Последователи - Иса Белль

– Деметрио?

– Да, Куколка?

– Никакого… секса, – прошептала она с придыханием, – пока твои братья находятся за стенкой.

– Ага, – улыбнулся я, продолжая гладить её бёдра.

Мои ладони скользнули вверх по влажному телу Эбигейл, исследуя его изгибы. Я мог обхватить её талию своими ладонями, перевернуть на спину и накрыть собой, но пошёл дальше, пока не добрался до груди. Стон вырвался из моего горла, когда я коснулся её.

Только едва успел сжать одну из полных грудей в своей ладони и начать играть с твердым соском, как Эбигейл со стоном оторвалась от меня. Её губы распухли из-за поцелуя.

– Хорошо-хорошо. – Я убрал руки и поднял ладони. – Нельзя баловать мои яйца ежедневным сексом. Они могут быстро привыкнуть к хорошему, и тогда у нас появится проблема, когда ты поступишь в университет и у тебя станет катастрофически мало времени на меня.

Предстояли тяжелые времена…

Кажется, я собирался расплакаться.

Эбигейл чмокнула меня в нос и захихикала, сползая с кровати вместе с полотенцем, а я, в свою очередь, проводил её взглядом, когда она вновь возвращалась в ванную, не естественно виляя бёдрами.

Из меня вырвался смешок. Негодница.

Летом следующего года самая красивая женщина на свете станет моей женой. К сожалению, процесс подготовки затянулся так надолго, поскольку найти хорошего свадебного координатора оказалось не так-то просто. Мы до сих пор не отыскали человека, который выполнит все прихоти Эбигейл, потому что моим единственным пожеланием на этой свадьбе была она. Остальное неважно.

Ублюдки будут завидовать мне даже после смерти. Как бы сильно мне ни хотелось, чтобы только я мог любоваться ей – это было неправильно.

Безусловно, я бы с радостью запретил людям смотреть на неё, но пока она не попросила меня об этом…

Пусть смотрят.

И плачут.

«Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твоё было ввержено в геенну».

Я перевернулся на бок, схватил телефон с прикроватной тумбочки и нашёл номер, на который никогда не думал, что стану писать.

Деметрио: Я собираюсь рассказать ей. Завтра. Будьте готовы.

Глава 41

Талия считала, что жить с ней на одной территории – сложно. Но она даже представить себе не могла, как трудно это делать без неё.

Несмотря на то, что мы оставили её в Калабрии и вернулись в Сакраменто к своей привычной жизни уже как два месяца назад, только сегодня мы осознали, что значит снова остаться без неё.

Все молча сидели за кухонным столом, уныло провожая последний день в этом доме. Даже Кая, которая ела за четверых, без особого энтузиазма ковырялась в тарелке.

Отпустить Талию было правильно.

Это был единственный выход, чтобы не разрушить все мосты между ней и Ндрангетой. Включая её и меня.

Я дала ей ключи от камеры пыток, в которой ещё прошлой ночью сидел Дэниел, однако не знала, что со мной будет, если она уйдёт с ним, не попрощавшись.

Когда я увидела, как они пробираются по особняку, меня поразил шок. Это было не то, что я ожидала увидеть.

Но за последнее время не только это удивило меня. Пора было уже привыкнуть.

Я боялась утра, вопреки тому, что после возвращения в спальню перед сном Себастьян попытался успокоить меня, заметив мандраж. Сказал, что они получили от него всё, что хотели, и не станут его убивать.

Я не поняла, что значило «получили всё, что хотели», пока утром Дэниел в присутствии всех не напомнил Кристиану слова, сказанные им, когда они находились в подвале.

Почувствовав, что больше в меня не лезет, отодвинула тарелку в сторону, и все подняли на меня взгляд, прекратив есть.

– Невкусно? – спросил Кристиан.

Я покачала головой.

– Нет, всё прекрасно, просто…

Меня остановил резкий писк, которые по очереди стали издавать телефоны, лежащие на столе. Я взяла свой в руки, разблокировала его и опешила, прочитав уведомление.

*Вас добавили в чат!*

– Что это?

– Кажется, Сантьяго всё-таки решил издеваться над нами своими фотографиями на солнце.

Зимой в Калифорнии было совсем не холодно, поэтому эта теория отметалась. Мы стали гадать, что происходит, пока на экране не всплыло имя вместе со входящим звонком.

На мгновение я замерла, но затем быстро ответила на него.

И встретилась глазами с Талией.

– Привет! – воскликнула она, увидев меня.

Девушка лежала в постели в синей шелковой ночнушке с вырезом на груди и обрамлениями в виде черного кружева, её длинные волосы разметались по подушке, на округлом животе стояла тарелка.

– Привет, – улыбнулась я, продолжая оставаться в смятении.

– Что делаете? – спросила она, закинув в рот дольку мандарина.

Что мы делаем?

Из-за того, что всё это время я смотрела на неё, не заметила, как все, кто находился на кухне, собрались вокруг меня. Кая придвинулась ближе ко мне с одной стороны, а Себастьян уступил место Авроре с другой и встал, возвышаясь надо мной вместе с остальными мужчинами.

– Проводим последний ужин в особняке Нери.

Завтра мы собирались разъехаться по своим домам, хотя Доминик и Кристиан до сих пор не выяснили, зачем та девушка из клуба, из-за которой мы решили ещё какое-то время пожить вместе, следила за ними.

– М-м-м, – промычала Талия, жуя. – Что едите?

Что едите?

Боже, я переспрашивала саму себя, как идиотка, но… её обычные вопросы вгоняли меня в ступор. Как и всех остальных, кстати, потому что они просто молча уставились на девушку на экране, не понимая, что делать.

– Кристиан приготовил луковый суп, – продолжая отвечать на вопросы Талии, сказала я и подняла свою наполовину пустую тарелку.

– Луковый суп? – Долька мандарина, которую она только положила в рот, чуть не вывалилась из него. – С багетом и сыром?

Один из присутствующий очнулся от шока.

– Да, – ответил Кристиан.

Лицо Талии исказилось в гримасе печали.

– Завидую.

– Завидуешь? – переспросил уже другой её брат.

– Он что, не кормит тебя? Тебе нужно…

– Кристиан. – Талия закатила глаза, перебив его. – Я жду свой ужин буквально прямо сейчас. Коротаю время с этими малышками. – Она наклонила телефон и показала тарелку с идеально очищенными дольками. – Он даже не даёт мне самостоятельно чистить мандарины, представляете? Во время реабилитации я и то чувствовала себя более дееспособной.

Внутри моей груди разлилось что-то теплое.

К ней хорошо относились. Это успокоило меня.

Кая усмехнулась, тоже спустившись с небес