Я спереди! - Мари Секстон
— Ты серьезно?
— А почему бы и нет?
Я не смог придумать подходящего ответа на этот вопрос.
Он поставил коробку на пол.
— Но, как я уже сказал, я весь в масле из гаража, так что запомни эту мысль.
Он исчез в коридоре, оставив меня в ошеломленном одиночестве. Я воспользовался возможностью осмотреть его гостиную. Мебель была потрепанной, но чистой. На журнальном столике лежали тетрадь на спирали и несколько учебников Наоми. Фотографии занимали почти все горизонтальные поверхности в комнате. Наоми и Доминик. Наоми и симпатичная латиноамериканка, как я предположил, ее мать. Наоми с другими детьми. Наоми, снова и снова, превращалась из ясноглазого младенца в симпатичного подростка.
У одной стены стоял огромный книжный шкаф. На некоторых полках стояли книги, половина из которых была скрыта за фотографиями. Я разглядел все, от Беверли Клири до Стивена Кинга. На остальных полках, и только на тех, где не было фотографий, были предметы, собранные из конструктора «Лего». В некоторых я узнал транспортные средства или сцены из «Звездных войн», «Индианы Джонса», «Парка Юрского периода» или «Властелина колец». Других я не смог опознать. В некоторых случаях персонажи были намеренно переставлены местами. Дарт Вейдер сражался с Гэндальфом. Р2-Д2 сидел в коляске Индианы.
Я улыбнулся при виде этого зрелища. Я чуть не рассмеялся. Что-то во всей этой ситуации заставило меня почувствовать себя легче. Не совсем непринужденно, но, по крайней мере, не настороженно.
Он хотел поиграть с Лего.
— Ты нашел наши игрушки, — сказал Дом, подходя и становясь рядом со мной, одетый в чистые джинсы и расстегнутую фланелевую рубашку поверх футболки с надписью «Пинки и мозг». Я почему-то почувствовал, что он в одних носках. От него слабо пахло мылом. — Мы с Наоми сделали их вместе. Какое-то время это было нашим общим увлечением.
— Больше нет?
— Думаю, нет. Я купил ей «Сокола», но она говорит, что стала слишком взрослой.
— Она переросла это в свои тринадцать лет, а ты все еще нет?
Он усмехнулся.
— Похоже на то. — Он пошел на кухню. Я услышал, как открылась дверца холодильника, а затем он позвал: — Хочешь пива?
— Нет, спасибо.
— Что-то другое? У меня есть «Пепси», или «Спрайт», или у Наоми есть вот это... Что, черт возьми, это за штука такая? — Минута молчания, а затем: — Ха. Я думаю, что это просто газированная вода с завышенной ценой, но, если хочешь, можешь попробовать.
Я повесил куртку на спинку одного из стульев и подошел к кухонной двери, чтобы видеть его, пока мы разговариваем.
— У тебя есть что-нибудь покрепче?
Его глаза расширились от удивления, но он кивнул.
— Конечно. — Он достал бутылку пива для себя и открутил крышку, прежде чем заглянуть в шкафчик под раковиной. — Не могу сказать, сколько этим напиткам лет, но здесь есть ром, водка, «Джим Бим» и немного мятного шнапса. — Он присел на корточки и почесал подбородок. — Шнапс? Интересно, откуда, черт возьми, он взялся. Должно быть, это был бурбон Елены.
— «Джим Бим», — сказал я ему. Не мой любимый бурбон, но сойдет.
Он удивленно поднял бровь.
— Неразбавленный?
— Можешь добавить кубик льда, если тебе так будет лучше.
Полчаса спустя мы уже сидели за кухонным столом, потягивая первые напитки, в окружении огромного количества деталей Лего, упакованных в дюжину маленьких пластиковых пакетиков. Стол был маленький и квадратный, по одному стулу с каждой стороны. Доминик сидел справа от меня, листая буклет с инструкциями. Когда я наклонялся вперед, мне казалось, что я вторгаюсь в его личное пространство. Под столом его колено касалось моего, хотя он, казалось, этого не замечал. Глядя на хаос на столе, я понятия не имел, с чего начать, поэтому откинулся на спинку стула и стал наблюдать за ним.
Боже, он был таким сексуальным. Дом, мальчик, был милым и робким, худощавым и застенчивым. Доминик, мужчина, был долговязым, но крепким. Юношеская неловкость превратилась в тихую уверенность, скромную и в то же время очаровательную. И в его темных глазах была сила, которая, несомненно, притягивала. Он был совсем не таким, каким я его помнил, и все же он был именно таким, каким я всегда его себе представлял. Он надел чистые джинсы, но даже в них были дырки на коленях. Его темные волосы были густыми и непослушными, торчали во все стороны в явно незапланированном и непричесанном виде, но в то же время идеально ему подходили. На его подбородке виднелась щетина, а руки были грубыми и мозолистыми.
— Извини, — сказал он, не отрываясь от буклета. — Насчет того, что произошло ранее.
Эти слова застали меня врасплох. Я был поглощен оценкой его, и вдруг почувствовал себя так, словно он застукал меня за тем, что я роюсь в его аптечке.
— Что ты имеешь в виду?
Он взглянул на меня, и я с удивлением заметил на его лице тень смущения.
— Я понимаю, откуда у тебя эта идея. Но я не привожу сюда парней. Не для этого.
— Никогда?
Он покачал головой, кладя инструкции на стол.
— Все могло бы быть по-другому, если бы я встречался с кем-то длительное время. Но я же не могу проводить мимо своей дочери целый ряд мужчин, понимаешь? Новый парень каждые две недели? — Он покачал головой. — Это было бы неправильно.
— Как ты перейдешь к долгосрочным отношениям, если никогда не занимаешься краткосрочными?
Он сделал большой глоток пива, прежде чем ответить. Когда он, наконец, заговорил, то сделал это, не глядя мне в глаза.
— Хороший вопрос. Я дам тебе знать, если что-нибудь выясню.
— Этого никогда не происходило?
— Нет.
Это меня удивило.
— Никогда?
Он откинулся на спинку стула, его взгляд был настороженным. Он скрестил руки на груди.
— Ты точно такой, каким я тебя помню, но в то же время совершенно другой. Это странно.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. И не думай, что я пропустил мимо ушей тот факт, что ты сменил тему.
Он рассмеялся.
— Думаю, я не из тех, кто стремится к обязательствам.
Но в его заявлении не было убедительности. Это была ложь, хотя я не был уверен, обманывал ли он себя или нет.
— Ты предан Наоми.
— Да, предан. —
