Это (не) измена (СИ) - Галина Милоградская

— Не всем, как тебе везёт. — Милена правильно понимает моё молчание. — У меня таких мужиков никогда не было. Они любят тех, кто помоложе, в роли любовниц.

— Но Жданов вроде бы ничего был, — вспоминаю её предыдущего, владельца сети заправок в Подмосковье. Чуть за пятьдесят, и внешность не подкачала. И ничего, что лысеть начал, зато, по рассказам Милены, работает у него всё как надо.

— Жена узнала, — кривится Милена. — Он испугался, что на развод подаст, пообещал, что бросит. Ты же знаешь: почти всё на неё записано, где я, и где его миллионы. Но он подарил машину в качестве отступных. Мой золотой парашют. Так что я не в обиде.

— А ты не думала, что чувствовала его жена, когда обо всём узнала? Всё-таки они почти тридцать лет вместе прожили.

— Да пофиг, что подумала. Как будто не знала, что он все эти годы гулял. Просто почувствовала во мне соперницу, вот и поставила ультиматум. Он с ней спал иногда, чтобы не слишком сильно ядом плевалась. Хотя я бы на её месте вообще молчала в тряпочку: вытащил из какого-то Мухосранска, ни дня не работала. Пусть бы гулял, не всё ли равно?

— Ты так спокойно об этом говоришь…

— Смысл делать драму на пустом месте? Завела бы себе любовника, Кирилл бы хоть вздохнул спокойно.

— Почему?

— Ну, сама подумай: у него любовница, у неё — любовник, в семье мир. Дети взрослые, все довольны и счастливы.

Почему я не могу рассуждать так же? Насколько проще стало бы жить, прими я измены Платона и закрой на них глаза. Но как это сделать? При одном взгляде хочется яйца оторвать и в глотку запихать поглубже. Ещё больше бесит, что до сих пор нормально прощения не попросил. Всё для него просто, потому что думает так же, как Милена, как большинство друзей и знакомых. Подумаешь, трахнул кого-то на стороне.

— О чём задумалась? Не переживай, твой Платон точно налево не пойдёт, он — вымирающий вид верных мужей. Слышала, к нему как-то Дарина, ну, поняла, та, которая недавно жопу силиконом накачала, подкатить пыталась. Потом возмущалась, что послал. А Дарине ещё никто не отказывал.

Сомнительное доказательство верности, учитывая, что Дарина — как переходящий флаг, который друг другу передают. Милена тоже далеко не ушла, но она хотя бы выбирает по своим критериям, а не прыгает ко всем подряд. Похвалить Платона за то, что хорошо следы заметал? И на том спасибо, хотя и так чувствую тяжесть рогов на голове.

— Когда свадьба? — перевожу тему и следующие два часа слушаю про приготовления. Для Милены это реальный шанс обеспечить будущее. Любовница — не жена, в любой момент могут голой за дверь выставить. А тут статус и новые двери, которые перед ней откроются. Потом полдня проводим в ЦУМе, расходимся довольные друг другом и покупками. Домой возвращаться не хочется, но погода портится, да и завтра на работу, надо отдохнуть.

Платон дома, даже странно. С утра уехал, думала, до вечера не заявится.

— Удачно закупилась? — демонстративно смотрит на пакеты.

— Как видишь.

Устала от тишины, к тому же, завтра Яшка появится, надо сохранить видимость отношений.

— Я ужин заказал.

— Не голодная.

— Твои любимые вкусняшки.

— Съешь их сам.

Прохожу в гардеробную, разобрать покупки, он идёт за мной. Наш привычный ритуал: всегда разбирали вместе, потому что обычно брала и ему что-нибудь. В этот раз не купила, хотя взгляд привычно задержался на галстуках и рубашках. Даже отметила, что именно ему бы подошло, но остановила себя. Обойдётся.

— Красивый костюм, — замечает, когда развешиваю на плечики кремовые брюки и пиджак. — На работу взяла?

— Нет, на йогу.

— Малыш, — говорит вдруг тихо. Смотрю через плечо. — Что мне сделать, чтобы ты простила?

— Кастрацию.

— А если серьёзно?

— Так я серьёзно. — Повесив костюм, достаю платье из другого пакета. Шифоновое, в пол, с ручной вышивкой.

— Мне тебя не хватает.

— Вчера я сказала, как можешь себе помочь. — Платье отправляется к другим, висящим в ряд. Провожу по нему рукой — такое воздушное, что отрываться не хочется.

— Я сегодня с отцом встречался, — продолжает спокойно. — Он сказал, что мы должны помириться как можно скорее.

— Больше ничего не сказал?

Со свёкром у нас отношения ровные, ни рыба, ни мясо. Он — человек закрытый, тяжёлый и властный. Да и с Платоном особо не ладит, поэтому причин для частых встреч нет. Если бы родила не сына, а дочку, наверное, он вообще не вспоминал бы о моём существовании. Не скажу, что это бы меня сильно огорчило.

— Я с ним согласен. — Платон подходит, напрягаюсь. Чувствую тепло его тела, запах парфюма, чувствую, как воздух дрожит и густеет. Боль от предательства приходится постоянно глушить, чтобы не прорвалась наружу. Это сделает слабой, а ещё — даст ему понять, как на самом деле я уязвима.

— Отойди, — говорю сухо.

— А то что? — шепчет он, приближаясь. — Кричать будешь?

Медленно достаю коробку из очередного пакета, открываю, беру в руку туфлю на острой шпильке и также медленно оборачиваюсь. Он слишком близко, вижу, как бьётся вена на шее. Поднимаю глаза.

— А то я воткну тебе каблук в глаз, а потом скажу, что так и было.

Склонив голову набок, он весело улыбается. Демонстративно засовывает руки в карманы штанов, втягивает нижнюю губу, отпускает, оставив влажно блестеть.

— Я не отступлю.

— А я — не уступлю.

— Ты станешь мне снова доверять, обещаю. Знаешь же меня, я настойчивый.

— И ты знаешь — я упрямая. Уйди, не отвлекай.

— М, я тебя отвлекаю? — По-прежнему держа руки в карманах, он наклоняется и тянет прямо на ухо: — Приятно, что до сих пор так на тебя действую. Знаешь, так даже интересней — заново тебя завоевать.

От этого низкого глубокого тона все волоски на теле встают дыбом. Сжимаю туфлю так, что на коже наверняка останутся следы, дышу через раз, не могу смотреть в глаза, только на ямку между ключиц.

— Два раза в одну яму снаряд не падает, — отвечаю, едва ворочая языком.

— Посмотрим.

Платон резко выпрямляется и уходит, оставляя за собой последнее слово. Только тогда перевожу дыхание. С сожалением смотрю на