Если бы я знал - Рейн Уайт
зрителями и вот ― поцелуй. Никита залип на этом моменте, не в
силах переключить. Ладонь геймера, частично прикрывающая
камеру, его склонённая голова, пальцы на подбородке Джоя…
Фокус размыт, камера фиксируется на линиях ладони, но они
целуются. Или нет?
Никита прищурился. Он разглядывал картинку так долго и
пристально, что заболели глаза; сжимал челюсти до боли в
зубах, а пальцы до побелевших костяшек. Наконец признал: не
целуются. Джой говорил правду, это просто красивый кадр, чтобы обдурить зрителя.
Ники знал, как целуется Джой, ― теперь знал, хотя и в то
время уже тоже, пусть и не настолько идеально, ― и на видео
поцелуя не было. Джой бы подался ближе, сам бы обхватил
руками лицо, чуть запрокинул голову… Никита сглотнул, снимая запись с паузы. Почему не видел этого целых полгода?
Не хотел видеть?
Видео заиграло дальше. Джой отстранился, снова
откинулся на диван, бессмысленно смотря перед собой. Влад
ещё обнимал его за плечи, но уже всецело был увлечён
общением со зрителями. Болтал, болтал, болтал. Кажется, в
первый раз Никита выключил именно здесь, а в последующие
сюда даже не доходил. Смысл?
Ежов что-то болтал, Джой вздыхал, потом они о чём-то
перешёптывались и…
― …у Джоя для вас объявление.
Та-ак, интересно.
И объявление действительно оказалось интересным.
Потому что разбило Никите сердце. Никогда ещё он так не
жалел, что сорвался за каких-то тридцать секунд… и ни разу не
попытался досмотреть. Лишь открывал, прокручивал к
середине, злился, ругался, мучился.
― Я люблю тебя, Ники. Именно люблю. Если…
Полгода назад. Полгода попыток сломать себя, полгода
грёбаной любовной лихорадки, хотя до лекарства оставалось
всего тридцать секунд?
Ребра резко перехватило, сжало до боли, и Никита, с
трудом оттолкнувшись от стола, побрёл на кухню. Не глядя
схватил с полки коробку с таблетками, высыпал все на стол.
Таблетки здесь были не нужны, он прекрасно понимал: это
нервное, Джой просто слишком хорошо сказал ― настолько, что
грудь разрывало, ― но всё же Никита отломил половинку
валидола. Легче станет.
Не стало.
Никита упал на табуретку, сжимая голову руками, да так и
замер. Дышал тяжело, хрипло, двигаться и вовсе не мог. В зале
уже гудела какая-то другая запись друга Джоя, «махровейшего
несгибаемого натурала»: он то орал, то смеялся, то просто
матюгался в голос, а у Никиты словно всё тело онемело. Мозг
тоже отказывался соображать.
Джой. Признался. Ему. В любви. Ещё в Новый год.
А неделю назад сказал, что чувства не забываются так
просто. Не за год. За полгода.
Джой не просто выпалил это недопризнание тогда на
крыше, он повторил его. Публично. Во время стрима, где была
куча народу, на видео, собравшем миллион ― миллион! ―
просмотров. А Никита ещё боялся, что так бесконечно
привязался к нему за неделю. Подозревал, что Джою стыдно
случайно спалиться перед Ладой или Димкой. Да его брат не
мог не знать… Полгода? Серьёзно?
― Ты знал? ― хрипло, болезненно выдавил Никита, когда
Дериглазов-младший не с первого гудка, но поднял трубку.
― И тебе не хвора-ать, ― протянул Дима. ― О чём?
― О новогоднем стриме Джоя с его приятелем геймером.
Ты знал? ― спросил уже требовательней.
Он очень надеялся, что Димка будет отнекиваться, что
друг не мог столько времени молчать и ничего ему не сказать.
Даже не намекнуть! Но тот молчал даже сейчас, виновато так и
немного испугано.
― Ты знал.
― Я отвёз его к Владу в тот день. Ему было хреново, Никит, ― вздохнул Димка.
― И ты не сказал мне? ― едва не рычал Никита.
Но друг уже взял себя в руки:
― Как понимаю, ты наконец-то посмотрел. А я должен
был? Я вас обоих люблю, Никит. Тебя как друга, Джоя как
брата, я не хотел подводить ни одного из вас, ясно?
Прозвучало так спокойно и уверенно, что Никита
стушевался. Он злился: на себя, на Джоя, на Димку и вообще на
весь мир, но на себя, конечно же, в первую очередь. И можно
было бы сорваться сейчас на друге, но какой в этом смысл?
Он ведь тоже… любит Джоя. Да. Любит, стоит это
признать.
И пусть прошло полгода. «Чувства так просто не
забываются».
― Да, ясно,
