Вернуть жену любой ценой - Анна Гранина

Глаза холодные как этот проклятый мрамор под ногами.

– Здравствуй…

– Проходи, – кивает на кресло напротив, не отводя взгляда. Ни улыбки, ни удивления. Будто ждал. Знал что ли? Вряд ли… Откуда. – Передумала?

– Мне нужно с тобой поговорить.

Я аккуратно присаживаюсь. Кожа кресла холодит ладони.

Интересно… Это тоже кресло или он его выкинул? Адка, вот ты дура! Ну чего об этом думать сейчас?

У него своя жизнь, у меня своя.

Как будто воспоминания о той боли, о его предательстве, о крови на этом глянцевом полу могут что-то изменить.

Я не за этим здесь. Не за прошлым. За Пашей.

– Говори, я тебя слушаю.

– Мне нужна помощь. – Смотрю ему прямо в глаза. Его бровь чуть дергается, но лицо остается неподвижным. – Я хочу усыновить одного мальчика. Он сейчас в детдоме. Его родители погибли.

Мирон молчит, только глухо постукивает по столу пальцами.

– Сейчас разве с этим проблема? – переспрашивает, как будто мы говорим о погоде.

– Для меня проблема, – выдыхаю. – У меня справка… – слова царапают горло, но я не отвожу взгляд. – Из психоневрологической клиники. Пять лет назад я лежала там. Сейчас все в порядке, но то, что я там была это след на всю жизнь.

Он чуть склоняет голову.

– Я не знал. Как ты туда попала?

– А как туда попадают? Сначала потеряла ребенка, ты изменил, потом погибли родители…

Даже он тушуется и моргает глазами, хотя и пытается держать лицо.

– Ты хорошо держишься. Это впечатляет.

– Не впечатляйся, Мирон. Это не конкурс. Это моя жизнь. И жизнь мальчишки. Помоги мне усыновить его, пока его не отдали другой семье.

Он постукивает дальше пальцами. Медленно. Выдержанно.

– У тебя же есть сестра? На нее нельзя оформить?

– Нет. Зоя инвалид, без дохода, не замужем. Там вообще без шансов. Я все узнала.

Он молчит. Молчит так, как умеет только он – будто на весах что-то невидимое.

Я замолкаю, в груди жжет. Я прикипела к нему, как к своему. Не к тому Пашке, которого я потеряла на этом проклятом полу, а к этому, живому, который смотрит на мир, как будто уже не верит ему. Я не могу его потерять.

– Ты единственный, кто может мне помочь, – продолжаю дрожащим голосом, несмотря на все попытки держать себя в руках. – Твои связи, твои деньги… Я не знаю как, но сделай так, чтобы я могла забрать его. Пожалуйста, Мирон.

Он приподнимает бровь.

– В обмен на?

– На все. На эту проклятую землю. Хочешь, перенесу пекарню к черту на рога. Буду печь в лесу, в палатке. Только помоги.

Он смотрит на меня, как будто видит насквозь.

– А зачем тебе этот мальчик, Ада? Он не твой. Он чужой.

Что-то внутри меня ломается. Грудь стягивает. Висит на нитке все, и он ее рвет.

– Нет чужих и своих. Есть просто ребенок, которого я люблю. Ты… – я срываюсь, шепчу, рыча, – ты можешь любой присунуть, и она тебе родит. Хоть в пятьдесят. А мне кто родит? М? Кто?! А я хочу быть мамой.

Он молчит. И это бесит сильнее слов.

– А этот мальчик… он меня любит. И я его. Просто помоги мне. Я помогу тебе.

Он встает. Подходит к окну. Спиной ко мне.

– Я подумаю как.

– Нет. Не думай. Сделай. Сейчас. Пока не поздно. У меня есть две недели. Потом ребенка усыновят.

Глаза становятся чуть мягче. Там не наглость, не тот его деловой холод, как в пекарне, а что-то человеческое.

Но он моргает и это тут же пропадает. Мирон откидывается назад, скрещивает руки.

– Ада, ты же понимаешь, о чем просишь? Это не просто бумажка. Это система. Даже я не могу щелкнуть пальцами и все решить.

– Можешь, – перебиваю я, и голос становится резче. – Если очень хочешь. Ты всегда находил выходы. Ты же сам говорил, что любую проблему можно решить. Так реши эту.

– Я дам задание своему юристу найти выход.

– Но землю ты получишь только тогда, когда у меня будет официальный документ об усыновлении.

Девочки, приглашаем вас познакомиться с еще одной замечательной новинкой нашего литмоба.

Анна Арно "Вернуть жену офицера"

— Эй, тебе жить надоело, чумная?! — слышу за спиной грозный рык. — По зеркалам смотреть не учили? Стоп. Да это же он гнал по правому ряду как сумасшедший. Там и вовсе фактически того ряда нет. Но этим ведь обочечникам бессовестным закон не писан. И теперь он еще решил на меня ответственность свалить?! — Подожди, солнышко, — целую дочку в лобик. — Мамочка сейчас накажет бессовестного дядьку и в больницу поедем. Проверим, все ли у тебя хорошо. Ладно? Выползаю задницей назад по креслу из машины, готовая просто с кулаками броситься на урода, едва не убившего нас с дочкой. Но едва оказывавшись на своих двоих — слегка пошатываюсь, и вцепляюсь в крышу машины, чтобы устоять на ногах. — Эй, вы в порядке? — голос виновника аварии уже не кажется таким самоуверенным. Зато у меня будто второе дыхание открывается. Да я его разорвать готова! Слегка встряхиваю головой, отлепляюсь от своей машины, поворачиваюсь к мерзавцу, чтобы отчитать подлеца, но… так и замираю с открытым ртом, потому что передо мной… отец моей дочки. — Аленушка?… ты… Ты как?! — похоже он удивлен не меньше моего. — Где-то болит? Его огромная ладонь ложится на мою шею. Голова кружится. И я прикрываю глаза. — Девочка моя… Но затем, как гром среди ясного неба: — Макар, ну что там? — слышится женский голос. — Если все живы, то может дальше поедем? Мы опаздываем! А за моей спиной вдруг раздается детский плач...

Книга тут: https:// /shrt/Par2

Глава 18.

Ада

Ада

Я захожу домой. Зоя что-то вяжет окна.

Я бросаю сумку на комод, плюхаюсь на диван, не разуваясь.

Весь день старалась держать себя в узде.

Но это здание. Мирон. Его кабинет. Его голос.

Я до сих пор сомневаюсь, что правильно делаю.

Но выбора нет.

– Зой, – голос хрипит, как старое радио, – я была у Мирона.

Она