти это благословение.

– И всё же, могу я…

Не дав ей договорить, я приподнялся и поцеловал её. Мои ладони в это время скользнули по бёдрам девушки под полотенцем.

Я был свободен от этого дерьма.

И хотел её.

Сейчас был самый неподходящий момент из всех, что мы успели разделить с ней, но я никогда не чувствовал более близкой связи с кем-то, как с Талией в эти минуты.

Она знала – всё.

До неё я никому не рассказывал об этом.

Даже семье.

Неро, скорее всего, узнал от своего отца или понял всё сам, когда увидел меня. Деметрио был свидетелем того, что там происходило, хоть и не со мной, поэтому никому не пришлось объяснять ему. А Арабелла… что-то в моём поведении было похоже на её.

Мы не поднимали эту тему.

За исключением приступов Деметрио и случая, когда Неро обратился к Доку, чтобы тот вернул мне спокойный сон.

Девушка с тихим с тоном оторвалась от меня, желая вздохнуть. На её скуле начинал просвечиваться синяк, но по-настоящему злая Арабелла без единого ушиба была страшнее этого.

Не знаю, что произошло, но Талия заставила её чувствовать. Это было победой над ней.

– И что же ты хочешь запомнить с таким мужчиной, как я, Сирена?

Девушка была не в силах сдержать улыбку.

– Я заставлю тебя сказать, – предупредил. – По хорошему или по плохому.

– По плохому? – озорство заискрилось в её глазах. – Как это?

– Хочешь увидеть?

Ответ в ту же секунду слетел с её губ:

– Да.

Одним рывком я стянул