Эти три коротких слова - Меган Куин

Блейкли: Эм… Нет. Она тебе позвонит, когда сама захочет. Если захочет. И да, у нее день рождения, а ты заставил ее плакать. Ты не мужчина, ты полное ничтожество.

Илай: Блейкли, клянусь, я не знал. Твою мать! Мне надо с ней поговорить.

Блейкли: Я тебе серьезно говорю, оставь ее в покое. Мы еле-еле смогли ее отвлечь. Если начнешь ей писать, то все испортишь. Иди лучше сосредоточься на игре. Ты же это ей вчера сказал?

Илай: Я правда просто пытался сосредоточиться.

Блейкли: Не вешай мне лапшу на уши. Кстати, если я узнаю, что ты там с девчонками развлекался, я тебя собственноручно закопаю.

Илай: Ни с кем я не развлекался! Я бы никогда не поступил так с Пенни. Она для меня важна.

Блейкли: Да, поэтому ты просто забил на ее день рождения. Это, конечно, гораздо лучше. Надеюсь, тебе сегодня ребра сломают. Удачки.

– Твою мать! – ору я. Дверь открывается, и я вижу Пэйси. – Слушай, чувак…

Он заходит в комнату и захлопывает дверь, приваливается к ней спиной. Складывает руки на груди:

– Нет, это ты слушай. Игра начнется меньше чем через час, и нам надо, чтобы ты выложился на полную. О Пенни сейчас и думать не смей.

Чувство такое, словно меня грузовиком переехало.

– Я сильно облажался.

– По крайней мере, ты это понял. Умолять ее о прощении будешь потом.

– Ты не злишься?

– Как мудро заметила Винни, я не могу влезать в ваши отношения с Пенни. Вы сами должны во всем разобраться. Я уже сказал – обидишь ее, и ты труп. Я знаю, что сегодня ты сделал это не специально, и я жду, что ты исправишь свою ошибку.

– Обязательно. – Я с трудом сглатываю. – Клянусь, я все исправлю.

– Отлично. Прямо сейчас нас ждет игра. На нас рассчитывает хренова куча людей, так что соберись, Хорнсби. Мы должны выиграть.

– Понял.

Пора взять себя в руки. Я не могу снова всех подвести.

А потом, надеюсь, я наконец смогу все исправить.

Глава 29

Пенни

Дверь открывается, а затем я слышу тихий щелчок закрывающегося замка.

Я бросаю взгляд на часы – час ночи. Сегодня вечером мы проиграли и выбыли из плей-офф. Сама я игру не смотрела – просто не могла себя заставить. Узнала, что мы проиграли только потому, что мне на телефон автоматически приходят все новости, связанные с «Агитаторами». Я тут же написала Пэйси короткое сообщение – мол, очень жаль, что вы проиграли. Он в ответ извинился за то, что это случилось прямо в мой день рождения и сказал, что поздравит меня как следует, когда вернется.

Винни и Блейкли провели со мной весь день. Первую половину дня я хандрила и периодически начинала плакать. Я не понимаю, что я сделала не так. Он себя так ведет только потому, что я подарила ему мармеладных мишек? Я же просто пыталась вести себя дружелюбно. Все утро я силилась понять, что же пошло не так, что я должна была сделать по-другому, и все, о чем я могла вспомнить, – это о мармеладных мишках.

Хотелось бы, конечно, сказать, что мне совершенно все равно на то, что Илай меня игнорирует, но это будет неправдой. Как бы я ни пыталась это отрицать, он очень мне нравится. И, кажется, чувства эти уже не исчезнут – что печально, потому что я, судя по всему, влюбилась не в того мужчину. Он так легко забыл обо мне, а мне тяжело представить без Илая свою жизнь. И хуже всего, что он даже не понимает, насколько больно мне видеть, как он от меня отдаляется.

Я слышу, как он ходит по гостиной. Возможно, он собирается спать на диване, решаю я. Мне почти хочется, чтобы он ушел, чтобы мне больше не приходилось лежать и изнывать от беспокойства, гадая, что он будет делать дальше.

А потом… Он идет в спальню.

О боже.

Меня охватывает паника. Мне притвориться, что я сплю? Держать глаза открытыми? Начать с ним ругаться? Попросить его уйти?

Прежде чем я успеваю принять решение, он уже распахивает дверь спальни. В свете луны я вижу, что он уже снял пиджак и расстегнул рубашку, выставив на всеобщее обозрение свой потрясающий пресс.

Слезы наворачиваются у меня на глазах, и я ненавижу себя за то, что так из-за него переживаю. За то, что позволяю ему весь день – каждый день – занимать мои мысли, действовать мне на нервы, будоражить эмоции, от которых у меня перехватывает горло.

Я наблюдаю за тем, как Илай осторожно приближается к кровати. Наши взгляды встречаются, и он замирает.

– Ты не спишь? – тихо спрашивает он.

– Нет, – отвечаю я, сдерживая слезы.

– Пенни… – Он делает еще шаг. – Почему ты мне ничего не сказала?

– Я не хочу об этом говорить, – произношу я дрожащим голосом. – Думаю, тебе стоит уйти.

Он подходит к кровати вплотную и встает надо мной.

– Я никуда не уйду.

Ну конечно. Он не любит, когда ему указывают, что делать. Он все делает только так, как ему захочется.

Я откидываю одеяло и сажусь, чтобы лучше его видеть. Взгляд Илая быстро опускается на мою ночную рубашку – ту самую, которая так ему понравилась, – но через мгновение он снова смотрит мне в глаза.

– Я с трудом могу держать себя в руках, Илай, – говорю я. – Пожалуйста, просто уйди.

Он не двигается.

Стоит и молчит, только медленно обводит взглядом каждый сантиметр моего тела. Его взгляд падает на мою грудь, затем на ключицы, шею… губы. Дыхание Илая становится все тяжелее, воздух в комнате словно застывает, повисает густая тишина.

В чем дело?

Почему он ничего не говорит?

И почему он продолжает рассматривать мои губы?

Прежде чем я успеваю все это спросить, Илай делает шаг вперед. Я успеваю только ахнуть, прежде чем его ладонь ложится мне на затылок, и он впивается в меня неожиданным, страстным поцелуем.

Этот поцелуй длится всего несколько секунд – затем я отталкиваю Илая прочь.

– Ты что делаешь? – спрашиваю я.

Он проводит языком по губам, словно хочет получше распробовать меня на вкус.

– Сдаюсь.

– В каком это смысле «сдаешься»?

Он отворачивается. Я вижу, как обмякают его плечи, как он яростно вцепляется руками в волосы, прежде чем собраться с силами и вновь посмотреть на меня. Его полный отчаяния взгляд встречается с моим.

– Пенни, как бы